Исторически сложившееся как правовой инструмент, обеспечивающий баланс между общественными (социальными) и частными (индивидуальными) интересами в сфере имущественных отношений, наследственное право и в современном мире не только выступает в качестве одного из важнейших способов приобретения права собственности и иных имущественных прав, но и создает условия для защиты имущественных интересов семьи наследодателя.

Наиболее распространённым основанием перехода имущества умершего к его правопреемникам в большинстве правопорядков является наследование по закону. Исходя из этого, предлагается сделать вывод: эффективность действия системы наследственного преемства напрямую зависит от уровня детальной разработанности теоретических основ правовых механизмов наследования по закону.

В основе построения отношений, связанных с наследованием, лежат два основополагающих начала - индивидуальное (оно отражает интересы каждой личности), и социальное (оно, в свою очередь, направлено на защиту интересов общества и государства). Взаимодействие вышеизложенных основ отчетливо проявляет себя не только в наследовании по завещанию, но и в правовом регулировании наследования по закону. Для точного понимания данного вопроса, считаем необходимым сформулировать несколько положений вводного характера.

Наследование по закону - есть общий порядок наследственного правопреемства, его осуществление обусловлено лишь правилами, закреплёнными в нормах наследственного права, а вовсе не завещательной волей наследодателя[3]. Ведь именно закон определяет пределы наследования, если не существует завещания. Именно закон устанавливает, кто будет преемником умершего в тех отношениях имущественного характера, субъектом которых наследодатель был при жизни.

Исходя из вышесказанного, сделаем вывод: пределы наследования по закону - есть система правил для определения круга лиц, которые призываются к преемству имущества умершего. В литературе справедливо замечается[4]: данный признак не даёт ответа на вопрос о том, почему же круг наследников сформирован таким образом, а не иначе. Обратимся к изучению юридического основания наследования по закону именно как правового мотива, который оправдывает посмертную передачу имущества собственника, не оставившего завещания, тем или иным родственникам наследодателя, другим лицам или же государству.

Такие общесоциальные явления, как брак, родство, материальное обеспечение близких к наследодателю лиц законодатель признаёт в качестве первостепенных, наиболее правильных и справедливых для распределения наследственного имущества в случае наследования по закону. В этом как раз и проявляется индивидуальное начало.

Социальное же начало в наследовании по закону проявляется в стремлении государства (общества, коллектива) освободиться от бремени содержания неимущих родственников умершего собственника[5]. Данное положение выражается в наделении наследственными правами нетрудоспособных и неимущих родственников наследодателя в первую очередь, а лишь потом - его нетрудоспособных иждивенцев. Кроме того, проявление социального начала также видится в наделении правами в качестве законного правопреемника государства либо других публичных образований (в тех случаях, когда имущество умершего не имеет других наследников, т.е. является выморочным).

В настоящее время в отечественном гражданском праве прослеживается тенденция в расширении влияния индивидуального начала наследования по закону - в публикациях последних лет акцентируется внимание на такой отличительной черте современного российского законодательства о наследовании, как расширение круга законных наследников (чего ранее не проявлялось в законодательстве). Полностью соглашаясь с данным утверждением, стоит отметить: представление о наследовании по закону как о способе восполнения воли наследодателя уже не вполне отвечает реалиям сегодняшней действительности.

После того, как была введена в действие часть третья Гражданского кодекса РФ в 2002 г. (когда родственники наследодателя до пятой степени родства включительно получили законные наследственные права)[6], было бы неверно сказать, что законное наследование обусловлено только родственной привязанностью и семейной близостью, так как семейные родственные отношения редко простираются за пределы второй - третьей степени родства.

Необходимо признать, что ГК РФ пошёл очень далеко в признании кровного родства одним из основных принципов создания системы законного наследования.

Признавая наследственные права родственников наследодателя до пятой степени родства включительно, законодатель, по существу, попытался вернуться к существовавшему в отечественном законодательстве до 1918 г. порядку законного наследования (когда к законным наследникам относили почти всех кровных родственников умершего).

Однако стоит отметить: для того, чтобы установить очередность призвания к наследованию законных наследников, важно не только учитывать степень кровного родства, но и степень семейной близости[7]. Она находит своё выражение в повышении старшинства наследственной очереди для некоторых из родственников, состоящих в равной степени родства по отношению к наследодателю. Так, проявление мы находим в порядке призвания к преемству в имуществе умершего представляющих наследников: в первом составе внуки - они являются родственниками второй степени (хотя остальные родственники той же степени отнесены ко второй очереди); во втором и третьем составе очередей - племянники и племянницы, вместе с ними двоюродные братья и сестры. Примечательно также то, что родственники равной с ними степени родства относятся к более младшим очередям наследования (к третьей и пятой). Заметим: семейная близость оказывает влияние на распределение по очередям исключительно до третьей степени родства (прадедушки и прабабушки признаются наследниками лишь в четвертой очереди, несмотря на то, что дяди и тети наследодателя призываются к наследованию в третью очередь). Призвание родственников четвёртой и пятой степени родства к наследству поставлено в строгую зависимость от степени родства.

Однако при наделении наследственными правами более отдаленных (шестой и последующих степеней) родственников и даже чужих наследодателю лиц (пасынков, падчериц, отчимов и мачех) признак семейной близости есть определяющий при признании наследников седьмой очереди, при этом отстраняя от наследования родственников наследодателя шестой и последующих степеней родства. По сути, свойство противопоставлено родству. Нетрудоспособные иждивенцы (из числа лиц, которые являются посторонними для наследодателя, или отдалённых родственников) наделены правами наследования в случае совместного проживания с ним. Такое положение всегда рассматривалось доктриной в качестве признака сложившихся семейных отношений[8].

Исходя из вышесказанного, следует отметить: пределы наследования по закону, которые очерчены в современном законодательстве России о наследовании, имеют характер абсолютизации индивидуального начала. Однако мы можем наблюдать закрепленные законодателем общественные представления о близких семейных отношениях лишь в пределах первых трёх очередей наследования, когда очереди с четвёртой по шестую имеют в своей основе лишь формальную родственную связь с умершим, а семейная близость здесь не имеет значения вовсе. Именно поэтому обосновывать существующую конструкцию очередности наследования только «предполагаемой волей наследодателя» либо семейными отношениями совсем недопустимо. Без сомнения: главнейший мотив, которым руководствовался законодатель во время разработки нового свода норм наследственного права, - стремление обеспечить всемерное сохранение имущества в частной собственности.

Законодательство, которое существовало ранее (ст. 532 ГК РСФСР 1964 г.), наследственные права кровных родственников признавало, по общему правилу, лишь до второй (внуки, братья, сестры, дед и бабушка) и редко - до третьей (правнуки) степени родства, в то время как у посторонних лиц (иждивенцев) были безграничные наследственные права (лишь бы они были нетрудоспособными и находились на содержании наследодателя не менее года до открытия наследства).

ГК РФ отдаёт несомненный приоритет кровному родству. Так, родственники до пятой степени родства включительно наследуют, несмотря ни на какие дополнительные признаки (в частности, знакомство, проживание, нетрудоспособность и иждивение).

Основываясь, на вышеизложенном, мы приходим к выводу: соотношение индивидуального и социального начал в современном наследственном законодательстве России характеризуется беспрецедентным усилением влияния индивидуального начала. В первую очередь, проявление данного факта находит своё выражение в чрезмерном расширении круга кровных родственников, которые призываются к наследованию в случае отсутствия завещания. Т.е. мы можем говорить о том, что законодатель частично реципировал подходы к определению круга близких к наследодателю лиц[9]. Единственным объяснением данного положения может послужить то, что законодатель стремится к наибольшему сохранению наследственного имущества в частных руках.

Вторая причина, выделяемая нами, - это социальное начало в правовом регулировании наследования по закону. Оно все больше приобретает «цивилистические» черты, подвергается влиянию индивидуального начала. Так, в основе обеспечения нетрудоспособных иждивенцев наследодателя есть не только необходимость их социального обеспечения, но и признание того, что, когда наследодатель принимает на себя бремя содержания лица, то он рассматривает его как близкого человека (члена своей семьи). Именно с последним фактом связана закрепленная в ст. 1148 ГК[10] дифференциация условий призвания к наследованию нетрудоспособных иждивенцев в зависимости от того, относятся ли они к кровным родственникам умершего либо нет. Также Кодекс неоправданно ухудшает положение нетрудоспособного иждивенца по сравнению с законными наследниками отдаленных степеней родства. В результате чего семейная близость такого лица с умершим - это основное проявление индивидуального начала, оно отступает перед формальным критерием кровного родства.

Когда нетрудоспособный иждивенец, не относясь к числу законных наследников, «конкурирует» лишь с государством как претендентом на выморочное имущество, в таких случаях представляется необоснованным предъявлять к такому иждивенцу требование о совместном проживании с наследодателем. Эта рекомендация вполне соответствует тенденции сокращения случаев выморочности имущества и всемерного укрепления частной собственности[11].

Приложение 4