Из множества решений (суждений) есть только одно правильное (разумное, объективное). Все остальные отдалены от него пропорционально степени ошибочности. Разумное всегда находится как бы в середине. Из понимания этого, как я считаю, возникла триада — метод философского конструирования, в античности широко применявшийся в платонизме и неоплатонизме. Еще древнекитайский мудрец Конфуций отмечал, что «...середина есть точка, ближайшая к мудрости; не дойти до нее — то же самое, что ее перейти». Римский поэт Овидий говорил, что «средний путь — самый безопасный». Карл Поппер считал разумной ту политику, при которой «нет места для поляризации левых и правых сил». С моей точки зрения, принцип исключенного третьего, сформулированный Аристотелем, не имеет отношения к науке. Разумный путь развития общества — это и есть так называемый «третий путь», который принято ассоциировать с некой серединой. То есть корабль общества должен плыть по фарватеру, который, как известно, максимально отдален от берегов крайностей-противоположностей. Любое отклонение от фарватера, влево или вправо, во-первых, подвергает корабль опасности, во-вторых, замедляет движение вперед. Когда определенная часть пассажиров, из-за своего невежества, направляет движение социального корабля к левому берегу, другая — к правому, а третья часть — вперед, то такой корабль плывет боком и накрененным. Именно в таком опасном — идейно разобщенном — положении ныне плывут многие отдельные общественные корабли. Устойчивость их пока сохраняется благодаря пассивности основной части пассажиров. Политизированность общества, как результат отсутствия общепризнанного мировоззрения и «здоровой» идеологии, всегда замедляет развитие общества. Когда меня спрашивают: «Вы за правых или за левых?», я всегда отвечаю: «Я за умных». Для меня правые такие же ненормальные, как и левые. И чем радикальнее, тем сильнее. Марксисты, по неразумию, наклеили «центральной» части населения неблагозвучный ярлык — «болото». Если воробей считает, что соловей — это птичка, которая не умеет чирикать, то марксисту свойственно думать, что центрист — это человек, который не умеет шарахаться в крайности. Радикалам (либералам и марксистам) надо бы знать, что водоем начинает умирать — зарастать тиной — с берегов, а не с середины.

Общественные науки еще не могут понять, где же находится этот фарватер реки жизни общества. То есть они до сих пор не могут понять, где же находится эволюционная (или естественноисторическая) колея развития общества. Та колея, в которой развитие происходит перманентно устойчиво, без всяких революций, без насилия. Они не знают, как перейти к непротиворечивому состоянию общества, что для этого необходимо сделать. Бытует мнение, что пока нет серьезной политики, нет и серьезных конфликтов. Это сущая глупость. Выходит, чтобы избежать конфликтов, нужно проводить несерьезную политику. Дело в том, что, в сущности, еще никто не проводил серьезную политику. Разумная политика никогда не провоцирует существенных конфликтов. Беда в том, что правители не имеют ни малейшего понятия о содержании такой политики. Конфликтность отражает степень абсурдности политики. Политика большевиков и была абсурдной, что подтверждает гражданская война.

Противниками цивилизованного общества являются различные девианты, поляризаторы, которые привержены архаичным стереотипам и надуманным парадигмам. Цивилизованное общество в принципе не может иметь противников по убеждению. Все противники такого общества — противники по недопониманию. Усовершенствовать нынешнее общество могут только сами люди. Не объективные законы развития, а разум пассажиров этого гигантского корабля, их единое объективное миропонимание может его спасти. Бессмысленно надеяться на благоприятные уверения эзотериков и астрологов, о «научности» которых и говорить смешно. Для представителей органов государственной власти принимать во внимание уверения подобных шаманов является верхом политической глупости. Справедливость утверждения Л.Гумилева о том, что основополагающий фактор, определяющий судьбы народов, находится в космосе — в высшей степени сомнительна. Вряд ли этот фактор может формировать «пассионарность» людей как способность к аккумуляции космической энергии и «заряжения» ею больших масс населения. Опасно надеяться на «крота истории», который «роет глубоко», на то, что объективные законы рано или поздно выведут человечество из нынешнего тревожного состояния в царство свободы и справедливости. Жизнеустройство общества — творение людей, и поэтому Бог не явится к людям, не станет преобразовывать то, что создал человек в мире, в котором живет, и не укажет реальный путь спасения. Возможность найти в умопостигаемом социальном мире основополагающие ценности и ориентиры рационального общественного развития дана только разуму человека. В какой степени он способен к выполнению этой важной задачи, в той степени и будет гармоничен социальный мир. Царство разума лежит не в прошлом, а в будущем. Не нужно слишком серьезно воспринимать древних мыслителей. Только на рациональной основе, оперируя «здоровым» разумом, можно оптимизировать межнациональные, межклассовые, межличностные и т.п. отношения. Не верят в выполнение этой задачи только те, кто сам не способен или не желает приниматься за её решение. Выход на «третий путь» развития и должен стать неким интеллектуальным крестовым походом против противников разума.

Кидаться сломя голову от одной крайности к другой (или от одного берега к другому) — верх политического безумия. Дух российского народа представляется очень разумным, он не приемлет крайности, в которые его носителя постоянно ввергают бездарные экспериментаторы. Деяния клики Ельцина и банды Ленина аналогичны по степени ошибочности избранного пути развития. «Россия, — как отметил Дж. Сорос, — бросилась из одной крайности — жесткого закрытого общества — в другую крайность — общество, не подчиняющееся законам капитализма». Трагическая судьба России и её народа — следствие безрассудности некоторых личностей её истории. Из-за них Россию называют страной крайностей. Все нынешние беды в постсоветских странах происходят оттого, что они с бесшабашным рвением взяли курс на ущербный капитализм. Они рванулись к такому состоянию общества, от которого уже многие пытаются отойти. Беды будут неизбежно множиться, пока руководители стран СНГ не осознают того, что они «пихают» свои, и без того горемычные, общества из одной крайности в другую, и не возьмут курс на создание непротиворечивого общества. Примечательным является тот факт, что когда общество начинает переходить от одной крайности к другой (слева направо или справа налево), то этот процесс встречает воодушевление и поддержку определенной части населения. Но когда общество достигает крайнего состояния, то настроение масс резко ухудшается. Это происходит потому, что оно всегда перехлёстывает свою эволюционную колею. Неужели постсоветским странам нужно еще более семидесяти лет барахтаться в теперь уже правобережной тине, чтобы понять, что они натворили и как исправить положение?

Классовый подход к решению глобальных, региональных и национальных проблем является ошибочным. Руководители стран СНГ со временем, несомненно, осознают провокационный характер рекомендаций рыночных ортодоксов, в соответствии с которыми осуществлялось и осуществляется реформирование постсоветских государств. Некоторые интеллектуалы совершенно верно считают, что нынешний системный кризис в России обусловлен путаницей в мозгах. Постсоветские страны переживают не переходный период, а преступно-разрушительный. В действительности они переходят из одной лужи противоречивой в другую, барахтаются в грязи проблем, как свиньи, на теперь уже правом бочку и радуется — думают, подвиг совершили. Кризис, который ныне переживают страны СНГ, нельзя квалифицировать как кризис трансформационный. Это кризис ошибочного реформирования. И чем раньше представители органов государственной власти осознают этот факт, тем лучше.

Созидание непротиворечивого общества — это и есть выход на реальный «третий путь» развития. «Третий путь» — это условное название пути развития общества в естественноисторической, эволюционной колее, из которой оно выбилось еще в глубокой древности. Еще ни одно общество в мире не вошло в эту колею. Я не согласен с американским политиком и экономистом Р.Рейчем, который сказал: «Мы все теперь идем по «третьему пути»». В реальной практике имеются лишь искусственные фрагменты «третьего пути», своего рода гибриды политико-экономических идей либерализма и социал-демократии. Эти элементы создают весьма слабый иммунитет общественного организма, недостаточно надежную основу для его устойчивого развития. Административно придуманный вариант «третьего пути» не стал в настоящее время и не может стать новой фундаментальной теорией, пригодной для созидания в начале XXI столетия цивилизованного общества. Такой вариант стал «всего лишь, — как выразился Т.Блэр, — разбавленной версией рейганизма-тэтчеризма: то есть не столько неким новым движением, сколько прагматичным, если не циничным, средством создания впечатления об умеренности либералов при продолжении долгосрочного смещения вправо». «Третий путь» развития — не выдумка, его нужно лишь найти. О важности движения по «третьему» пути общественного развития, пролегающему между капиталистическим индивидуализмом и марксистским коллективизмом, говорят неотомисты. Они, на мой взгляд, верно полагают, что можно обеспечить в отличных друг от друга сообществах многообразие форм собственности, примирение противоречий между социальными слоями, политический плюрализм и наличие гражданских прав и демократических свобод в сочетании с приматом сферы общечеловеческих культурных ценностей. Я согласен с Р.Рейчем в том, что «”третий путь” существует. Но он оказался чрезвычайно труден для воплощения... И новые левоцентристские правительства Европы будут испытывать сильное искушение провозгласить, что они реализуют этот путь, хотя на самом деле они приближаются к чему-то далекому от его целей». Далек от «третьего пути» и вариант социального рыночного хозяйства Эрхарда и профессора Мюллера-Армака, представляющий собой попытку административного отмежевания от коллективизма и необузданного либерализма. Социал-демократические установки нечто вроде миража по отношению к реальному «третьему пути» развития. Идеи административного перераспределения опираются на придуманные гуманитариями фантазии, а не на научно-экономические понятия. Искусственный гуманизм делает сторонников этих идей социальными популистами. Чем больше социал-демократы вовлечены в решение социальных проблем, тем больше они вредят рыночной экономике, а, в конечном счете, и всему обществу. Я считаю постулаты немецкого мыслителя Эдуарда Бернштейна, на которые в известной мере опираются представители современной социал-демократии, далекими от науки, вредными для общества. Разница между выдуманным и естественным вариантами «третьего пути» заключается в том, что первый может иметь множество модификаций, а второй — только одну. Реальный «третий путь» должен состояться именно в качестве совершенно новой стратегии устойчивого социально-экономического развития современного общества, в качестве целостной общественно-политической программы переустройства человеческого существования. Полностью согласен с утверждением Р.Рейча: «Основное кредо «третьего пути» заключается в том, что к выгодам от экономического роста, подгоняемого политикой свободного рынка, могут приобщиться весьма широкие массы населения...». Степень вовлеченности людей в рыночную экономику как раз и характеризует приближенность к реальному «третьему пути». Приватизация вовсе не является единственным вариантом вовлечения широких масс населения в эффективную экономику. Это особенно важно уяснить рыночным ортодоксам или так называемым либералам. Им надо бы также понять, что для рыночной экономики не так важна форма собственности, как массовость приобщения людей к такой экономике. Приватизация приобщает к рыночной экономике лишь избранных, разделяет общество на элиту и «плебс», всех остальных. Пренебрегать другими способами приобщения людей к рыночной экономике — наносить ей неизбежный вред. Приверженность рыночных ортодоксов своим надуманным «священным ценностям» ускоряет кризис капиталистической системы. Инерция развития ущербного капитализма продолжает нагнетать общепланетарную напряженность.

Ущербный капитализм и ошибочный социализм — это крайности по отношению к оптимальному пути развития. Для общества недопустимо сбиваться с эволюционной колеи, ни влево, ни вправо. Концепция «великого отказа» Маркузе — отказа как от капитализма, так и от советской модели социализма — подтверждает мысль о том, что человечество сбилось с эволюционной колеи. Ф.Ницше презирал идеологию черни, более всего ненавидел социалистическую сволочь. Согласен: идеологически зацикленный человек не может вызывать уважительного к нему отношения. Социалистическая же сволочь, по моему мнению, — это капиталистический урод, «залеченный» костоломным методом Маркса. Рыночные фундаменталисты (или правые) — это те, кто не осознает ущербность капитализма и необходимость его эволюционного «лечения». Они категорически отвергают общеизвестные рецепты. Беда в том, что все общеизвестные рецепты «лечения» капитализма — антинаучны.

Спор Джорджа Сороса с рыночными фундаменталистами потому и стал непродуктивен, превратился во взаимные упреки в нелогичности и наивности, что рецепты первого примитивны. Противостоять «больным» либералам могут только «здоровые» либералы или неолибералы, которые в состоянии предложить экономически более эффективную и социально благополучную модель капитализма. Неолибералы должны доказать, что в рыночной экономике есть место для всех членов общества, которые желают хорошо работать и, соответственно, хорошо жить. Переход к такой модели — это и есть выход на «третий путь» развития. Это и есть созидание цивилизованного капитализма, капитализма для всех. Переход к такой модели не является движением влево, которое категорически отвергают высокомерные либералы. Движение к «третьему пути» развития (трансформация наличного состояния противоречивого общества в непротиворечивое) — это движение во имя спасения капитализма, утверждения подлинной демократии. Глупости правых порождают явление левых, способствуют повышению популярности левых умозрительных схем. Таким образом, и правые, и левые способствуют поляризации общества, чреватой конфликтами. Левыми я считаю тех, кто зациклился на ненаучных способах разрешения проблем, присущих капиталистическому обществу. Популярность рецептов марксизма потому остается высокой, что люди еще не постигли разумных рецептов разрешения противоречий капиталистического общества. С марксизмом неэффективно бороться силовыми методами и методом политических манипуляций. Только объективная наука, предложив эффективный вариант реформирования капитализма, способна раз и навсегда похоронить марксизм. Отсутствие этих рецептов является действительной причиной того, что для многих людей перемены становятся крайне трудными.

Серьезная попытка направить общество по реальному «третьему пути» не должна столкнуться с большими трудностями, поскольку у этого пути будет мощное философское обоснование, поддержка огромных масс населения, а сопротивление левых и правых окажется незначительным. Для того чтобы развитие общества по «третьему пути» стало реальностью, движение в его поддержку должно стать мощным мобилизующим и консолидирующим политическим движением. Пока же «...политической реальностью, — как замечательно выразился Рейч, — является то, что наши населения становятся более чем прежде, разделенными приверженностями двум старым путям...». По мере созидания непротиворечивого общества будет постепенно сглаживаться идейная поляризованность как отдельных обществ, так и мирового сообщества. Человечество после долгого разброда, несомненно, войдет в свою эволюционную колею монолитным цивилизованным сообществом. Капитализм перестанет быть антагонистической формацией. Рыночная экономика станет совершенной. Отсюда в корне неверным является суждение марксистов: «Капитализм завершает собой не только историю капиталистического способа производства, но и всю последовательность антагонистических формаций».

Концепция непротиворечивого общества — это концепция мирного реформирования капитализма. Это концепция «третьего пути» развития, это новое, истинно демократическое и интегрирующее мировоззрение, это «здоровая» идеология, это научная основа разумной политической деятельности. Новая концепция — это не новая социал-демократия. Это новый либерализм, более научный, более экономически эффективный, предполагающий большее социальное благополучие. Это новый язык диалога между левыми и правыми, язык их сотрудничества для общепризнанных целей. Это трансформация абстрактной концепции открытого общества в конкретные действия.

Созидание непротиворечивого общества и связанная с ним перестройка экономических систем, как национальных, так и мировой, завершит варварскую эпоху в развитии человечества: эпоху войн и революций. Созидание такого общества ознаменует начало новой эпохи: эпохи мира, добросовестного труда и здорового духа. Так называемые азиатский и европейский способы производства и жизни, имеющие определенные экономические, политические, идеологические различия, в результате реального реформирования начнут становиться более однородными, невраждебными, социально и экономически эффективными, духовно здоровыми. В процессе классовой ассимиляции станет создаваться единая экономическая система, основанная на разных формах собственности. Повысится потребность в интеграции, которая ныне не столь очевидна. Интернационализация экономической, политической и культурной деятельности происходит по-варварски, обостряя множество проблемы.

Еще в 50–60-х гг. прошлого столетия ученые заметили в общественном развитии тенденцию к сближению двух социальных систем — капитализма и социализма с их последующим синтезом в некотором «смешанном обществе», сочетающем в себе положительные черты и свойства каждой из них. П.Сорокин, Дж.Голбрейт, У.Ростоу и др., исходя из этой тенденции, разработали теорию конвергенции, которая по сей день является одной из основных концепций современной социологии, политэкономии и политологии. В настоящее время эта теория связана с рядом теоретических проблем.

1. Существует неопределенность относительно того, что именно следует считать стимулом к социальной конвергенции — существование крупных промышленных предприятий, индустриализацию как процесс или определенные технологические условия производства. По моему мнению, стимулом к конвергенции может стать только качественная система оплаты труда.

2. Поскольку, как утверждают некоторые исследователи, черты индустриального общества являются на деле характерными чертами капитализма, то существование социальной конвергенции может, скорее, объясняется превосходством капитализма, а не процессом индустриализованного производства как таковым. Черты цивилизованного общества, по моему мнению, наличествуют только в капиталистическом обществе. То есть легитимным наследником цивилизованного общества является только капитализм, а социализм — это вообще ошибка, искусственное, вымышленное общество. Выход на «третий путь» развития — это не прививание капитализму некоторых черт социализма, а совершенствование капитализма.

3. Неясно, должны ли все общества принимать в ходе индустриализации некую общую форму, или общий индустриальный базис допускает значительные институциональные вариации. По моему мнению, по мере налаживания в различных странах совершенного рыночного механизма будут складываться схожие модели, разумеется, первоначально допускающие институциональные вариации. Определяющим фактором эффективности и стабильности функционирования общей модели станет не форма собственности, а условия хозяйствования, основанные на качественной системе оплаты труда. В процессе дальнейшего развития институциональные различия будут непринужденно стираться. 4. Не все индустриальные общества на практике развиваются в направлении общей модели. По моему мнению, это происходит потому, что из-за слабости общественных наук отсутствует единство в понимании эффективных мер решения нынешних социально-экономических проблем. Выход на «третий путь» развития — это и есть перестройка наличной модели общества в параметрах общепризнанной модели. Россия уже продемонстрировала отторжение от «правой» крайности. Нерешительность Президента РФ Владимира Путина обусловлена, на мой взгляд, не совсем ясным пониманием реального «третьего пути» развития, свободного от опасности классовой конфронтации. Мировоззренческая неопределённость делает российскую власть пассивной, неспособной решать свои внутренние социальные, политические и экономические проблемы. Непонимание реального «третьего пути» развития ставит любую власть на колени перед проблемами развития своего общества. Неопределенность экономической стратегии и идеологии подрывает авторитет власти. В таких условиях неизбежно усиливаются тенденции к популизму.