Предметом гражданского процессуального права являются гражданские процессуальные отношения.

Российская доктрина досоветского периода в основном придерживалась концепции О. Бюлова, полагавшего, что процесс есть обычное обязательственное отношение гражданско-правового характера, в котором суд и стороны имеют права и обязанности. При этом гражданский процесс рассматривался им в виде единого правоотношения с несколькими субъектами, развивающегося постепенно по ступеням-стадиям. Причем отношение не частно-правовое, а публично-правовое, поскольку речь идет о связях, возникающих между государственным учреждением и гражданами. Возможность процессуальных отношений между истцом и ответчиком отрицалась[2]. Этот взгляд был воспринят советской доктриной, поддерживается он и многими современными отечественными авторами.

Менее известна в России принципиально иная трактовка судопроизводства, предложенная германским правоведом Джеймсом Гольдшмидтом в работе «Процесс как правовое положение»[3]. Само название исследования подчеркивает своеобразие его концепции. В кратком изложении ее суть сводится к следующему. Объективное право, прежде всего, устанавливает норму поведения участников материальных отношений, и является критерием, который используется судом для разрешения правового спора, возникшего при осуществлении этих отношений. Отсюда дуализм правопорядка - он, с одной стороны, определяется нормами объективного права, а с другой, судебными решениями. Между правовой нормой и решением, принятым на ее основе, находится процесс выработки такого решения. Связанная с этим судебная деятельность несет с собой неопределенность, непредсказуемость, источник которых не только в свободе судейского усмотрения, но и в субъективности, неизбежно обнаруживаемой при индивидуальной оценке фактов и права. Подобного рода неопределенность, не характерная для материально-правового взгляда на юридические отношения, наилучшим образом соответствует сути динамичных связей возникающих в ходе судебного производства.

Когда право выступает не как непосредственный регулятор отношений (например, при заключении договора), а как юридическая основа для разрешения возникшего спора, то предстоящее судебное решение того или иного содержания выглядит не более чем перспективой, реальность которой зависит от процессуальных действий сторон и суда, возможностей и способностей к этим действиям (например, готовности доказательств, своевременности их представления). Само же судебное производство представляется в виде сменяющихся процессуальных правовых ситуаций или положений, в которых находятся его субъекты, но не как правовое отношение, являющееся категорией материального права. Такое процессуальное положение характеризуется не правом и соответствующей ей обязанностью, свойственных правоотношению, а перспективой, возможностью, бременем или освобождением от бремени.

Сторона не несет процессуальных обязанностей ни перед судом, ни перед противником. Потребовать от нее, например, представить доказательство или принять участие в его исследовании (как может потребовать кредитор от должника выполнение обязанности передать вещь или выполнить работу) нельзя. Закон при регулировании процессуальных отношений, как правило, сохраняет за стороной свободу выбора вариантов ее участия в производстве. В какой мере это участие будет активным, в основном определяется собственными интересами стороны, ее желанием выиграть дело или пассивно ожидать принятия неблагоприятного для нее решения. Пассивное поведение стороны в принципе не может квалифицироваться как противоправное поведение. Таким образом, мера должного или необходимого поведения в процессе существенно отличается от обязанности.

Не смотря на то, что взгляд на процесс как сменяющиеся процессуальные ситуации в целом отвергнут, и большинство авторов рассматривает судопроизводство через призму правоотношения, теория Гольдшмидта не канула в лету[4].

До настоящего времени полного единства в трактовке гражданского процессуального правоотношения среди юристов не достигнуто.

Так, по мнению В.Н. Щеглова, с возбуждением производства по конкретному гражданскому делу возникает одно сложное гражданское процессуальное правоотношение. Сложность такой трактовки обусловлена динамикой гражданского процесса, т.е. переходом от стадии к стадии, и многосубъектным составом участников[5]. Возникшие затруднения М.А. Гурвич стремился разрешить утверждением, что гражданский процесс - сложное (комплексное) правоотношение, состоящее из элементарных правоотношений[6]. По существу, такой взгляд приближается к пониманию процесса как системы правоотношений, что нашло обоснование в работах А.А. Мельникова, Н.А. Чечиной[7].

По мнению других процессуалистов, в производстве по гражданскому делу возникает не одно, а целая система гражданских процессуальных правоотношений[8]. Как известно, каждая система предполагает взаимную связь ее элементов. Роль составных частей системы гражданских процессуальных правоотношений выполняют так называемые элементарные правоотношения.

Стадийность гражданского судопроизводства отражается и на системе гражданских процессуальных правоотношений. Это означает, что одни взаимообусловленные возникающие и развивающиеся элементарные правоотношения сменяют друг друга, выражая тем самым динамику гражданского процесса от возбуждения производства по делу до исполнения судебного решения.

В такой интерпретации процессуальное правоотношение оказывается единой формой (оболочкой) процесса. В итоге, оно позволяет наиболее адекватным образом объяснить процессуальное правопреемство - правопреемник связан тем положением процессуального правоотношения, в котором оно находится на момент его вступления в дело. Удобно оно и для регулирования процессуального соучастия, в особенности при разграничении между факультативным и обязательным процессуальным соучастием. В случае факультативного процессуального соучастия, поскольку каждый соучастник ведет самостоятельный процесс в рамках одного производства (например, домовладелец взыскивает задолженности по квартирной плате с нескольких нанимателей), число процессуальных правоотношений равно количеству соучастников. Если же спор возник относительно единого предмета (например, наследники по закону оспаривают действительность завещания), то процессуальное соучастие является необходимым. Здесь один процесс и все соучастники действуют в рамках единого процессуального правоотношения.

Таким образом, большинство современных авторов склоняются к пониманию гражданского процесса как системы гражданских процессуальных правоотношений и приводят соответствующие дефиниции.

По мнению А.А. Власова, гражданские процессуальные правоотношения – это общественные отношения, регулируемые нормами гражданского процессуального права, которые складываются в процессе защиты субъективных прав и охраняемых законом интересов между судом и любыми другими участниками судопроизводства, и направленные на достижение его целей[9].

М.С. Шакарян считает, что гражданские процессуальные отношения — это урегулированные нормами гражданского процессуального права отношения, возникающие в производстве но конкретному (определенному) гражданскому делу между судом и участниками гражданского процесса[10].

В.В. Ярков гражданскими процессуальными правоотношениями называет отношения, складывающиеся между судом и участниками процесса при совершении процессуальных действий и урегулированные нормами гражданского процессуального права[11].

Т.В. Сахнова считает, что гражданские процессуальные отношения - это система урегулированных гражданским процессуальным правом отношений, возникающих между судом и каждым участником гражданского процесса в связи с осуществлением правосудия по гражданскому делу и обеспечением исполнения судебных постановлений[12].

На основании указанных понятий, можно выделить следующие признаки гражданского процессуального правоотношения:

1. Гражданские процессуальные правоотношения возникают на основе норм гражданского процессуального права и регулируются этими нормами.

2. Обязательным субъектом гражданского процессуального правоотношения является суд.

Однако, в теории гражданского процессуального права высказано и другое мнение (И. А. Жеруолис, А. Ф. Козлов, А. И. Зинченко), согласно которому гражданские процессуальные правоотношения могут складываться между участниками судопроизводства помимо суда, например непосредственные — между сторонами. С такой точкой зрения нельзя согласиться по причине того, что она не основана на законе. Гражданское процессуальное законодательство не предоставляет участникам судопроизводства взаимных процессуальных прав и не возлагает на них процессуальных обязанностей по отношению друг к другу[13].

3. Субъекты гражданских процессуальных правоотношений должны обладать гражданской процессуальной правоспособностью.

4. Гражданские процессуальные правоотношения возникают в связи с рассмотрением конкретного гражданского дела, то есть в процессе осуществления правосудия по гражданским делам.

5. Обязательным юридическим фактом порождающим, изменяющим или прекращающим гражданские процессуальные правоотношения должно быть действие суда.

6. Гражданские процессуальные правоотношения являются властными, их субъекты не равноправны.

Здесь проявляется такое начало гражданского процессуального метода регулирования, как императивность. Суд выступает в качестве органа власти, применяя в рамках процессуальных отношений нормы права. Указания суда являются, безусловно, обязательными для всех участников гражданского процесса. Последние вправе обжаловать судебные акты, но игнорировать их, вести себя независимо от требований суда они не вправе. Поэтому гражданские процессуальные правоотношения носят публично-правовой характер, отражая взаимосвязи государства в лице суда и лиц, обратившихся за судебной защитой.

Таким образом, гражданское процессуальное правоотношение представляет собой урегулированное нормами гражданского процессуального права общественное отношение, которое складывается в процессе осуществления правосудия по гражданским делам между судом и другими участниками судопроизводства.