Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
«Дядя! Конечно, это моё имя! Мой двоюродный брат дал мне его! Как я могу не пользоваться им?», – мальчишка быстро покраснел. Подпрыгнув он, своим детским, ещё не сломанным голосом, неистово протестовать.
«Для такого мальчика, как ты, иметь такое необычное и выделяющиеся имя очень неплохо… Этот девиз, непременно, останется для всего рода Дунфан… Ты снова скачешь? Будешь снова прыгать, твоё имя сразу же исчезнет, и потом на семейных состязаниях в военном искусстве, первое место займёт способный Дунфан Бубай!», – грозно сказал Дунфан Вэнцин.
Мальчик сразу же успокоился…
«Ладно, чего расшумелись, а? Быстрее идёмте… Третий сын, я говорила тебе убрать гостевую комнату. Ты убрал, нет? Надо хорошо постараться там, давай, иди… Сначала сходи в гостиную и выпей чая, чтобы промочить горло. Мой внук проделал такой долгий путь, наверное, он очень устал. Наконец-то, мой мальчик вернулся домой… С дороги сначала надо хорошо отдохнуть, все дела потом», – старушка Дунфан взяла под руку Мэй Сюэ Янь, а другой рукой – Цзюня Мосе, и радостно помчала их, словно ветер, в дом.
У входа в гостиную их ждали почти около сотни красивых девушек, Цзюнь Мосе даже успел испугаться…
«Идём, Мосе, я тебя познакомлю!», – сказала старушка Дунфан уже не таким радостным, как прежде, голосом: «Это – жёны твоего дядюшки! Это – твоя вторая тётя, это – твоя третья тётя… это – твоя семнадцатая тётя, это – твоя пятьдесят девятая тётя… Как-то их до фига, как ты думаешь?»
Цзюнь Мосе с растерянным видом и открытом ртом от удивления, продолжать смотреть на окружающих их девушек…
Вот это уровень! Вот это круть!
До этого ему приходилось слышать о таком числе жён, но он думал, что это всего лишь слухи и не верил им, но сейчас, когда собственными глазами увидел их… Сказать, что он был потрясён – значит, ничего не сказать… Да ещё и собственный дядя! Ууу, вот это высший класс! Пятьдесят девять жен… Кроме того, пятьдесят девятая жена, похоже, всего на два года старше Мосе… такое молодое личико… невозможно накраситься так…
После приветственной церемонии, у Цзюня Мосе болело почти всё тело, и ноги, и спина, и шея… Если даже не кланяться в ноги, то просто кивать головой – тоже нелёгкая работа…
С восхищением и уважением он сказал, глядя на Дунфан Вэйцина: «Дядюшка, Мосе сегодня, действительно, поражён вами… точнее, вашей… хмм… железной хваткой».
Грозное и суровое лицо Дунфан Вэйцина тут же стало красным… Стоящие за его спиной Дунфан Вэнцзень и Дунфан Вэньтао тут же громко рассмеялись, злорадствуя.
«Средний сын, ты что здесь увидел смешного, а?», – старушка Дунфан тут же разозлилась на него. – «Давай, Мосе, на чём мы остановились… Это – твоя двадцать вторая тётя, это – твоя двадцать третья тётя… это – твоя двести тридцать шестая тётя…»
Цзюнь Мосе собственными глазами видел пятьдесят девять жен старшего дядюшки… Но потом второй дядюшка вдруг привел ещё тридцать…
О, небеса! О, земля! Твою же мать! Я думал, это у меня немало «любовниц», но если сравнивать с родными дядюшками – это вообще ничтожно малое количество! Действительно, вызывает уважение!
Значит, мне тоже надо хорошо постараться! Пусть с количеством не догоню, но над качеством стоит поработать!
«Эти трое, это твои, третий сын? Что-то маловато…», – сказала старушка. – «Всего трое. Впрочем, главное – это настойчивость и упорство. Просто, подари старухе трёх внуков и трёх внучек… Не смотри на старшего и среднего сына, у каждого по толпе жён, но они даже яйцо высидеть не способны, никчёмные и безнадёжные…»
Цзюнь Мосе, наконец-то, понял откуда берёт начало обида и негодование бабушки. Оказывается, старший и средний дядюшки ни на что не способны… Неудивительно, что бабушка так сердится, даже у их жён и наложниц заметна скрытая обида, когда они смотрят на Дунфан Сяохуая, их глаза полны зависти.
Дядюшки, стыдливо опустив головы, удалились.
Обмениваясь приветствиями почти полдня, они не заметили, как получили целую кучу подарков.
Наконец-то, толпа родственниц отступила от Мосе и поспешила удалиться, прихватив за собой даже Дунфан Сяохуая. В доме остались только старушка и трое дядюшек, Цзюнь Мосе, толком не отдохнувший, сразу же поспешил задать вопрос: «Бабушка, моя матушка… как она?»
Вспомнив про это дело, все сразу изменились в лице. Долгое время никто ничего не говорил, потом старушка медленно села, и со страдальческим видом, сказала: «Я не хотела поднимать эту тему, не хотела пока говорить с тобой об этом. Хотя знала, что рано или поздно ты всё равно спросишь… но всё же хотела с этим повременить немного…»
Цзюнь Мосе помрачнел: «Неужели… матушка, она уже…?»
«Сейчас, раз уж ты приехал… ты ещё можешь увидеть свою мать в последний раз…», – старушка отвернулась, из её глаз капали слёзы. С трудом взяв себя в руки, она сказала: «На самом деле, что увидишь ты её, что не увидишь – нет особой разницы… так или иначе, она уже давно не слышит и не видит… её чувства не функционируют. Она ни на что не обращает внимания… ей на всех плевать, и на сына, и на меня, старуху… Бессовестная девчонка…», – договорив это, старушка уже больше не могла сдерживать слёз, и расплакалась.
Дядюшки, все трое, тоскливо повесили головы.
«За эти годы, сколько мы всего перепробовали… и приглашали бесчисленное количество известных врачей, и выискивали различные чудодейственные лекарства… только, чтобы заставить её прийти в себя… В том году, лучший современный врачеватель Син Хуайчун приезжал посмотреть её, и сказал: это сердечная болезнь. Она уже сама плотно закрыла врата своего сердца… Если она сама не захочет очнуться, то она так будет спать вечно…», –старушка внезапно повернула голову, её глаза были полны слёз, и она суровым голосом закричала: «Но она и не хочет просыпаться, она просто продолжает лежать в этом оцепенении, как неживая! Что я могу с ней сделать? Моё сердце каждый день пронзает тысяча ножей! Каждую ночь оно заживо зажаривается в адском котле! Два сына уже отправились на небо, единственный сын ещё маленький остался, а ей на всех плевать; к свекру и свекрови никакой почтительности и уважения; родная мать и все родственники постоянно за неё переживают и волнуются… Неужели! Неужели, этот мир рухнет, если в нем не будет Цзюня Ву Хи?! Почему она не может быть немного сильнее?!»
Её голос сорвался, но она не остановилась и продолжила осипшим голосом: «Чтобы отомстить этому врагу, наша семья Дунфан будет сражаться, если понадобится, со всем миром! Мы истребим всё и всех, вдоль и поперек, несмотря ни на что будем упорно вести битву. Число павших от наших мечей будет неизмеримо; убить тысячу людей врага, и потерять восемьсот своих… Наши дети и внуки будут проливать кровь, сколько храбрых мальчишек больше не вернётся домой! А их тела останутся непогребёнными в чужой земле… Также и случилось с двумя братьями покойного мужа, в той великой битве они нашли общую смерть! Разве родственные чувства ничего не значат? А как же родственная дружба? Эта неиссякаемая кровь в её сердце. Неужто, не идёт в сравнении с Цзюнем Ву Хи?!»
Голос старушки становился всё ожесточённее, а каждую фразу сопровождал непрекращающийся поток слёз!
«Всё, эта упрямая девчонка! Эта бессовестная дурёха… она… она… в конце концов, выбрала дорогу в одну сторону… Из-за неё несметное количество человеческих сил и жизней потрачено в пустую…», – старушка горько рыдала: «К тому же… днями и ночами, изводит моё старое и больное сердце… прислушайся к зову собственной совести… почему ты слушаешь своё сердце, но не вспоминаешь про свою любовь и уважение к родителям? Почему ты так жестока к нам… прислушайся к голосу совести…»
«Может быть для матушки отец и был всем миром? Смыслом всей жизни? Отца не стало, и весь мир рухнул, всё в один миг исчезло!», – Цзюнь Мосе, чуть не сорвав голос, закричал в ответ: «Настоящая любовь остаётся настоящей и после смерти! Бабушка, ты же тоже женщина, ты должна понимать такие чувства!»
«Вот именно! Я всё понимаю!», – бабушка, разозлившись, заорала в ответ: «Какая в этом польза, что она просто лежит вот так? Я бесчисленное количество раз хотела взять меч и закончить её бесконечные страдания раз и навсегда, ускорить дорогу туда, куда она так страстно желает попасть, но я… Как же я могу поступить так с родной дочерью… она же моя маленькая доченька… моё сердце и душа моя! Как я могу поднять свою руку? Я даже, когда просто думаю о таких вещах, мне становится плохо… Но если я не буду ничего делать, сколько ей ещё придётся так мучиться?! Сколько она ещё должна так страдать?!»
Все замолчали, дядюшки ещё ниже опустили свои головы, чтобы скрыть свои красные глаза.
«К счастью… всё это время её жизнь поддерживало дерево сокровищ Ли Лун, хотя и оно уже, кажется, полностью израсходовало свои силы, раз начало понемногу засыхать… Оно тоже, наверное, скоро уйдёт от нас… Ты приехал сейчас, и, хотя бы, сможешь увидеть её в последний раз… проводишь её в последний путь…»
Старушка, обессилив, села, взгляд её был пустым, на голове, кажется, стало ещё больше седых волос. Складывалось ощущение, что вместе с гневом и злостью все жизненные силы покинули её…
«Матушка, вы, как никто другой, знаете характер этой девчонки… какая она вспыльчивая и целеустремлённая… к чему зря волноваться?», – Дунфан Вэньтао, потирая рукой красные от слез глаза, сказал: «И в жизни, и в смерти любить только одного человека… Матушка, ваши с сестрой характеры так похожи… Разве тогда, после ранней смерти отца, вы не хотели опустить руки и оставить нас четверых детей, одних? Тогда сестрёнке было всего три годика, и мы повсюду ходили за вами… днями и ночами… боялись, что вы вдруг уйдёте и бросите нас; сколько раз, вы тайком хотели покончить жизнь самоубийством? Мы так сильно боялись а вас…»
Старушка тяжело вздохнула, как будто вспомнив что-то. На её старом лице медленно появилась улыбка и она сказала: «Это другое… это совсем другое… Ваш отец был настоящим героем. Первый в мире, великий и могучий! А что этот Цзюнь Ву Хи? Как его можно сравнивать с вашим великим отцом?!»
«Цзюнь Ву Хи, конечно, не может стоять в одном ряду с отцом, но для сестры он значит также много, как и для тебя значил наш отец…», – Дунфан Вэнцзень ответил ей со слезами на глазах: «Для сестры за эти годы и так было достаточно страданий… Хотя она всегда спит, мы должны были и сами додуматься; её сердцу всё равно тяжко приходится…»
Глава 616: Вэньсинь, Ву Хи!
«Эх! Почему всем женщинам семьи Дунфан выпадает такая горькая доля?», – обращаясь к небесам, сказала госпожа Дунфан. Выражение её лица было мрачным, и она тяжело вздохнула: «В императорских семьях не должны рождаться девочки, и замуж выдавать за героев дочерей тоже не нужно! Девушки, которые замуж вышли за героев… много страдают, сильно устают… Вы должны запомнить, последующие поколения девушек семьи Дунфан должны выходить замуж за простых мужчин, и ни в коем случае не за героев! Они должны жить простой жизнью, в гармонии со своим мужем до конца своих дней! Я не желаю, чтобы они без памяти влюблялись в кого-нибудь! Если такое произойдёт, то их жизням придёт конец, всей семье Дунфан придёт конец…»
Это всё, конечно, лишь слова, но есть ли в этом мире хоть одна женщина, которая не хотела бы выйти замуж за великого героя? Все хотят, чтобы их мужчина был тем, кто затмевает всех вокруг, кому поклоняются другие.
Если девушку поставить перед выбором: простой мужчина и герой Цзюнь Ву Хи? Будьте уверены, большинство девушек выберут жизнь в страданиях, но с настоящим героем, и никто не пожелает заурядной жизни с простаком.
Как может неотразимая красавица стать женой обычного человека? Лучше уж вообще замуж не выходить. Взять в пример Мэй Сюэ Янь – если бы она не встретила Цзюня Мосе, то, спустя годы, она молча вернулась бы в лес, одиночество превратило бы её в лёгкий ветерок, и так бы она и осталась там. Она бы предпочла такой исход, чем жизнь с заурядным человеком…
Именно поэтому издавна у всех красавиц складывается очень горькая судьба!
Долгое время стояла гробовая тишина, и, наконец, госпожа нарушила её, слабо помахав рукой и произнеся следующие слова: «Вы, проводите Мосе повидать свою мать…», – и затем она вновь замолчала, опустив голову и совершенно не двигаясь….
С глаз её катились слёзы, слёзы любящей матери…
Они уже вернулись, а она по-прежнему сидела неподвижно. Хоть она сидела далеко от входа, но Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь услышали звук капель, капающих на землю…
Многие из нас ненамеренно заставляют страдать своих матерей…
Но мы не хотим этого, мы не хотим, чтобы наши матери страдали…
Перед ними раскрылся тихий дворик.
Этот дворик был ограждён высоким забором, вокруг всё-всё покрыто толстым слоем снега, кроме одного небольшого участка, там всё ещё зелено и спокойно… А ещё там распустилось несколько цветков.
Как только входишь туда, сразу ощущаешь их аромат и атмосферу спокойствия…
«Ты заметил… На протяжении 10 лет снег тает в этом дворе», – Дунфан Вэньчин говорил совершенно серьёзно: «В те годы, сестра не могла встать с постели, спала глубоким сном. Мать же не жалела ничего, чтобы собрать все нефриты, распространяющие тепло и закопала их в этом дворике… Неизвестно сколько она их купила и сколько закопала, но через пол года у нашей семьи больше не осталось ни гроша… Но мать не сдалась, так как она знала, что сестре нравится, как распускаются эти цветы, когда вокруг всё зеленое и цветёт. Она надеялась, что это ускорит выздоровление сестры».
Цзюнь Мосе вдруг вспомнил, что раньше семья Дунфан была очень состоятельна, и его интересовало, почему же сейчас они живут в такой нищете… В его груди закололо и разгорелось пламя, он перестал дышать, ему захотелось плакать…
Эти нефриты, они же бесценны! Размером с палец руки, если повесить его себе его на шею, то всю зиму можно проходить в лёгких летних одеяниях! Но семья Дунфан отдала огромные деньги за эти нефриты и все их закопали в этом дворе…
Всё это лишь для той, что спала крепким сном, и вряд ли могла это почувствовать…
В этом дворике было одно небольшое здание, оно было очень чистым и безмолвным, когда туда входишь, появляется ощущение, что входишь в картину, словно во сне…
Двое слуг молча появились в дверях, поклонились. Дунфан Вэньчин махнул рукой: «Не нужно церемоний, этот молодой господин и его невестка приехали навестить сестру, ваша помощь здесь не нужна, уходите».
Служанки тряслись от волнения. Они подняли головы, их глаза были полны слёз, они не сдержали эмоций, увидев Цзюня Мосе: «Сын… сын наконец-то… приехал навестить свою мать… Надеемся, это её обрадует», – сказав это, они, всё также плача, вышли из шатра.
«Эти двое были служанками твоей мамы… После того, как она вернулась, лишь они двое целыми днями прислуживали ей…», – сказал Дунфан Вэнчин.
Цзюня Мосе очень растрогала эта сцена, он посмотрел на их удаляющиеся силуэты и произнёс: «Большое вам спасибо…», – однако служанки не обернулись, они лишь опустив головы и ускорили свой шаг, всё так же плача…
Дунфан Вэньцзянь и Дунфан Вэньдао и слова не проронили с тех пор, как вошли, они словно чего-то опасались, и были осторожны в каждом своём движении…
Цзюнь Мосе огляделся по сторонам – хоть вещей было и немного, но они занимали половину пространства, при этом были очень аккуратно сложены…
Десять лет здесь жил полуживой человек, однако неприятного запаха не было. Более того, здесь пахло цветами.
Сердце Цзюня Мосе наполнилось разнообразными чувствами, вместе с Мэй Сюэ Янь они проследовали по лестнице вверх за Дунфан Вэньчином. Дунфан Вэньцзянь и Дунфан Вэньдао не осмеливались пойти за ними, они боялись оставлять госпожу одну внизу….
Дойдя до спальни, они почувствовали аромат, ударивший им в нос. Дунфан Вэньчин сказал: «Её кровать… она сделана из самого большого куска нефрита….»
Цзюнь Мосе был потрясён!
Он слегка приоткрыл дверь, Дунфан Вэньчин тихим голосом сказал: «Сестра в комнате, она… там…», – его голос сорвался и он тяжело вздохнул.
Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь подняли головы, они задрожали от волнения.
Они знали, что входят в комнату матери Цзюня Мосе, но из-за солнечного света, кроме кровати, они ничего разглядеть не могли.
Женщина лежала на спине, накрытая одеялом. Лица оттуда было не видно, однако спала она довольно-таки безмятежно… На её груди лежало что-то очень крохотное, что-то похожее на изумрудный куст из нефрита. Этот предмет излучал свет… Тело Дунфан Вэньсинь безмятежно лежало, оно уже было усохшим и сморщенным…
По стенам были увешаны картины, Цзюнь Мосе прошёлся по ним взглядом и вдруг разрыдался!
Цзюнь Ву Хи!
Это всё были портреты его отца!
Цзюнь Ву Хи в военной форме, Цзюнь Ву Хи на поле боя，Цзюнь Ву Хи, скачущий на коне，Цзюнь Ву Хи в повседневной одежде，Цзюнь Ву Хи с мечом на поясе，улыбающийся Цзюнь Ву Хи，морщащий брови Цзюнь Ву Хи，Цзюнь Ву Хи, который сердится，нежный Цзюнь Ву Хи, молодой Цзюнь Ву Хи，Цзюнь Ву Хи средних лет…
На каждой картине была тщательно проработана каждая деталь, что делало их словно живыми, словно Цзюнь Ву Хи живой и был на этих картинах. Создавалось впечатление, что он сам лично присутствовал там, сидел, ходил взад-вперёд и жил со своей любимой.
Можно было почувствовать его характер через эти картины.
Каждый взгляд со всех картин устремлялся на небольшую кровать, на женщину на этой кровати, но ей всё ещё было мало, ей всегда будет мало… Его взгляд был слегка потёртым, но продолжал смотреть туда… так было вечно, непреложно!
«Сестра ещё могла двигаться, когда только вернулась… Она не спала три дня и три ночи, всё рисовала эти картины. Она никого не слушала, словно была одержима этой идеей. Но при этом с виду была абсолютно безмятежна, иногда смеялась, иногда плакала, потом выбрала места на стенах, куда их повесить, затем повесила… Тогда все подумали, что она уже больше не будет рисовать… Когда она нарисовала последнюю картину, у неё уже совершенно не оставалось сил. Вокруг много людей присматривали за ней, но никто не смотрел ей в глаза. Однако стоило только взглянуть как тут же в них видели Цзюня Ву Хи, словно он стоит прямо там, в её глазах…»
Голос Дунфан Вэньчина стал твёрже: «Всё это время она молчала, но в один день вдруг заговорила. Все сразу обрадовались, но… как только она договорила, она закрыла глаза и больше их не открывала… вплоть до сегодняшнего дня… Целых десять лет она не открывала своих глаз!»
У Цзюня Мосе всё расплывалось перед глазами из-за слёз. Он лишь разглядел одно полотно с иероглифами над головой Дунфан Вэньсинь, и это было единственное место в комнате, где не висела картина…
«Всё, что мне нужно в этой жизни – Ву Хи
И во всех последующих – Ву Хи
Мой Цзюнь Ву Хи
Я и Ву Хи
Там, где Вэньсинь,
Там и Ву Хи!
Все в жизни для меня – Ву Хи
И после смерти – лишь Ву Хи».
Жена Цзюня Ву Хи и мать Цзюня Мосе – Дунфан Вэньсинь – спокойно спала. Казалось, что уголки её губ расплылись в лёгкой улыбке. Ей снился её любимый – Цзюнь Ву Хи, который никогда не бросал её, всегда за ней присматривал, разговаривал с ней… Они жили во взаимной любви, и прожили так до старости… Но всё лишь в её снах.
Там, где Вэньсинь, там и Ву Хи! Вэньсинь и Ву Хи, Ву Хи и Вэньсинь! Хоть и в реальности его уже не было, но он всё ещё продолжал жить в её голове, и будет там жить всегда…
Именно поэтому она не просыпалась, там она была счастлива… очень счастлива… Она не желала просыпаться… никогда… ведь как только она проснётся, его не станет…
Она уже теряла его и не переживет этого во второй раз.
Несмотря ни на что, она не хотела просыпаться! Она закрыла своё сердце для этого.
Цзюнь Мосе ещё никогда не был таким обессиленным, его качало в разные стороны, затем он свалился на стул, слёзы ручьями текли из его глаз
Это всё не укладывалось у него в голове. Всё его тело пробрало чувство под названием любовь!
Что такое любовь?
Если хотите узнать ответ на этот вопрос, вам стоит лишь взглянуть на эту женщину лежащую на той маленькой кровати.
Любовь — это когда до смерти,
Любовь — это когда по жизни с ней идешь.
Любовь – это, вы уж мне поверьте,
Когда ты ради этого на веки вечные уснёшь.
Вот как она его любила. Ее любовь была ни с чем не сравнима. Никто не сможет заменить его, никогда и ни в одной вселенной!
В её сне эта любовь всё ещё продолжает жить… и будет жить до тех пор, пока небо не опустеет и не состарится земля, пока моря не высохнут и камни не сгниют!
Женщины – они такие, все свои чувства направляют на одного человека!
Особенно это свойственно необычайным красавицам… Они обладают невиданным упорством, их чувства вечны!
Поступать так, как поступила мать Цзюня Мосе, очень жестоко по отношению к своим близким, очень эгоистично… Но Дунфан Вэньсинь не подумала об этом… Ей не было всё равно на маму или на сына, или на других кровных родственников….
Просто её сердце опустело, оно умерло… она была не способна думать…
Дунфан Вэньчин, вытирая слёзы, тихонько вышел…
Мэй Сюэ Янь уткнулась в плечо Цзюня Мосе и тоже тихонько плакала… Кто бы смог сдержать слёзы в такой ситуации?
Тем более, что они с Мосе сами влюблены друг в друга очень сильно.
Мэй Сюэ Янь представляла… А что если бы на всех этих картинах был Цзюнь Мосе, а в постели лежала она…
Боль пробрала её сердце так, что она не могла говорить…
Цзюнь Ву Хи и Дунфан Вэньсинь… Бесподобный герой и невероятная красавица!
Присутствие Цзюня Мосе и Мэй Сюэ Янь нисколько не разрушило атмосферу этой комнаты. Вэньсинь всё ещё умиротворенно лежала и на её лице всё ещё была улыбка счастья, а взгляды портретов Ву Хи всё ещё были направлены на его любимую жену…
На каждой картине взгляд был разный. На одном его взгляд выражал полное спокойствие, на другом он словно улыбался в ответ на капризы его жены, на третьем словно сердился на неё за непослушание, на следующем его взгляд нежно смотрел на жену, которая сладенько спала. Но при этом какой бы то ни был взгляд, в каждом читалась сильная любовь…
Хоть физически Ву Хи там не было, но его дух был с ними, наполняя всё пространство комнаты… Хоть физически Вэньсинь была здесь, но её душа была далеко от них, и все её чувства покинули тело. Они были где-то там, с Цзюнем Ву Хи… они следовали за ним повсюду…
Цзюнь Мосе сидел, сложа руки, ощущая любовь своих родителей. Вдруг ему пришли в голову вопросы, на которые он не знал ответы: Что же делать? Как мне действовать? Какой выбор мне нужно сделать?
Он надеялся, что силы башни Хунцзюнь помогут ему разбудить Вэньсинь… Разбудить, а дальше что? Что потом? Цзюнь Мосе места себе не находил! Ведь там они счастливы вместе… Он не знал, что будет лучше для его матери.
Перед тем как она уснула, её сыновья были живы и здоровы, а сейчас она проснётся и узнает, что из трёх её сыновей двое уже мертвы? Ты позволишь ей вынести такое после того, как она проснется?
Разве не станет ли её жизнь адом после такого?
В той жизни Цзюнь Мосе был сиротой, в этой же, после ранней кончины отца, у него осталась лишь мать… Мать спала, но она всё ещё была жива… Цзюнь Мосе всегда надеялся… для него всегда было важно… Сколько раз он представлял себе их встречу. Что он почувствует, проникнув в душу матери? Теплоту? Счастье? Спокойствие?
Это было очень трудным решением…Что было уготовано Цзюню Мосе?
Мама! Мамина любовь! В обеих жизнях я так о них мечтал. Я прокручивал в голове нашу будущую встречу миллион раз…И неужели у меня этого никогда не будет?
Цзюня Мосе пошатывало, он медленно подошёл к кровати, опустился на колени, тихонько взял мать за руку, его сердце обливалось кровью из-за безграничной боли…
Что же… Что же мне делать? Кто подскажет??
Ему было очень плохо, он страдал, но не мог вымолвить ни слова… Он лишь молча спрашивал: Мам… как мне следует поступить? Чего ты хочешь? Мам…?
Он выдавил из себя лишь слово «Мама», его душа разрывалась на части. Он ведь так желал этого, он мечтал об этом… и всё напрасно?
Я не могу так! Я не могу так жить! Просто не могу!
Цзюнь Мосе беззвучно рыдал, опустив голову… Слезы лились, как из ведра… они были едкими… боль прожигала его сердце, его страданиям не было конца…
Как же мне тяжело!
Глава 617: Сила дерева! Ради матери!
Что, в конце концов, я должен делать?
Лицо матери, на удивление, казалось счастливым и безмятежным, а в душе Цзюня Мосе все перепуталось.
Я злой и подлый! И я никогда не отрицал этого! Я ужасный человек!
Я всё делал, только чтобы угодить себе, и никогда не обращал внимание на проблемы других людей! Я всегда любил только себя, вёл себя бесстрашно и бесцеремонно!
Но сейчас передо мной моя родная мать!
Я, действительно, из-за своих чувств, жажды нового воссоединения сына и матери и ради собственного счастья, должен нарушить её крепкий и сладкий сон? Вернуть её в жестокий реальный мир?
Если она даже и очнётся, ей снова придется столкнуться с жизнью, в которой нет её любимого мужа, а двое сыновей мертвы; выдержит ли она снова такой удар? Увидев, что её материнский дом пришёл в такое упадочное состояние из-за неё, как она сможет жить дальше с чистой совестью?! Ещё собственная мать страдала из-за неё до седины в висках, на протяжении десяти лет… Будет ли легко принять это всё для неё? Будет ли ей стыдно?
Если сердце уже умерло, как его можно возродить?
Как можно отчаявшуюся, потерявшую всякую надежду женщину снова вернуть к жизни, полной горя и печали?!
Как я могу быть таким эгоистом?
Цзюнь Мосе, с раздражением в голосе, спрашивал себя; Се Цзюнь, который обычно никогда не тянул в принятии решений в таких вопросах, в эту минуту, был загнан в тупик!
Как сын может спасти мать, при этом не спасая? А как же совесть? Как быть честным перед самим собой? Как спокойно жить с этим? Кого не спросить, никто бы не смог принять тот факт, что родной сын, который в состоянии спасти свою мать, ничего не делает для этого… поступать так – значит не иметь совести!
«Что с тобой, в конце концов, такое?», – спросила Мэй Сюэ Янь, тоже еле сдерживая слёзы. Она сразу заметила, что с Мосе что-то не так.
Цзюнь Мосе мучительно покачал головой, и дрожащей рукой крепко ухватился за увядающее деревце около тела матери. В тот момент, когда он только прикоснулся, он сразу же почувствовал колебания, а за ним сверху показался фосфорический свет. Мосе отчётливо почувствовал, что порядочно увеличил свою внутреннюю энергию… в нашем мире и, правда, есть такие удивительные сокровища!
Неудивительно, что благодаря такому сокровищу, заснувшая Дунфан Веньсинь продолжает мирно спать уже десять лет!
Мэй Сюэ Янь, с удивлённым и недоумевающим видом, смотрела, как Цзюнь Мосе, закрыв глаза, всем сердцем и всеми помыслами пытался открыть силу дерева! В эту минуту его душа и сердце находились в небывалой до этого скорби и печали. Настроив контакт с башней, все свои собственные силы он послал в дерево.
Ради… матери!
Возможно, ты, и правда, не хочешь просыпаться… Может, тебе лучше и дальше предаваться своим мечтам во сне… Пусть даже так, но я всё равно надеюсь попасть в твой сон, и сделать его немного спокойнее и приятнее…
Цзюнь Мосе, после того, как получил новую силу, постоянно совершенствовался и закалял себя, но до сих пор он ещё ни разу не был настолько утомлённым.
Сила дерева представляла собой сумму самой лучшей и чистой энергии всей растительности между небом и землей! Достаточно использовать силу дерева, и можно в один миг вырастить из любого волшебного семени настоящее живое растение… С помощью этой силы также можно заставить любое дерево засохнуть и погибнуть, и почти умирающее, находящееся на грани смерти растение вернуть к жизни… Это подвластно только силам пяти стихий!
Сила дерева!
Это ошеломительно! Новая сила вышла наружу? Открытие запасного козыря?
Сейчас Цзюнь Мосе толком ничего не обдумал, он только всеми силами хотел создать для своей матери более удобную обстановку… А удивление Мэй Сюэ Янь очень скоро переросло в настоящий испуг.
Это каким, в конце концов, должно быть изменение, чтобы такого невозмутимого человека, как она, заставить дрожать от страха?
В то, что происходило перед её глазами, действительно было трудно поверить, это просто немыслимо. Деревце, которое вот-вот должно было окончательно зачахнуть и погибнуть, в руках Цзюня Мосе получило надежду снова вернуться к жизни! Вдруг повсюду распространилось чудесное сияние, фосфорический свет становился всё ярче и плотнее, зелёный здоровый цвет, как символ жизни любого растения, показывался всё пышнее и ярче. Ещё недавно увядающие листья и ветки, оживая, стали медленно менять свой цвет из светлого-зелёного в ярко-зелёный, а затем… из зелёного в прозрачный… Даже вся комната вдруг окрасилась в нежно-зелёный, и наполнилось здоровой и живой энергетикой… Удивительные изменения на этом не прекратились – на верхушке этого деревца внезапно зашевелилась ветка, на ней вздулся маленький узелок, а потом разгладился… и превратился в плоский блестящий зелёный лист… а за ним следом ещё один… и ещё один… Мэй Сюэ Янь почувствовала, как её ноги подкашиваются от страха и у неё больше нет сил стоять. Испугавшись, она медленно опустилась и села на землю, она хотела открыть рот и что-то сказать, но не смогла вымолвить и слова… О такой сверхъестественной силе даже она ничего не слышала, это просто сказочные чудеса… Хрупкое засыхающее деревце с четырьмя или пятью крошечными листочками, за эти несколько минут сильно изменилось. Листья не только просто зеленели, но росли и разрастались… их количество уже превышало четырнадцать-пятнадцать штук, макушка деревца тоже увеличилась в размерах, и стала величиной с человеческую голову, ветви и ствол тоже выросли почти в три раза… Если изначально это деревце было способно поддерживать жизнь Дунфан Вэньсинь на протяжении десяти лет, то сейчас, кажется, его хватит на все сто!
Глаза Цзюня Мосе были закрыты, из них по-прежнему стекали слёзы, а внутренняя энергия всё также продолжали непрерывно выходить... Человеческая сила время от времени иссякает, с растениями также. Даже сила такого волшебного деревца, как это, имеет свои пределы, благодаря непрерывному вливанию энергии Цзюня Мосе, изначальная ци этого деревца, наконец-то, полностью наполнилась!
Продолжить дальше вливание энергии Мосе не осмелился, во избежание неприятностей. Когда он опустил руку, его глаза были по-прежнему закрыты, с набожным выражением лица, он взял хрупкие руки матери, и приложил их к своему лицу, чувствуя, как его слёзы медленно катятся по ним. Он, не колеблясь, начал вводить свою природную энергию в каналы на теле матери, внимательно и осторожно очищая каждый канал от разных примесей…
Прости меня… Хотя ты хочешь продолжить свой сон вместе с отцом под землей, «рука об руку всю жизнь, и вместе состариться», но… я, твой сын, не позволю тебе вот так, сейчас уйти; пусть ты никогда не обращала на меня внимания, за всю жизнь не перемолвилась со мной и словом… но я всё-таки ребёнок, у которого есть мать…
В месте, где прощупывается пульс у Дунфан Вэньсинь было скопление дыма, похожего на туман, густого и плотного. Цзюнь Мосе сразу всё понял. Надо лишь рассеять этот дым, и Дунфан Вэньсинь сразу же очнётся, но… он решил повременить с этим, потому что ещё не принял окончательного решения. Если действительно разбудить её, и она сразу бросится убивать себя… то, во всем этом будет больше ущерба, чем пользы!
Поэтому Цзюню Мосе сейчас оставалось только заботиться о каналах матери, привести всё в лучшее состояние, но в месте сердечного пульса он не стал долго задерживаться, и не осмелился даже дотронуться… Немного спустя, Мосе открыл глаза, в замешательстве огляделся, и увидел перед собой портрет отца, смотрящего на него с умиротворённой улыбкой… Цзюнь Мосе, печальным голосом, как будто разговаривая с самим собой, сказал: «Что я, в конце концов, должен делать? Какое решение мне принять? Сюэ Янь, я могу привести в чувство матушку… а ещё восстановить её тело и силы до нормального состояния… но, её сердцу я никак не смогу помочь… Сюэ Янь, скажи мне, что я должен сделать? Как, в конце концов, мне поступить?»
Когда Мосе говорил, его взгляд был по-прежнему направлен перед собой, в пустоту, он продолжал видеть портрет отца с ласковым взглядом, как будто спрашивая у него совета. Мэй Сюэ Янь застыла от страха, она была в растерянности и не знала как ответить правильнее всего на такой сложный вопрос, она долгое время не решалась ничего сказать, но потом собралась с силами, и медленно качая головой, сказала: «Я тоже не знаю… честно сказать, это очень трудный вопрос… если говорить, как женщина… если бы на этом портрете был ты, а на этой кровати лежала бы я… я бы тоже не захотела просыпаться, лучше уж спать, вот так, вечно… причина ясна – во сне или в фантазиях, зато с тобой рядом… чем, в миру, но без тебя…», – она печально добавила: «Матушка Вэньсинь перед тем, как заснуть, нарисовала очень много портретов твоего отца, чтобы он всегда был рядом с ней, она очень хорошо подготовилась… чтобы создать свой идеальный мир, в котором он ещё жив… Не слишком ли будет жестоко и бессердечно, если мы насильно вытащим её оттуда… она обладает достаточным количеством причин, чтобы продолжать свой сон… Там, у неё есть всё, к чему она так сильно стремилась, возможно, нам лучше не тревожить её? Если все её мечты осуществились и она счастлива там, что может быть важнее этого?»
Цзюнь Мосе тяжело вздохнул, и сказал: «Я тоже так считаю, но…»
«Раз ты в силах привести её в чувства… но при этом не сделаешь этого… боюсь, так тоже не выйдет…», – продолжила Мэй Сюэ Янь: «Когда только матушка заснула, этим самым она доставила много невзгод и трудностей целым двум семьям… Семья Дунфан заплатила очень высокую цену за всё это, бедной старушке Дунфан нет покоя ни днем, ни ночью, она столько перенесла страданий… к тому же враг твоего отца… ещё негодование семьи Цзюнь… неповинно обездоленные сыновья; ещё ты… неужели всё это можно вот так взять и бросить?»
«Если можешь, то приведи её в чувства!», – неожиданно раздался голос снаружи. Мосе и Сюэ Янь в испуге подняли глаза, и увидели старушку Дунфан, всю в слезах, стоящую в дверях… Это несчастная старушка всё-таки пришла… Дрожа всем телом, с тростью в руках, старушка повторяла снова и снова: «Приведи её в чувства! Срочно! Быстрее!», – она прошла внутрь комнаты, сдерживая слёзы, и с большим удивлением посмотрела на Мосе: «Мосе, у тебя есть способности пробудить её от этого злосчастного сна, и ты ещё думаешь? Приведи её в чувства! Немедленно!»
Цзюнь Мосе горько сказал: «Бабушка, я не то, чтобы не хочу… но… Бабушка, когда матушка проснётся, что будет тогда? Что тогда делать? Мы и правда заставим матушку принять эту суровую реальность?»
«Если даже не хочешь принимать реальность, всё равно надо смело смотреть трудностям в глаза! Живя на свете, есть много трудностей, с которыми ты не хочешь сталкиваться, но ты должен!», – глаза старушки хоть и были полны слёз, но при этом в них было что-то пугающее и безумное… она изо всех сил закричала: «Мосе! Твоя мать, думаешь, какая-то слабая дура?»
Глава 618: Ради девушки, ради жены, ради матери! Нужно проснуться!
Цзюнь Мосе покачал головой, ничего не понимая. Неужели у матери есть какая-то сил, о которой он не знает?
«Она пришла в этот мир… первая девочка… мамина девочка!»
Седые волосы старушки Дунфан взметнулись, из глаз капали слёзы, но она, не моргая, смотрела на Цзюня Мосе: «Во-вторых, она все-таки младшая сестра трёх старших братьев, и только потом жена Цзюня Ву Хи, только потом невестка семьи Цзюнь, только потом твоя мать!»
«В первую очередь она девушка, потом жена, потом мать…», – старушка Дунфан, подняв голову к небу, печально вздохнула: «Она сейчас крепко спит для всех, в качестве жены… таким образом, мать тревожится, ворочаясь с боку на бок, переживает… разве это не её обязанность? Ребёнок с пелёнок не имел матери, круглый сирота, сожалеет всю жизнь, разве это не её обязанность? Как она может продолжать спать крепким сном, когда у неё на плечах такая ответственность!»
К концу фразы старушка уже перешла на крик!
Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь задрожали всем телом, осознав смысл её слов! Действительно, Цзюнь Мосе всегда только и делал, что переживал о матери, не заботясь о собственных нуждах и переживаниях!
Так много родных людей, так много чистых сердец пострадали!
Необходимо вернуть её в чувство!
«Дай ей проснуться, необходимо привести её в сознание», – тяжело говорила старушка: «В тот год она впала в глубокий сон, словно живой мертвец. Если она и в самом деле покончит с собой, то проблема решится одним махом. Я уже не могу переносить так много испытаний, так много лет в семье Дунфан повторяется одно и то же, мы никогда её не бросали, всё надеялись, что она однажды проснётся… Ты должен её разбудить, даже если она покончит с собой! Я, в конце концов, хочу увидеть, как она при сыне, при невестке, сможет это сделать! Как она сможет покончить с собой при седой, измучившейся матери! Я жду этого с нетерпением и нисколько не препятствую! Похоронить родителю своего ребенка лучше, чем если он лежит, ни жив, ни мёртв!»
Слёзы пожилой женщины скатывались по всему лицу, сквозь каждую морщинку, а она, не обращая на них внимания, говорила: «Я человек, который много испытал на своем веку, как я могу не понимать её горечь? Как можно не понять… Но раз уж меня так затронули её страдания, то я переживу и это! Это неизбежно! Печально и радостно одновременно! Разве может так закончится человеческая жизнь?»
Пожилая женщина, неожиданно начала дрожать всем телом. То, что она говорила, звучало безжалостно, но в глазах её была нескрываемая радость от того, что дочь, которая так долго спала, скоро может очнуться!
Она медленно подошла к кровати, мягко погладила чистое лицо дочери. Пусть она говорила очень категорично, но в эти минуты ее движения были нежными и мягкими, опасаясь нарушить сладкие сны дочери… Её выражение лица и взгляд были пропитаны любовью. Тихонько подняв волосы дочери, она медленно нагнулась, прижалась к её лицу и тихонько прошептала: «Не нужно думать о страданиях… Вэньсинь, во что бы то стало, мы всегда будем вместе… ты не будешь одинока…»
«Хорошо, бабушка, раз уж ты решила, что её надо разбудить, то стоит хорошенько подготовиться к тому, когда она проснётся!», – мгновенно сориентировался Цзюнь Мосе. Раз уж решение принято, то нужно смело идти вперёд! Пока решение не было принято, он колебался! Но сейчас необходимо подумать о последствиях!
«После того, как она проснётся… После того, как она проснётся…», – старушка с любовью посмотрела на лицо дочери, и, вдруг закрыв лицо, зарыдала: «Мой ребёнок… проснётся и по-прежнему будет сильно страдать… может быть, будет страдать еще больше! Муж умер… три сына, двое тоже покинули этот мир без неё… моя доченька… моя Вэньсинь… твоя жизнь… почему она так печальна? Знала бы ты, что будешь так мучиться, ты не захотела бы просыпаться!»
«У меня есть один способ, чтобы позволить маме максимально быстро прийти в себя», – осторожно произнесла Мэй Сюэ Янь.
«Что за способ?», – Цзюнь Мосе и старушка спросили одновременно.
«Если Мосе израсходует всю свою силу, чтобы помочь матери… то он сам может впасть в кому», – медленно произнесла Мэй Сюэ Янь.
«Лежать при смерти, в бессознательном состоянии?», – оба остолбенели, а затем, ухватившись мыслями за ключевую мысль, старушка ударила себя по бедру и громко крикнула: «Превосходный план, действительно превосходный план, потому что Вэньсинь всем сердцем станет переживать за сына, отбросив тем самым все другие проблемы! В ожидании, когда сын поправится, все остальные проблемы покажутся несущественными. Люди нуждаются в некоей «амортизации», целиком очень трудно принять проблему, поэтому её надо немного уменьшить, поэтому с этой точки зрения, план превосходный! Мосе, найти такую невесту действительно не просто!»
Старая госпожа ещё раньше, чем Цзюнь Мосе, разглядела истинное положение вещей!
Цзюнь Мосе, будучи не глупым, тоже кивнул головой и сказал: «Действительно, превосходный план. Несмотря на то, что присутствует небольшой обман, но, несомненно, это наилучший выбор! Мэй Сюэ Янь… ты и правда достойная жена, смогла придумать такой непростой план, вечером я непременно вознагражу тебя…»
Мэй Сюэ Янь тотчас же покраснев, ответила: «Ты… поговори ещё! Тебе нужно притвориться раненым… Хотя, обмануть мать очень сложно… Необходимо нанести тебе реальную травму, чтобы был успешный результат!»
«Реальная травма?», – пожилая госпожа остолбенела от неожиданности.
«Если не ранить по-настоящему, то нужно сделать очень правдоподобный вид. Притворяться нужно долго, день за днём! Это очень трудно, мать, хоть и не Великий Мастер, но тоже обладает силой Суань, вряд ли это удастся долго скрывать…», – Мэй Сюэ Янь, имея в голове готовый план, рассмеялась: «Что касается волшебных способностей Мосе, все его внутренние органы придут в движение, сила придет в упадок, тем самым причинив травму… необходимо будет ежедневно самого себя держать под контролем…»
Старая госпожа не могла понять смысл слов Мэй Сюэ Янь, как не могла понять и технику Мосе, но как Цзюнь Мосе мог не понять услышанное? Рана? Слишком легко!
«Кажется, это всё слишком рискованно… Внутренние органы, сила упадёт! это… это…», – пожилая женщина глотнула холодный воздух: «Ты шутишь? Если это и в самом деле правда… Я останусь ни с чем! Нет, нет, так не пойдёт! Слишком рискованно! Нужно поменять план!»
«Успокойтесь, бабушка. С Мосе всё будет нормально, у него превосходная техника», – Мэй Сюэ Янь кокетливо улыбнулась.
«Хм!», – глядя на уверенную в своих словах Мэй Сюэ Янь, старушка невольно посмотрела на Цзюня Мосе. Выражение лица постепенно становилось серьёзным, потому что она использовала все свои умения, чтобы посмотреть на него, но она не понимала, на каком уровне находится её внук: «Мосе, будь добр скажи мне, на каком уровне сейчас находится твоя сила? Если ты достиг уровня выше небесного Суань, тогда может что-то выйти, но для твоего возраста это маловероятно…»
Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь, переглянувшись, заулыбались.
«Бабушка, ты сейчас на уровне Великого Мастера? Суань Духа седьмого уровня? Великий Мастер третьей ступени?», – Цзюнь Мосе спрашивал, как на допросе, но манера речи была спокойной.
«Ты видишь мой уровень?», – пожилая женщина удивилась.
«Ну да. Моя нынешняя практика, если говорить о силе Суань, достигла восьмого уровня. Великого Мастера четвёртой ступени!», – Цзюнь Мосе подумал и добавил: «Если продвинусь ещё на шаг, то буду Величайшим мастером!»
Старушка глубоко вздохнула, выпучив глаза на внука, и от неожиданности даже начала оседать на землю. Мэй Сюэ Янь поспешно поддержала её.
Суань Духа восьмого уровня!
Великий мастер четвёртой ступени!
Старушка почувствовала себя как во сне. Разве этот парнишка может ей лгать прямо в глаза? Она со всей силы покачала головой, это немыслимо: «Как это возможно?»
«Нет ничего невозможного, бабушка, не переживай! У Цзюня Мосе действительно такая сила! Он сражался с Величайшими мастерами, не уступая их уровню!», – с уверенностью сказала Мэй Сюэ Янь.
Сказав это, девушка немного приврала. На данный момент времени у Цзюня Мосе были не самые удачные методы прямого сражения.
Таким образом, ему не под силу было бы справиться с великим убийцей Чху Цихуном. Хотя, кто знает этого маленького засранца…
Говоря по существу, первый убийца в мире – король убийц, а имя его – Цзюнь Мосе. Ему только осталось вернуть себе своё звание!
«А!», – старушка стала на ноги, опираясь на Мэй Сюэ Янь: «Я верю своим глазам, но у меня не было возможности досконально узнать тебя и истинную силу Цзюня Мосе… Если Мосе уже великий мастер… то ты?»
У старушки был такой взгляд, как будто она уже начала догадываться.
«Я… на самом деле... я… по сравнению с ним чуть выше… Самую чуточку!» ответила Мэй Сюэ Янь, мямля скромно и нерешительно.
«О, Господи! В самом деле?», – старушка выпучила глаза и всё-таки плюхнулась на землю!
Глава 619: Получить травму ради матери? Без проблем!»
Это сон! Это точно сон! Я точно сплю… с того момента, как он сказал, что можешь привести в чувства Вэньсинь, я как будто во сне… В это слишком трудно поверить, чтобы это было правдой!
Человек, пробывший в спячке десять лет, почти живой мертвец, может запросто восстать из сна… Двое молодых ребят, чуть старше двадцати лет, один – Великий Мастер четвёртого ранга, вторая – Достопочтенная… Суань Духа девятого уровня ведь считается уже за Достопочтенную, верно?
Вот расчудесные чудеса! Я про таких людей даже в сказках ничего не слышала…
Что если этот сладкий сон тоже исчезнет?
………..
У входа в маленький узкий дворик установилась гробовая тишина, члены семьи Дунфан пристально следили за каждым движением и за каждым звуком. Три брата Дунфан, как будто в ожидании врага, напряжённо держали свои руки на рукоятках своих мечей, и ходили взад-вперёд, патрулируя местность; старушка персонально стояла на страже спальни. Кажется, её глаза вообще не моргали…
Мэй Сюэ Янь в белых одеждах, в одиночестве стояла с мечом в руках на маленькой крыше дома, оглядываясь по сторонам.
Такие меры предосторожности очень надёжны! Пусть даже люди из трёх священных земель нападут одновременно и все разом, одна только Мэй Сюэ Янь сможет их задержать на приличный промежуток времени…
В комнате, Цзюнь Мосе, слегка закрыв глаза, взял матушку за руку и начал медленно вводить чистую одухотворённую ци в больших количествах, чтобы изгнать ядовитый дым из души матушки…
Цзюнь Мосе, в целях предосторожности не стал торопиться, он старался делать все очень внимательно и аккуратно… понемногу… в конце концов, матушка уже около десяти лет провела без движения… и, хотя её тело уже прошло через собственное восстановление, она по-прежнему в значительной степени слаба, если переусердствовать с нагрузкой, можно вместо лечения лишь нанести ей ещё больший ущерб.
Не страшно ранее предвиденное, страшно неожиданное!
Цзюнь Мосе был осторожным, как никогда!
Всё должно пройти без происшествий!
Дым в сердце Дунфан Вэньсинь понемногу стал исчезать, под мощным воздействием одухотворенной ци Цзюня Мосе, не оставляя за собой и следа... остался один маленький клубок… последний клубок…
Если изначально он был размером с яблоко, то сейчас он стал размером с зямляничку…
Безмятежное спокойствие пропало с лица Дунфан Вэньсинь, теперь её брови были нахмурены, будто её кто-то будил, а она не очень была рада этому и совсем не хотела ставать с кровати… Уже скоро ей придётся расстаться с этим прекрасным сном, и она, будто чувствуя это, казалась такой недовольной. Ей хотелось и дальше остаться там, но сила, которая тянула её наружу, была очень велика… настолько, что она была не в силах сопротивляться…
По её выражению лица было видно, что она сопротивлялась из последних сил. Вид её становился всё более болезненным и мучительным, она лихорадочно мотала головой из стороны в сторону… Старушка Дунфан легонько взяла дочь за руку, с лицом полным заботы и сожаления, удивления и беспокойства…
Когда процесс пробуждения уже было невозможно остановить, старушка Дунфан вдруг опомнилась и схватилась за голову… она начала переживать о том, что будет, когда Вэньсинь очнётся и узнает о смерти мужа и двух сыновей… какова будет её реакция?
А что ещё может быть важнее для любой женщины? Самое главное для любой женщины – это семья! Муж! Дети!
Сон, полный счастья и благополучия, длиною в десять лет исчезнет в одно мгновение, останется только жестокая реальность, в которой родной муж уже больше никогда не будет рядом с тобой, а двое из троих сыновей мертвы… Разве можно придумать что-то ещё более жестокое и мучительное? Какие страдания!
Старушка не осмелилась дальше думать о том, как поведёт себя дочь после пробуждения, и как она на всё отреагирует… Она только еще крепче вцепилась в её руку, продолжая обеспокоенно смотреть на её мучения… Она надеялась передать все свои силы дочери, чтобы та смогла выдержать эти нескончаемые мучения!
Процесс пробуждения должен успешно завершиться через пару секунд!
Даже Мэй Сюэ Янь, будучи на крыше дома, смогла почувствовать, как тяжело Цзюню Мосе… и больно и радостно одновременно…
Это момент истины!
Наконец…
Дунфан Вэньсинь, морщась от боли, неистово мотала головой из стороны сторону. Муки вечной разлуки застыли на её лице, весь лоб был в каплях пота, которые медленно стекали по её лицу. Неожиданно её веки разомкнулись, и раздался душераздирающий крик: «Ву Хи!», а затем она резко поднялась и села!
В то же время, огромные потоки силы потекли в обратном направлении в каналах Цзюня Мосе, в его даньтяне что-то с грохотом взорвалось. Из дыры в животе фонтаном полилась багряно-красная кровь…
Это травма была совсем не по плану! Это была настоящая травма!
К тому же, довольно серьёзная травма!
Последствия этого взрыва оказались очень тяжёлыми, все внутренние органы получили серьёзные повреждения, Цзюнь Мосе был почти при смерти…
Глядя на всё это со стороны, получалась очень странная картина, Дунфан Вэньсинь пробудилась, а Цзюнь Мосе, наоборот, находился в шаге от смерти… вполне вероятно, что он может больше уже не восстановиться, и провести оставшуюся жизнь прикованным к кровати, это говоря даже без преувеличения!
Ему пришлось терпеть такие мучения, потому что для него это было важно, не время было думать о себе!
Ради матери, терпи! Ради матери можно пойти на многое! Терпеть снова и снова!
Дунфан Вэньсинь показалось, что она только что пробудилась от долгого бесконечного сна, она, ничего толком не понимая, медленно открыла глаза, на её лице до сих пор остались следы боли и страдания. До её рук по-прежнему доносились потоки тепла. Первое, что она увидела, открыв глаза, это постаревшее, всё в морщинах лицо, полное слёз, с жалостью обращённое к ней, а потом раздался до боли знакомый голос: «Вэньсинь… моя доченька… моя маленькая девочка... ты, наконец-то, очнулась…»
Вэньсинь в растерянности долго смотрела на лицо старой женщины перед собой, а потом да неё дошло, что эта самая старушка – её родная мать. Поняв это, она тотчас же испуганно закричала: «Мама?! Почему ты так выглядишь?»
«Со мной всё нормально, ты сначала посмотри на своего сына… Бедное дитя…», – старушка горько заплакала в голос, и слёзы хлынули нескончаемым потоком.
«Моего сына…?», – Дунфан Вэньсинь медленно огляделась, и сразу же увидела знакомое красивое лицо молодого юноши, лежащего на одеяле около неё. Глаза юноши были закрыты, лицо бледное, как у мертвеца, из его рта непрерывно капала кровь, он был без сознания… но уголки его рта как будто были подняты в улыбке…
Да, конечно, это его лицо! Это лицо моего сына!
Одна его рука, до сих пор находится в моей руке, и из неё идёт тепло…
Это мой сын заставил меня очнуться?
Но, что с ним случилось? Что он выглядит вот так?
У Дунфан Вэньсинь вдруг защемило сердце, когда она увидела своего сына без сознания и с кровью на губах.
«Это… Мою?», – Вэньсинь поражённо смотрела на сына перед собой. До комы, старший сын Мою был таким большим… но, кажется немного старше, чем тот, который сейчас был перед ней: «Неужто Мочоу?»
Она дрожащей рукой дотронулась до рукава правой руки Цзюня Мосе, всмотрелась ещё раз, покачала головой и сказала: «Не Мочоу, не Мою…», – вдруг она обеспокоенно закричала: «Неужели это Мосе?»
Она быстрым движением протянула руку к голове Цзюня Мосе, раздвинула волосы за ухом и обнаружила три родимых пятнышка. О том, что в этом месте находились родинки, даже сам Цзюнь Мосе ничего не знал!
Очень маленького размера, как три кунжутных семечка… Об этой кровной отметине могла знать и помнить только мать…
«Это Мосе… мой мальчик Мосе…», – Дунфан Вэньсинь испуганно, почти в панике закричала: «Матушка… что такое с Мосе? Почему его рвёт кровью? У тебя же есть силы, быстрее спаси его… спаси его!»
«Что такое?! Спрашиваешь, что такое? Разве это случилось не по твоей вине?», – старушка вытерла слёзы: «Ты провела во сне уже около десяти лет, и семья Дунфан, и семья Цзюнь использовали все силы и способы, чтобы помочь тебе, но они оказались бессильны… Мосе для того, чтобы привести тебя в чувства, решился на использование экспериментального метода, как раз сейчас, всё получилось, метод сработал… Мосе срочно приехал, чтобы спасти себя… Этот глупый мальчишка израсходовал всю свою силу, а это вызвало обратный удар… его жизнь в опасности… Вэньсинь… посмотри на своего сына… как ты могла так поступить с ним?»
Старушка тяжело вздохнула, приподняла Цзюня Мосе и вытерла шёлковым платком его губы от следов крови…
«Я провела во сне десять лет?», – Дунфан Вэньсинь, ничего не соображая, сказала сама себе. Но тут же поспешила выкинуть это из головы, сейчас её беспокоило совсем другое. Позабыв свою боль и недомогания, она второпях сказала: «Матушка… Мосе может пострадать? Поскорее придумайте что-нибудь… Этот дурачок… он… зачем он пожертвовал своей жизнью?»
«Мосе пожертвовал своей жизнью не ради своей матери, то есть тебя? Не ради того, чтобы у него была мать, которая бы любила его? Несчастное дитя, у него никого не осталось, кроме матери, но и она просто лежала и даже не обращала внимания на него… Сколько боли и горя в сердце этого мальчишки, ты хотя бы думала об этом?!», – старушка продолжала причитать: «Ты только думаешь о своём горе, о том, как тебе тяжело… Уснула, и даже не собиралась просыпаться… А ты подумала, каково этому мальчишке? Во всяком случае, Мосе повезло, он вырос здоровым и храбрым, но он… он всегда тосковал по тебе…»
Дунфан Вэньсинь не выдержала, скинула одеяло, и начала вставать с постели: «Дай мне посмотреть… посмотреть на Мосе… мой бедный Мосе…», – она встала и крепко обняла Мосе, слёзы градом посыпались из её глаз…
Оказывается, я спала десять лет… значит, Ву Хи уже нет как десять лет… целых десять лет! Так долго! Трое сыновей без материнского присмотра провели уже так долго… я даже не знаю, как они повзрослели… как они вообще?
Сердце её вдруг наполнилось материнской любовью, даже вытеснив оттуда образ мужа…
Она не думала, что всё на самом деле окажется так… старушка открыла ей глаза… кто бы мог подумать…
Насколько способности Мосе могут быть удивительными? Насколько ущерб Мосе велик? Все стали беспокоиться… травмы казались довольно серьёзными…
Дунфан Вэньцин тихо вошёл в комнату: «Все эти года, сестрёнка… ты…», – его хватило только на половину фразы, дальше он уже не мог говорить, у него перехватило дыхание от слёз…
«Ты переживаешь только за сына… но ты же не знаешь, каково было твоей родной матери все эти годы? Я ни ночью, ни днем не могла найти себе места из-за тебя, вся уже поседела…», – старушка раздосадовано вздохнула…
«Матушка…твоя дочь была непочтительна к вам, простите! Мосе… мой бедный Мосе, и ты прости свою мать…», – Дунфан Вэньсинь, крепко обняв Мосе, зарыдала во весь голос…
«Не плачь! Надо сначала спасти ребёнка! Остальное подождёт!», – старушка вздохнула и громким голосом напомнила о том, что сейчас важнее всего. Обо всём прочем можно поговорить потом…
Глава 620: Человек, которого любит мать!
Мэй Сюэ Янь тихо появилась в доме. Поглядев на пробудившуюся Дунфан Вэньсинь, она невольно обрадовалась, но, взглянув на Цзюня Мосе, невольно почувствовала, как у неё защемило сердце.
При одном взгляде было ясно, до какой степени он был ранен, она упрекнула себя в глубине души: Но это ведь спектакль, игра…
Выглядело это так, как будто он на последнем издыхании…
Мэй Сюэ Янь знала важность Дунфан Вэньсинь в сердце Цзюня Мосе. Вероятно, в этот момент Цзюнь Мосе настолько жаждал материнской любви, что даже Мэй Сюэ Янь было этого не понять.
Мама!
До чего же священное имя, сердце Цзюня Мосе словно сковывали два великих демона…
Почему ты бросила меня тогда? Почему? Неужели ты не знала, что я так к тебе стремился? Пусть бы даже ты била и ругала меня, но я человек, у которого есть мать, я не сирота…
Во всем мире нет никого, кто бы не боялся меня, я уже бессмертная легенда!
Только вот кто знает, какая боль у меня в сердце? Потому что до конца своих дней, я не сам не знаю свою семью, свой род…
В этом мире я словно лишний, хотя и превосходный человек, имеющий великолепную славу, но… у меня нет прочной основы…
Я жадно нуждаюсь в матери, в материнской любви…
Кто сможет понять, до какой степени я в этом нуждаюсь? Ночью, мне снится сон: шелестит осенний ветер, мне трудно уснуть, в каждом доме огни, все семьи собрались праздновать новый год…
А я? На всём своём пути я странствую в одиночестве. Когда бывало такое, что меня сильно обидели, я мог бы прийти, прижаться к матери и тихо плакать, став в этот момент слабым и позволить матери заботиться о себе…
И даже не для самой так называемой заботы, а чтобы почувствовать связь между матерью и ребёнком…
И пока мать ещё не исчезла, она всё ещё в этом мире, а просто очень долго спит, словно живой мертвец, я воспринимаю себя как Цзюнь Мосе…
Но… я твой сын!
Я… я мечтаю о материнской любви…
Цзюнь Мосе заблудился…
В ту минуту, когда Дунфан Вэньсинь очнулась, он наконец-то успокоился и забылся…
В счастливом забытьи…
Вдруг увидев девушку невероятной красоты, полностью облачённую в белое, с взглядом, полным тоски и заботой смотрела на его сына, Дунфан Вэньсин машинально спросила: «Что это за девушка?».
«Кто эта девушка? Она – твоя невестка! Это жена Мосе!», – с обидой сказала старая госпожа: «Вэньсинь, ты уже стала свекровью… возможно немного позже, и внуки появятся…»
«Невестка? Жена Мосе?», – Вэньсинь испуганно смерила взглядом Мэй Сюэ Янь, но, в конце концов, удовлетворённо заулыбалась, добродушно спросив: «Девушка, как твоё имя?»
Лицо Мэй Сюэ Янь тотчас же залилось краской, и она шёпотом произнесла: «Меня зовут Мэй Сюэ Янь»
«Как можно жену Мосе называть простой девушкой!», – Дунфан Вэньсинь с улыбкой посмотрела на Мэй Сюэ Янь. Чем больше смотрела, тем больше испытывала удовлетворение.
У сына действительно хороший вкус, она ещё красивее меня в молодости…
«Девушка…», – Мэй Сюэ Янь проскрежетала зубами, испытывая некоторую неловкость, но ещё больше сконфузилась, испытав некоторую радость.
«Хорошая, хорошая, сноха… любо посмотреть! Мосе с детства был капризным ребенком. Чтобы быть с ним, тебе нужно быть снисходительной Мэй Сюэ Янь», – Дунфан Вэньсинь улыбалась, крепко сжав руку Цзюня Мосе, со слезами на глазах, удручённо сказала: «Да… я уже стала свекровью… скоро буду нянчить внуков… если бы Ву Хи знал это, он так бы обрадовался… нужно поскорее ему об этом сообщить…»
Старая госпожа печально вздохнула!
«Держать на руках внуков…», – Дунфан Вэньсинь неожиданно сморщила брови, а потом встала, улыбаясь: «Мосе самый младший и уже нашёл жену? Мою и Мочоу наверняка уже женаты или, по крайней мере, имеют избранниц? А-а-а-а… я лезу не в свое дело… эти двое? Не пришли?»
«Что ты спешишь?», – наигранно засмеялась старая госпожа: «Это дом семьи Дунфан, Мосе столько всего пережил, пока добрался… Ты разве не знаешь, в каком захолустье мы живём…»
«Эх!», – Дунфан Вэньсинь медленно присела. Хотя в сердце почувствовала, что что-то не так, но это чувство тут же улетучилось, и она заулыбалась: «Я совсем забыла… до нас же расстояние почти семнадцать тысяч ли. И правда очень далеко. В свои лучшие годы, я проходила несколько тысяч ли по горной дороге… И встретила кое-кого… это был Ву Хи, он с несколькими людьми тащил на себе раненого сослуживца и искал лекаря. Того солдата укусила змея, но, к счастью, они встретили меня… в противном случае, было бы столько мороки…
Я ещё не знала, что он мой будущий избранник… В тот день стояла жара, солдаты так вымотались на той дороге… Но Ву Хи, чтобы спасти жизнь раненого брата, с периодичностью раз в несколько часов отсасывал яд из раны… Это, в конце концов, и послужило нашей встрече. В противном случае, солдат бы уже давно скончался. В глубине души я была очень тронута тем, что он генерал, но оказывал такую услугу простому солдату… это просто восхитительно…»
Взгляд Дунфан Вэньсинь стал задумчивым, уголки рта взметнулись необычайно ласково, словно она опять вернулась в то время.
Несмотря на то, что Дунфан Вэнсинь десять лет была в летаргическом сне, её мысли были устремлены на то, что было до этих десяти лет. Она не знала, что за десять лет так много изменилось, что у людей в комнате уже нет дома… если говорить о ней, то в её душе по-прежнему была скорбь, к тому же её воспоминания были такими чёткими…
Старая госпожа тяжело вздохнула, открыла рот, совершенно не зная, как её утешить. Она лишь сказала: «Давай, для начала, вернёмся к твоему сыну! Твой сын не получил ещё даже капли твоего внимания. Подождём, когда он поправится и вернёмся к этому вопросу…»
Дунфан Вэньсинь в ужасе задрожала, заботливо взглянув на сына. Её словно опьянили знакомые черты лица, она тихо нагнула голову, прижалась лицом к лицу Цзюня Мосе и произнесла: «Мой хороший сын… плоть от плоти Ву Хи… ты должен поправиться… три сына… мои три сына… три сына…»
Старая госпожа вздохнула с облегчением, взглядом приказав Дунфан Вэньцзиню с товарищами выйти.
Старушка встала и произнесла: «Подожди, когда Мосе станет лучше, Вэньсинь! Ты должна извиниться перед матерью! Ты была непочтительной к матери, так долго… ты… ты… эх!», – тяжело вздыхая, она вышла из комнаты.
В комнате остались только три человека: Дунфан Вэньсинь, Мэй Сюэ Янь и Мосе…
Находясь в беспамятстве, Цзюнь Мосе мучился, но он так прижался к матери!
Следующие несколько дней прошли для Цзюня Мосе словно в раю…
Дунфан Вэньсинь почти всё время заботилась о нём, даже спала на маленькой кроватке рядом с сыном. Каждый раз кормила его своими руками. Цзюнь Мосе сначала чувствовал себя плохо, капризничал, но под чуткой заботой Дунфан Вэньсинь быстро принял поражение и не сопротивлялся. В конце концов, во всём этом найдя радость…
Растворяясь в крепких материнских объятиях, наслаждаясь её заботой, вдыхая её прекрасный запах, он ощущал чувство счастья. Мосе, впервые за много лет почувствовал, что значит быть счастливым! Что такое быть неразрывно связанным с кем-то!
Как приятно иметь мать! Тепло, уютно, весело, комфортно! Как будто во всём мире не найдётся столько прилагательных, чтобы описать свои чувства!
Я… я Цзюнь Мосе… Наконец-то у меня есть мать! Я тоже человек, у которого есть материнская любовь! – в душе Цзюнь Мосе испытывал невероятный подъём.
Все эти дни, он каждый день разговаривал с матерью, рассказывая ей, какой опыт он получил на своём жизненном пути, каким он был избалованным и расточительным не был, как заставлял людей гневаться, опасаясь, что мать будет его ругать, но потом, всё же, осторожно рассказывал…
Потом слушал как мама рассказывала о том, какой он был непослушный в детстве, начиная с момента, когда он был ещё в животе, о том как они познакомились с отцом, как они полюбили друг друга, как жили вместе, любили и оберегали друг друга.
В этот момент Цзюнь Мосе очень внимательно слушал, Мэй Сюэ Янь тоже сидела рядом, слушала и улыбалась…
Но странным было то, что Вэньсинь никогда не упоминала о печальных событиях, рассказывая только радостные моменты, вплоть до того, что Цзюнь Мосе, даже расстроился. Она совсем мало упоминала о его брате Мочоу… когда Цзюнь Мосе в первый раз целенаправленно упомянул об этом, она искусно отвела тему разговора в сторону, и не возвращаясь к этому больше…
Несмотря на то, что на её лице по-прежнему оставался отпечаток грусти, и в глазах пролегала глубокая печаль, но перед Цзюнем Мосе она никогда не проявляла грусти, каждую минуту внимательно заботясь о сыне. Она крайне тщательно заботилась о его питании и питье, вплоть до того, что оберегала каждый его волосок, словно хотела возместить за один день десятилетнюю нехватку материнской любви, обрушив её на сына.
Беззаветно, всем сердцем изливая свою любовь на сына…
Цзюнь Мосе даже подумывал: А что если… а что если это могло бы быть всегда? От этого он почувствовал легкую грусть.
За последние несколько дней в дом Дунфан приходило множество людей, но каждый раз они уходили в спешке, даже старая госпожа не была исключением, потому что все они боялись смотреть в глаза Дунфан Вэньсинь… Порой её глаза были наполнены скорбью и недоверием. К тому же, столкнувшись с недоверием, даже старая госпожа, так и не решалась сообщить ей об истинном положении вещей.
Каждый раз Дунфан Вэньсинь задумчиво останавливалась перед дверью, глядя с беспокойством и непониманием, всё больше и больше чувствуя тревогу…
Цзюнь Мосе тоже был проницательным и чувствовал, что на сердце Дунфан Вэньсин лежит тяжесть и глубокая печаль! Несмотря на то, что она никогда не проявляла свои чувства, изо всех сил их скрывая, но Цзюнь Мосе всё равно это понимал!
Цзюнь Мосе, в конце концов, всё-таки решил рассказать правду…
Вместо того, чтобы обременять своё сердце тем, что и так было всем понятно без слов, лучше уж рассказать ей правду. После того как она проплачется и изольёт свою печаль, ей будет намного легче. Для Цзюня Мосе было невыносимо смотреть изо дня в день на унылую и подавленную мать.
Конечно, для этого Цзюню Мосе требовалось большое мужество. К тому же Мэй Сюэ Янь как-то сказала, что невыносимо больно смотреть на его мать…
Глава 621: Это ложь?!
Послушав Мэй Сюэ Янь, Цзюнь Мосе сразу всё понял: Ложь!
Да, нужна ложь!
Рассказав матушке всю правду, Цзюнь Мосе решил прибегнуть к варианту с ложью во спасение, сказав, что, хотя у него сейчас недостаточно сил, чтобы воскресить мёртвого, тем самым нарушив законы природы, его силы постоянно растут, и в дальнейшем будет возможно оживить отца! Он хотел, чтобы благодаря этим радужным надеждам на светлое будущее, матушка смогла продолжить жить!
Хотя эта большая ложь, это, всё же, лучше разбитого сердца… Хотя это обман, но насколько надо любить человека, чтобы пойти на такой обман… Такой поступок показывает искренние чувства сына к матери!
Надо только верить и надеяться, и будущее не будет таким мрачным!
Что касается достоверности этого всего…
Поживём – увидим!
Если заставить её так думать, то рано или поздно можно наступить на те же грабли… что будет дальше… кто сможет сказать наверняка?
Дунфан Вэньсинь тихонько открыла входную дверь, в руках у неё была чашка с супом; осторожно войдя в комнату, она увидела Цзюня Мосе, сидевшего полулёжа, он опирался на подушку с задумчивым видом. Не успев войти, она возмущённо закричала: «Да что за ребёнок? Раны ещё толком не затянулись, а он уже куда-то намылился? Ну-ка, правильно ляг! О чём ты так задумался?»
Цзюнь Мосе улыбнулся, но не послушался. Он на удивление очень серьёзно посмотрел на неё и не менее серьёзно сказал: «Матушка… мне нужно с вами поговорить. Вы можете… послушать меня? Это прозвучит немного абсурдно, но, я надеюсь, вы сможете поверить мне!»
«Конечно, поверю. Всё, что скажет мой сыночек, я всему поверю. Даже, если это прозвучит странно, я всё равно поверю», – Дунфан Вэньсинь улыбнулась, зачерпнула ложку супа из чашки, подула на неё и попробовала, убедившись, что суп не горячий. Только затем она поднесла её ко рту Цзюня Мосе и, словно утешая маленького ребёнка, сказала: «Давай, открывай ротик… давай-давай, быстрее… тебе надо хорошо кушать, и ты быстро поправишься… давай… совсем не горячее… А-а-а-м!»
Это было так мило, что мать обращалась с ним, будто с трёхлетним ребёнком… это очень растрогало Цзюня Мосе… Сначала ему было немного неловко, но потом даже понравилось…
Цзюнь Мосе съел ложку супа, и воодушевлённо сказал, протянув правую руку, в которой были прелестные семена розы: «Матушка, сначала посмотрите сюда, я покажу вам кое-что».
«Похоже, на какие-то семена… такие красивые! Неужели ещё и редкие?», – Дунфан Вэньсинь улыбнулась, но глаза её по-прежнему были печальными.
«Это совершенно обычные семена! Вы посмотрите повнимательнее…», – сказал Мосе, загадочно улыбнувшись. Тут же он активировал силу дерева.
Далее произошли такие удивительные события, что Дунфан Вэньсинь даже открыла рот от удивления, а чашка из её рук чуть не упала на пол…
Чёрное, как смоль, семечко в руках Цзюня Мосе неожиданно стало зелёным, потом из него медленно стали появляться ростки и молодые почки, со скоростью ветра проросли ветки и листья… в конце концов, появилось цветущее дерево высотой около метра, со стволом толщиной в указательный палец…
Изумление, в котором пребывала Дунфан Вэньсинь, ещё не закончилось, как и само превращение… На верхушке это дерева медленно появились розовые бутончики, а потом распустились…
Из ниоткуда появились девять прекрасных цветков розы в руках Цзюня Мосе. Вся комната сразу же наполнилась цветочным ароматом!
«Это что… что… такое? Что это было? Фокусы?», – Дунфан Вэньсинь, опешив от удивления, еле смогла выговорить.
«Когда показывают фокусы, используют бутафорию, а тут всё настоящее. Вы понюхайте, матушка, пахнет или нет?», – Цзюнь Мосе довольно захлопал глазами, будто маленькому ребенку не терпится похвастаться новой игрушкой перед матерью…
«Они настоящие? Но как это возможно?», – Дунфан Вэньсинь вся дрожала от страха, но потом не удержалась и робко дотронулась рукой до цветов, а потом нагнулась и вдохнула аромат. Он, правда, был настоящим…
Она нечаянно укололась и проступила кровь – на самом деле, это не сон!
Собственными глазами увидеть такое чудо!
«Матушка, это совсем не фокусы, это настоящая магия! Когда я спас тебя, я смог вернуть к жизни почти увядшее деревце, тогда я использовал этот же необыкновенный дар!»
Цзюнь Мосе серьезно посмотрел на мать и сказал: «Сила этой магии не ограничивается только этим, в настоящее время я не очень силен, и не могу позволить сделать что-то выдающееся, но если поупражняться до определённой степени, то потом можно достигнуть небывалого прогресса во владении этой магией; можно даже сделать так, чтобы лес в тысячу квадратных километров засох за один вечер. Или наоборот – безжизненную пустыню заставить превратиться в богатую лесную рощу… Конечно, ещё можно спасти неизлечимо-больного человека, даже можно сделать так, что человек с самым низшим уровнем Суань в одно мгновение станет Великим или даже Почтенным Мастером.
Конечно, при совершенствовании до определённой степени, оживить мёртвого человека тоже не является большой редкостью; если удастся наладить контакт с Преисподней, то уже умерший человек… сможет снова стать живым!»
У Дунфан Вэньсинь закружилась голова, и закружилось всё перед её глазами. Чашка, которую она так отчаянно сжимала в руках, с грохотом упала на пол, звук был такой звонкий, что долго ещё стоял в ушах…
Потом она вся затряслась, и упала…
Стоявшая рядом Мэй Сюэ Янь ловко успела подхватить её и уберечь от падения…
Через мгновение Дунфан Вэньсинь очнулась. После этого она сразу же вскочила на ноги и бросилась к деревцу. Не обращая внимания на шипы, она стала гладить цветы, и, с очарованным лицом, полным слёз, продолжала ласкать эти цветы.
Удивительный сон… стоит только руку протянуть – прикоснёшься!
Почему далеко не глупая Дунфан Вэньсинь поверила словам Цзюня Мосе? Как здесь не поверить? Разве, недостаточно увидеть чудо собственными глазами, чтобы поверить в него?
Если в одно мгновение совершенно обычное семечко проросло и превратилось в настоящее цветущее дерево…
Чудо произошло на глазах, тогда есть ли еще что-то невозможное?
Сын сказал, что сейчас его силы малы, но если такое чудо можно сотворить, обладая такими силами, то что же можно сделать, достигнув наивысшего уровня силы?
В это время вся комната вдруг озарилась зелёным светом. Волшебное дерево, которое прежде лежало на груди у Дунфан Вэньсинь, после её пробуждения положили на кусок нефрита. Почувствовав силу дерева Цзюня Мосе, оно вдруг поднялось в воздух, медленно подлетело к лицу Цзюня Мосе, и начало кружиться вокруг его тела.
Цзюнь Мосе вытянул руку, чтобы заставить его опуститься на свою ладонь. Он мысленно открыл башню, и деревце внезапно исчезло в его ладони…
Дунфан Вэньсинь снова испугалась – это деревце стало для неё почти родным, старушка нашла его специально для неё, чтобы оно поддерживало её жизненные силы во время того, как она спала. Благодаря этому деревцу она протянула целых десять лет на волоске от смерти!
Силы этого деревца находились почти на исходе, но сын смог вернуть его к жизни, а сейчас оно само по себе просто взлетело и начало кружить вокруг него… у этого ребёнка сколько тайн и загадок…
Цзюнь Мосе отчётливо почувствовал, что, после того, как это деревце влетело в башню, там что-то ещё произошло. Влетев на первый этаж, где спокойно лежали два куска нефрита, уже давно захваченные Цзюнем Мосе, вдруг раздался какой-то странный звук; когда деревце медленно пролетало между этих двух кусков, оно упало прямо между ними, они мгновенно соединились в одно целое, неотделимое и неразрывно связанное…
Из этого дерева высунулось несколько корней, которые обвили собой эти куски нефрита…
Цзюнь Мосе попробовал передвинуть их, но у него ничего не получилось! Это деревце само туда влетело… Кто мог предположить, что там оно пустит корни, и его будет невозможно оттуда вытащить?
Это был первый раз, когда Цзюнь Мосе столкнулся с подобным… ему было совсем не до шуток; разве это нормально вообще? Таким нелёгким путём найденное бабушкой волшебное средство… и вдруг сам, по глупости, куда-то подевал его?!
В это время Дунфан Вэньсинь, наконец-то пришла в себя, но пребывала до сих пор в неспокойном состоянии. Она, дрожа всем телом, с глазами, блестящими от поступающих слёз, не моргая, уставилась на сына и дрожащим голосом сказала: «Мосе… сыночек, ты… что ты говорил? Что ты, в конце концов, хотел мне сказать?»
Она давно уже поняла его намерения, но ей хотелось услышать утвердительный ответ прямо от него!
«Я хотел сказать, что не сразу, но со временем… я, возможно, смогу оживить отца!», – Цзюнь Мосе серьёзно посмотрел матери в глаза. – «Мне нужно время! Возможно, очень много времени!»
Он сделал паузу, немного поморщившись, и, сделав глубокий вздох, продолжил: «Даже… возможно, и братьев… тоже смогу оживить!»
У Дунфан Вэньсинь снова закружилась голова, и она еле слышно, себе под нос, пробормотала: «Тоже можно оживить… тоже можно оживить…»
Вдруг из её глаз хлынули слёзы, и она почти без сил сказала: «Моё предчувствие на самом деле не обмануло меня. Значит, не только Ву Хи, но и… Мою… и Мочоу… мои мальчики, что с ними случилось? Что с ними, в конце концов, случилось?!»
Не в силах совладать с собой, она закрыла лицо обеими руками и заплакала: «За эти годы… что произошло? Что, в конце концов, произошло? Почему…»
«Матушка, перестаньте, прошу вас, не надо так убиваться!», – Цзюнь Мосе уверенно сказал: «То, что я сказал… у меня обязательно получится это сделать! Я смогу оживить их!»
Он опечаленно продолжил: «Но вы можете помочь мне в этом, матушка! Вы должны прийти в себя и перестать так печалиться! Я могу помочь вам сохранить вашу молодость… но вы обязательно должны привести в порядок ваши чувства и ваше эмоциональное состояние, матушка! Вы же не хотите состариться до того момента, когда я смогу оживить отца и братьев? Или вы продолжите страдать и горевать… тогда, всё что я сделаю для вас, не будет иметь и капельки смысла… вы же понимаете, даже сверхъестественная сила имеет свои границы…»
Дата: 2019-05-28, просмотров: 209.