ФОРМИРОВАНИЕ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ИНТЕРЕСА МЛАДШИХ
ШКОЛЬНИКОВ ЧЕРЕЗ НАГЛЯДНОСТЬ
ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ:
ДОКТОР ПЕД. НАУК, ПРОФЕССОР
КАФЕДРЫ ПЕДАГОГИКИ И
ПСИХОЛОГИИ ФНК
БЕЛОВОЛОВ В.А.
Допустить к защите Квалификационная работа защищена
«___»___________2007 г. «___»_____________ 2007 г.
Научный Оценка _________________________
Руководитель ______ В.А. Беловолов Председатель ГАК _______________
(подпись) (подпись)
Допустить к защите
«___» __________2007 г.
Декан ФНК ______________ С.П. Беловолова
(подпись)
Новосибирск 2007 г.
Содержание
Введение …………………………………………………………………………. 3
Глава 1. Теоретическое обоснование формирования познавательного интереса младших школьников через наглядность.
1.1. Парадигмы образовательного процесса. …………………….………… 6
1.2. Оптимизация метода дидактики. ………………………………………. 19
1.3. Мотивация учения. …………………………………………………….. 24
1.4. Познавательный интерес, его место в системе мотивации. ….. 56
1.5. Наглядность: понятие, суть, виды, требования. …………………….. 71
Выводы по Главе 1. ……………………………………………………………. 75
Глава 2. Экспериментальная работа по формированию познавательного интереса младших школьников через наглядность.
2.1. Диагностика мотивов учебы и познавательного интереса младших
школьников. ………………………………………………………………….. 76
2.2. Познавательные затруднения младших школьников. ………..…. 81
2.3. Методика формирования познавательного интереса младших
школьников через наглядность. ……………………………….. 99
Выводы по Главе 2. ……………………………..…………………….. 104
Заключение ……………………………………………………………. 105
Библиография …………………………………………………………. 106
Приложения
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Состоит в том, что учитель начальной школы, прежде всего, должен научить детей учиться, сохранить и развивать познавательную потребность учащихся, обеспечить познавательные средства, необходимые для усвоения основ наук.
Целенаправленное решение этих задач возможно только в том случае, когда учитель будет знать, какова природа происхождения познавательной деятельности, из чего она состоит, в каком порядке следует её формировать у детей младшего и среднего школьного возраста, какие условия необходимо учитывать, чтобы гарантировать формирование намеченной познавательной деятельности у всех учащихся.
Познавательная деятельность формируется в процессе всей жизни человека. Ребенок не рождается с сформированным, развитым мышлением, готовым к познанию. Учебная деятельность деятельность требует от ученика вполне орпеделенных познавательных навыков и средств. И учитель должен знать, располагает ли этими средствами ученик, сформированы ли у него в дошкольный период.
Изучение принципов формирования познавательной деятельности школьника необходимо не столько для теоретического обоснования, сколько для практического применения.
Нужно четко представлять конкретное содержание различных видов познавательной деятельности. Т.е. чему и в какой последовательности надо учить учащихся, вооружить их приемами рационального логического мышления и т.д.
Особо должно рассматриваться воспитание навыков умения учиться, формированию общей познавательной деятельности. Принцип активности учащихся широко известен педагогике. Без побуждения деятельности ученика учитель не сможет достич поставленных целей. Но умение учиться включает как общие, так и специфичные виды познавательной деятельности. Прежде чем стать средствами усвоения, эти виды познавательной деятельности сами должны быть усвоены учащимися.
При формировании познавательной деятельности решается вопрос о том, как учить, какие методы использовать и в какой последовательности. Специально выделяются условия, реализация которых позволяет учителю гарантировать достижение поставленной цели. Особое внимание при этом уделяется функциональному контролю в учебном процессе.
Объект исследования: процесс формирования познавательного интереса младших школьников.
Предмет исследования: формирование познавательного интереса младших школьников через наглядность.
Цель исследования: определить пути формирования познавательного интереса у младших школьников через наглядность и экспериментально проверить.
Задачи исследования:
· Проанализироватьпсихолого-педагогическую литературу по данной проблеме;
· Раскрыть сущность понятия «познавательный интерес»;
· Провести психолого-педагогическое наблюдение за изменениями деятельности учащихся.
Гипотеза исследования: в основу дипломной работы положено предположение о том, что эффективность формирования познавательного интереса младших школьников будет протекать успешно, если:
ü использовать наглядность;
ü учитывать индивидуальные особенности младших школьников;
ü реализовать личностно-ориентированный подход.
Методы исследования: для решения поставленных задач и проверки исходных предположений применялись:
Ø наблюдение (учащиеся 1-х классов школы № 1 р.п. Сузун);
Ø методика «да» и «нет» (И. Красильникова, Д.Б. Эльконин);
Ø беседа;
Ø анализ литературы по проблеме;
Ø анализ результатов деятельности.
Этапы исследования:
1) обоснование проведения исследования;
2) определение экспериментального класса;
3) практические занятия;
4) отбор результатов эксперимента, создание базы данных;
5) анализ результатов эксперимента;
6) выводы.
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ФОРМИРОВАНИЯ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ИНТЕРЕСА МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ ЧЕРЕЗ НАГЛЯДНОСТЬ.
1.1. Парадигмы образовательного процесса.
ПАРАДИГМА (греч. paradeigma - пример, образец), 1) образец, тип, модель (например, общественных отношений). 2) В философии, социологии - исходная концептуальная схема, меняющаяся со временем и характерная для определённого этапа в развитии науки модель постановки проблем и их решения. 3) В риторике - пример, взятый из истории для доказательства, сравнения. 4) В грамматике - система форм изменяющегося слова, конструкции, например имени, глагола.
Методологические принципы формирования образовательной парадигмы. У каждой эпохи своя история культуры, свое понимание принципов формирования образовательной парадигмы. Не в ущерб именитым предшественникам нужно подчеркнуть, что в конечном счете изучение историко-педагогических процессов сегодня должно вестись с учетом как тех кризисных, катастрофических событий, которыми богата отечественная и мировая история ХХ века, так и нового духовного опыта русского человека, на актуальной миросозерцательной базе. Уроки истории дорого даются, но было бы странной причудой отвернуться, отмахнуться от них, засунув голову в песок наподобие страуса. И, если не прибегать к такой парадоксальной экстреме, то становится очевидно: прежние мерки, многие прежние подходы обнажают свою неполноценность, ущербность. Традиционный, иногда богатый, иногда скудный багаж методов, фактов и мнений требует пересмотра. Новая социокультурная ситуация заставляет переосмыслить многие утверждения, казавшиеся аксиомами. Задачей сегодняшнего дня является осмысление накопленного материала и опыта, определение в них пределов достоверного и полезной основы.
Наиболее наглядно это можно проследить на истории развития русской культуры. Проблематика истории культуры конкретизируется ныне в свете именно сегодняшнего запроса (вопрошания) к русской культуре, в связи с насущной потребностью современника. И если историческая культура России подчас воспринимается уже как музейная данность, оторванная от злобы текущего дня, выведенная за скобки культурного брожения и становления (одним из первых к такому выводу подвел А.Битов в романе «Пушкинский дом»), - то не менее сильна потребность опереться на культурную традицию, извлечь из нее неизжитый, нескомпрометированный смысл; и мы еще только надеемся найти этот смысл и обрести свое место в общей логике русской культуры.
Зачастую принято уличать русский народ в беспамятстве, упрекать его в том, что он не умеет извлекать уроков из собственного прошлого. Оставляя в стороне дискуссионный ресурс этого тезиса, замечу всё же, что именно изучение истории отечественной культуры, именно образовательные усилия, направленные на ее постижение, могут дать современному человеку надежный ориентир для самореализации, для самоопределения - как в нашем прошлом, так и в нашем настоящем.
Русская культура - одно из свершений человека, имеющих мировую значимость. Это совокупность духовных богатств, бесценный кладезь опыта, знаний, умений, уникальная и неповторимая практика творческого самовоплощения человека. В русский культурный опыт входят как высочайшие свершения, так и сложный, противоречивый путь к ним, трудные, напряженные духовные поиски и их неоднозначное отражение в различных формах, в том числе и в искусстве. Огромную значимость имеет формирование культурологической образовательной парадигмы, которая соответствовала бы особенностям столь богатого и столь непростого объекта. Эта парадигма призвана реализовать комплексный, а не узкодисциплинарный подход к проблеме, сочетающий теоретические и исторические аспекты, опирающийся на интеграцию надежных, полноценных философских, эстетических, искусствоведческих оснований.
Основными слабостями распространенного до последнего времени подхода к культуре в образовательном процессе были как дисциплинарная узость, абстрагирующаяся от полноты жизни и абсолютизировавшая частное, так и идеологическая избирательность в определении и осознании предмета истории культуры, которая предопределяла редукцию до логически, на первый взгляд, стройной, но крайне бедной схемы в рамках детерминистского экономико-социологического (или еще уже - классового) подхода или в пределах узко понятой народности и т.п. Культурная значимость придавалась лишь очень ограниченному набору фактов и мнений. Все прочие изымались из содержания культуры и из образовательной ее парадигмы как несущественные случайности, малозначащие «происшествия» - или привлекались бессистемно как ситуативные нарушения изначальной логической жесткости того или иного принципа. Недооценивалось личностное измерение истории культуры. Было ослаблено внимание к духовным ее основам и искаженно воспринимались как место духовной почвы, так и ее содержательная суть. Крайне бедно, а часто и ложно понималось бытийное содержание культуры. Молчала ее «сакральная душа».
С другой стороны, на протяжении последних десятилетий при научном изучении истории русской культуры мало-помалу происходило разрушение обедняющего культуру схематизма. Но это могло оборачиваться сугубой эмпиричностью в подходе к культуре, уклонением от ее осмысленной систематизации и от ее обобщенно-концептуального видения (чему способствовала и утвердившаяся в 1990-е годы постмодернистская релятивизирующая методология, упраздняющая онтологическую значимость культурного явления, артефакта).
Наконец, уже имеющиеся интересные (хотя и противоречивые подчас) опыты такого целостного видения, предпринимавшиеся крупнейшими учеными, историками русской культуры, медленно и неуверенно адаптируются образовательным процессом. Эти обстоятельства заставляют сформулировать в качестве насущнейшей задачи историко-культурного образования преодоление указанных его недостатков, достижение такого уровня образовательного процесса, который соответствовал бы современному состоянию научного знания.
Будем исходить из представления о том, что целью изучения истории русской культуры в современном образовательном процессе является прежде всего освоение (усвоение) учащимися основного культурного содержания российской истории, формирование представлений о значимости русской культуры, об ее духовных основаниях, о вершинах культуры, о роли личности в истории русской культуры, об исканиях человека и парадоксах культурного становления в России. Образовательный процесс призван способствовать духовному становлению учащегося, его культурному самоопределению в ясном сознании возможных альтернатив, с чувством ответственности за судьбу культурной традиции, за будущее народа и цивилизации в целом. Главной задачей при изучении истории русской культуры является раскрытие сущности культуры, определение ее духовного ядра, ее личностной компоненты, закономерностей культурного движения (как многоуровневого диалога), особенностей русского мировидения и русской художественной культуры.
Совершенно очевидно, что решать данную задачу можно разными способами. И от конкретного способа ее решения зависят реальные контуры образовательного процесса. В современной культурной ситуации в России появилась возможность разработки альтернативных моделей культурологического, историко-культурного образования (практикуется художественно-исторический подход с акцентом на достижения в сфере искусства, реже - методика школы диалога культур; потенциально перспективен и учет идей культурно-исторической концепции развивающейся личности). Эти модели могут опираться на различные основания, исходить из разных ценностных ориентиров, из разных представлений о сущности и содержании культуры, о внутрикультурной иерархичности (или отсутствии таковой), о культурном прогрессе и регрессе, членении истории культуры на отдельные эпохи и моменты, вкладе того или иного культурного деятеля или персонажа, способе отбора фактов из копилки прошлого и динамической картины настоящего.
В зависимости от понимания этих вопросов может складываться специфический целостный образ истории культуры. Специфика гуманитарного знания такова, что этот образ не обязан быть унифицированным. Существуют различные представления-образы русской культуры; притом вовсе не обязательно различия и противоречия являются антагонистическими. Они часто связаны взаимодополнительной связью. Заявленный здесь подход, вероятно, также не может считаться единственно возможным. Однако, с другой стороны, обоснованная концепция изучения истории русской культуры, опирающаяся на сущностное единство подхода к культуре и к ее образовательной экспликации, учитывает (как будет показано) многие позитивные стороны имеющихся подходов; она и может, и должна быть положена в основу образовательной деятельности на всех ее уровнях. Специально учитывалась возможность изучения культуры в рамках заданной парадигмы не только на уровне высшей школы и в послевузовской научной подготовке, но и в средней школе. Ценности, заложенные в фундамент предлагаемой концепции, претендуют вследствие своеобразия русской культуры не просто на понимание, но и на усвоение, на творческую переработку, в процессе которой, в частности, будущие педагоги призваны осознать свою ответственность перед культурной традицией и реализовать свое предназначение в школе «перед лицом» не только своих учеников, но и культуры, ориентируясь на ее вершинные создания.
Эстетическое начало в культуре обладает той степенью непосредственной очевидности, которая дает возможность нашему современнику предельно тесно соприкоснуться душой с миром русской культуры, оставшимся в далеком или близком прошлом. Изучение художественно-эстетического наследия позволяет раскрыть сегодня богатство духовного мира человека минувших веков, осознать характер стремления его к прекрасному и возвышенному, сделать предметом душевных переживаний вершины, противоречия и парадоксы русской культуры. Эстетический модус культуры раскрывает ее содержание предельно полно, являет это содержание во всем его диапазоне.
Эстетический анализ при изучении истории культуры сопрягается с общей логикой персоналистского подхода к культуре, что предполагает акцент на бытийное основание культуры, на высшие духовные ценности, на личностный опыт и диалогическую динамику культурного становления. Такой анализ позволяет выйти на конкретный уровень историко-культурной эволюции - и в то же время удержать в поле внимания смысловое ядро культуры, поскольку, по точному замечанию В.С.Библера, в эстетическом аспекте явление культуры раскрывает «всеобщность особенного ,- вот этого феномена культуры» . Высочайшее выражение такой смыслоемкой конкретности - эстетический анализ самовыявления исторической личности. Предмет осмысления нужно понять в связи со всем строем культурного творчества личности, как конкретное выражение культурной деятельности в чувственно воспринимаемых формах или незаинтересованное созерцание бытийных реалий.
Обоснование культурологической образовательной парадигмы требует осознания структурно-семантических принципов ее формирования, связанных единой логикой с развернутыми в 1 главе концептуальными принципами, философской и философско-эстетической теорией, предлагаемой в качестве базовой для изучения истории русской культуры. К таким принципам относятся особым образом интерпретированные историзм, типологизм и конкретная аналитичность .
Историзм предполагает изучение явлений культуры в широком историческом контексте, во взаимосвязях и взаимозависимостях. Типологизм определяет концептуально обобщенное видение культурных статики и динамики. Конкретная аналитичность означает обращение к конкретному явлению культуры, конкретной историко-культурной ситуации с целью понять их во всей их реальной смысловой полноте.
В результате анализов и обобщений, можно предложить осуществление системного подхода к изучению русской культуры в образовательном процессе. Системный подход объединяет, по словам М.С.Кагана, «элементно-структурный анализ с функциональным и историческим» . Следует, правда, оговориться: я не настаиваю на том, что реальная, существующая в конкретных обстоятельствах культура является системным объектом. Конкретная эмпирика культуры, очевидно, сложнее любой системности. Но, с другой стороны, я настаиваю на том, что можно осуществить системный процесс ее изучения в образовательном процессе. Материал культуры может быть упорядочен, в нем может быть выявлен тот смысл, который едва брезжил. На некотором уровне рационализации объекта, логической отвлеченности от сугубой эмпирики системный подход работает вполне успешно.
Самая традиционная, восходящая к Лейбницу систематизация культуры находит в ней реализацию трех основных духовных способностей человека: разума, воли и чувства. Им соответствует ценностная триада: истина, добро и красота. Реализуются же способности и ценности соответственно в науке, нравственности и искусстве. Эта схема хороша своей простотой и ясностью. В принципе ее не так уж трудно применить «в чистом виде» и к русской культуре, в процессе ее упорядочения для учебных целей. Однако представляется необходимым представить в образовательном процессе культуру как более емкую систему, в соответствии с теми принципами изучения культурных реалий, которые были здесь установлены. С другой стороны, я далек от мысли исчерпать системный потенциал культуры в принципе; такое намерение выходит за пределы образовательных задач.
Система русской культуры может быть представлена как соединение нескольких подсистем, каждая из которых представляет собой самобытное мифоритуальное единство, представленное в аспекте выражения символически, обладающее нравственно-эстетическим своеобразием, реализующее определенный синтез искусств. Эта подсистема есть культурный синтез : основная структурная единица культурологического образования. Такой синтез имеет обычно временную и пространственную локализацию, он может внутри иметь ряд этапов или разновидностей.
Древнерусский культурный синтез. Он представляет собой грандиозное мифоритуальное единство. Однако имеет и разновидности. Каждая из них обладает многоаспектной содержательностью, выразившейся в ключевых памятниках. Можно говорить о культуре локальных центров - древнего Киева, Новгорода Великого, Владимира, Москвы, Ярославля. Отчасти эти культурные миры сосуществовали, иногда сменяли друг друга. Значимые синтезы - культура старообрядчества, а также поморов, казаков.
Культурный синтез петербургского периода. Он имел ряд разновидностей/этапов, в соответствии с господствующими духовными тенденциями и ведущим типом культурного деятеля. Можно выделить следующие периоды синтеза: культура петровской эпохи, культура екатерининской эпохи, культурный расцвет первой трети Х I Х века, культура середины Х I Х века, плюралистическая культура конца Х I Х-начала ХХ века (ее разновидности: культура символизма, культура декаданса, маргинально-революционная культура, культура неоклассики и др.).
Советский культурный синтез. Он также знает ряд разновидностей (культура футуристического авангарда, неоклассика, абсурдистская культура, культура официоза, культура андеграунда) и этапов (культура 20-х гг., культура сталинской эпохи (эпохи тоталитаризма), культура конца 50-конца 60-х гг., позднесоветская культура).
Указанные подсистемы (синтезы) иногда весьма близки друг другу по своим ценностным ориентирам, по своему духовному содержанию. Иногда же они находятся в состоянии антагонизма. Однако есть и уровни анализа в образовательном процессе, на которых все они составляют, вероятно, некое единство, называемое «русская культура». Это отчасти уровень анализа русской идеи и ее реализаций. Это в гораздо большей степени уровень русской души, русского национального характера, русской картины мира, имеющих соответствующие этические и эстетические выражения. Существенным выражением имеющегося единства является стабильность диалогических механизмов культуры, на которую указывают исследователи и которые постигаются в образовательном процессе.
В целом русская культура неуклонно стремится к космичности, к гармонии, к разрешению споров и снятию противоречий. Однако в ней есть и свой хаос, во многом связанный как раз с радикализмом космизирующей деятельности. Ее глубина нередко определяется многоаспектным и противоречивым диалогом двух полярностей. Но есть в культуре и то, что выходит за пределы этого дуализма, некая интуиция единства, которая на протяжении тысячелетия способствовала сохранению культурной, духовной целостности.
Эти умозаключения интересно проверить со студентами, обратившись к культуре 1990-х гг. – начала XXI века . Существует немало исследований по поводу каждого из выделяемых для изучения в образовательном процессе культурных синтезов. Но ближайшая современность остается пока неосвоенной, неизученной. Это - своего рода терра инкогнита; в процессе изучения ее нужно еще понять, истолковать. Характеризуя духовные аспекты находящейся в становлении современной культуры, важно учитывать как их оригинальность, так и их связь с традицией. Осознавая культурные процессы этого периода, студенты имеют возможность опираться на собственный опыт. С другой стороны, они неизбежно уточняют свое видение мира, имеют возможность взглянуть на себя со стороны. Это способствует духовному росту студента.
Изучающие русскую культуру осознают, что в течение 1990-х годов складывалось новое качество культуры и жизни. В жизни осуществлялся переход от позднего тоталитаризма в стадии упадка к потребительскому обществу отчасти демократического, а отчасти олигархического типа; в культуре - от цензуры к свободе, от диктата власти к запросу рынка. Отметим, что в момент таких культурных перемен заново определяется способ связи культуры с отечественными духовными традициями. Русский духовный опыт сложен и неоднозначен. В культуре 90-х годов актуализировались некоторые его черты и векторы, проявившись, в частности, в искусстве. В новом веке на фоне несложившейся демократии и подавляемой олигархии оформился бюрократический режим расположенного к стагнации типа, оставляющий, впрочем, пространство свободного творческого поиска личности в жизни и в искусстве.
Довольно обычная черта духовного опыта современного человека - ощущение жизни в мире, где ни одна вещь не стоит на своем месте, не соответствует самой себе или чему-то иному, еще более надежному (мифологической «идее вещи»). Вектор общественного движения оказался для многих подозрителен и неприемлем. В этой связи иногда актуализируется традиционная в России по крайней мере начиная с Х VII века модель отношения к переменам и к новому устройству жизни, основанная на их неприятии, принимающем характер духовного отторжения в эсхатологическом ореоле. Пространство воспринято под знаком потери родины, мироотрицания. Так, в новейшем искусстве герой (а подчас и автор) оказался в состоянии, которое можно сопоставить с тем, в каком заставали себя русские старообрядцы или эмигранты ХХ века: вне родины. Это состояние духовной диаспоры - проживания вне традиционного местообитания. Человеку, который выбрался из-под руин самой отчаянной утопии, неутопичный, грубошерстный мир представляется руиной, выглядит ареной поражения. Обмылок утопии выброшен на берег суровой действительности, далекой от сантиментов. Берег, быть может, потенциально и спасителен. Но представляется жалкой отмелью, где нет настоящего дела, нет высокой участи и глобального смысла. Общественный перелом осознается как роковой надлом. Туда, в открывшуюся воронку пустого пространства, засасывает человека, вчера, как казалось ему, имевшего дом и двор.
Остро осознается и кризис таких позитивных для русского самосознания ценностей, как соборность, общественность, коллективность. Как следствие нагрянувших перемен, утрачено чуть ли не все то, что связывало людей живой мифической тканью воедино, при любых возможных разногласиях и разномыслиях. Один из мотивов современной литературы - посещение немолодым персонажем, заслуженным ветераном сегодняшней российской действительности, причем разыгрывается драма непонимания, неприятия реальности.
Интересна как предмет культурологического познания гендерная вариация в современной культуре. Существует традиционное представление о роли женщины в культуре. Это - своего рода почва. Основа стабильности; помощница, работница, покровительница, защитница, Представительство за естественное, органическое начало в мире и обществе до последнего времени могла взять на себя женщина. Хранительница памяти и традиций миростроя, восстанавливающая порядок, приводящая расхристанную жизнь к норме. Этот мифообраз, восходящий к архетипической символике, сохранился и в новейшей культуре. Но эрозия традиционных представлений о предназначении женщины ведет к появлению болезненных, а то и монструозных образов. В искусстве на смену идейным фанатичкам приходит полубезумные эгоистки, бесстыдные гедонистки.
Мужчина же в нынешней культуре часто помещается в координаты ухода. Это опять же весьма характерная российская реакция на провал миссии, на несвершенность замысла - уход из истории, которая оказалась слишком скверной. Возникла экзистенциально-пограничная, осевая ситуация , в которой перманенция кризиса и подступившее ножом к горлу одиночество подталкивают к тому, чтобы начать новый поиск истины, новую формулу спасения. Разнообразие таких формул обусловливает плюралистический облик современной культуры, что является ее специфической, нетрадиционной в целом чертой и заслуживает осмысления в образовательном процессе. Здесь проявляет себя в культуре личность на основе свободного выбора.
Среди версий ухода - различные проекции контркультурного в основе своей натурализма. Фальшь социальности противопоставляется «естественности», «органичности» в различных их трактовках. Скрыться от века в извилинах замысловатого либидо - программная причуда новейших эксцентриков, кощунников и аморалистов. Иногда же эрос романтизируется, но этот путь не может рассматриваться теперь как альтернатива натиску бытия. Еще один характерный и вполне традиционный выбор ухода: анархический бунт. Иногда невосприимчивость к надвинувшейся реальности оборачивается агрессией. Большая культурная тема - скитальчество, бесприютная маята. Скитальческий, страннический, удел современного человека, с которым мы встречаемся в литературе, восходит к русской судьбе, русской характерности. Воспоминания о бродячей Руси, о мире полнейшей житейской неприкаянности, где все имеют вид путешествующих, где заведомо нет и не может быть ничего прочного, надежного, устойчивого, уютного,- ставят на свое место культурные мотивы наших дней. Робинзонада - популярный вектор культурного выбора. Маленький человек, заброшенный в чуждый мир, терпящий лишения и бедствия, ищет спасения в щели, на краю света.
Иногда современность переживается и в категориях религиозного опыта. В ситуации, когда ценности обесценены, идеалы развенчаны, существующее ничтожно, а перспектива утрачена, бегство с корабля российской современности оборачивается иногда поиском вечности. Можно говорить о культурных странствиях, приобретающих по временам качество религиозного самоопределения. Причем искание Бога приобретает разные, порой экзотические выражения.
Религиозной лекарство от гордыни - смирение. Современность иногда воспринимается как расплата за грехи. Интересный современный опыт духовных скитаний открыт, например, прозаиком Юрием Малецким в повестях «Любью» и «Физиология духа» - значительных художественных произведений последних десяти лет. По Малецкому, жизнь мучительна в своей основе, идиллия тут - только момент, но полной и завершенной гармонии не дано состояться в мире по причине его тварности, падшести. Интеллектуальное скитание, душевный раздрай, отчаянный порыв к Богу и острое чувство личного греха, сковывающего крылья,- все это не обещает и не гарантирует ничего, кроме новых и новых попыток победить хаос. История (в форме жизни, локуса здесь и теперь) дается человеку как испытание, как наказание и искус. Подлинная, глубинная ситуация человеческого существования, в обрамлении разнородных отвлечений, самообманов, самообольщений - взывание из бездны, de profundis . Наверное, самое существенное в культуре наших дней, то, что должно быть осознано в образовательном процессе, - это присутствие личности , появление и неистребимость лишенного иллюзий героя.
Мотивация учения.
Итак, учение — это сложная деятельность, обязательно включающая в себя в развернутом или свернутом виде звено создания готовности, принятия учебной задачи, ориентировки в ней, звено учебных действий, преобразований учебного материала (а позднее и своей деятельности), звено контроля, оценки своей учебной работы. Такое понимание учения как целостной деятельности противостоит не изжитым окончательно функционалистским представлениям об учении как совокупности, сумме отдельных психических функций — мышления, памяти, внимания и др. Главным для учения является не «протекание» этих функций, а участие ребенка в активной деятельности: именно в ней решаются задачи развития личности данного ученика (выше отмечалось, что задачи учителя должны воплотиться, «переплавиться» в задачи этого ученика); эта деятельность должна осуществляться способами, усвоенными данным учеником, доступными ему.
Учение нельзя сводить также к совокупности действий и операций. Надо помнить о том, что в ходе активной деятельности ученик превращается в ее субъекта, а это означает, что у него складываются новые особенности психического (умственного, нравственного) развития; их психологи называют психическими новообразованиями. Учение — это не только и не столько техника учебной работы, но — главное —воспитание личности каждого конкретного ребенка, решающего свои задачи, вытекающие из его индивидуально неповторимого опыта школьной и внешкольной жизни. В ходе учебного процесса учитель не только учит, но и воспитывает, формирует развивающуюся в ходе учения личность. Если по каким-то причинам этого нет, то учение из сложного воспитывающего процесса может превратиться в «натаскивание» на некоторый набор приемов и навыков учебной работы, никак не затрагивающее внутренней сущности человека. Значит, учение — это активная целостная деятельность самого ученика в единстве ее компонентов (учебной задачи, учебных действий, самоконтроля и самооценки) и происходящие у ребенка изменения в психическом развитии, в характеристиках его личности.
Необходимо также иметь в виду, что учебная деятельность школьника всегда является совместной (с учителем, с учениками). Индивидуально протекающая учебная деятельность (ученик как Робинзон) есть абстракция. Реально ученик всегда (явно или неявно) использует переданные ему учителем общественно-выработанные способы учебных действий, соотносит свои задачи, свои действия и оценки со способами работы, оценками окружающих. В этом плане учебная деятельность всегда пронизана социальными взаимодействиями, общением ученика с другими людьми.
Смысл учения для школьников
Одна и та же учебная деятельность может иметь для разных школьников различный смысл. Это в общем виде и определяет их мотивацию учения. Выявление мотивации учения и смысла его для школьника в каждом конкретном случае играет решающую роль в определении учителем мер воспитательного воздействия.
Рассмотрим несколько примеров соотношения учения и его мотивации.
Один и тот же ученик учится по-разному по различным учебным предметам, ибо у него к этим предметам неодинаковый интерес, вследствие этого он не полностью реализует возможности своей учебной деятельности. Например, школьник не любит биологию и, хотя обладает соответствующими приемами умственной работы, не прибегает к ним и учится хуже, чем мог бы. Один и тот же ученик может обнаруживать зрелые формы мотивации на одном учебном предмете и пассивность, безразличие на другом. Здесь наблюдается различие в учебной деятельности из-за несовпадения мотивации к разным учебным предметам. Педагогическая работа в этих случаях должна состоять в восстановлении интереса к «нелюбимому» предмету, в данном случае к биологии.
Одно и то же поведение ученика в ходе учения может побуждаться разными мотивами и, значит, иметь разную значимость для школьника. Например, ученик может решать одну и ту же задачу и даже одним способом, но в одном случае он это делает, чтобы получить хорошую отметку учителя и одобрение родителей, в другом — заслужить авторитет у сверстников, в третьем случае его интересует содержание самого предмета, в четвертом он видит путь от изучения этого предмета к будущей профессии, в пятом действует сочетание нескольких побуждений. Во всех этих случаях действие одно и то же (значит, и цель везде одна и та же), а мотивы разные. Отношение мотива и цели и образует смысл учения для ребенка (А. Н. Леонтьев)[5]
Одни и те же мотивы в разном возрасте могут иметь разную значимость для школьника, а значит, и разную побудительную силу. Например, мотив чтения дополнительной литературы в I классе не является значимым для жизни ребенка, а в старших классах в связи с подготовкой к дальнейшему образованию он может приобрести жизненное значение.
Одно и то же поведение в условиях совместной учебной работы также может иметь разный смысл для школьника. Например, ученик предложил помощь другому: в одном случае он хочет создать себе репутацию хорошего товарища, в другом испытывает подлинное сочувствие к трудностям другого. Хорошо, если от учителя не ускользнет эта разная «подоплека» одного и того же поступка. Знание направленности личности, ее подлинных мотивов помогает учителю прогнозировать поведение ученика при его включении в разные виды деятельности, в различные контакты с окружающими.
Советский психолог С. Л. Рубинштейн также обращал внимание на то, что один и тот же акт поведения детей в зависимости от его внутреннего содержания оказывается по существу совершенно различным поступком. Например, пишет он, ребенок жалуется старшему на то, что другой ребенок нарушает какое-либо правило общего поведения: в одних случаях эта жалоба может иметь основанием стремление ребенка проверить, надо ли это правило выполнять, сохраняет ли оно еще силу; в другом случае он действительно стремится поддержать дисциплину в группе; в третьем случае он руководствуется желанием доставить неприятность товарищу. «Внешне один и тот же акт, в зависимости от мотивов, из которых он исходит, и целей, которые он более или менее сознательно преследует, приобретает, таким образом, совсем различный и, в отношении педагогической своей ценности, иногда прямо противоположный смысл. Характеристика поступка, основывающаяся на внешней, результативной его стороне, является поэтому в значительной мере формальной характеристикой. Педагог, который строит свою работу с учетом только этой внешней формальной характеристики поведения учащегося, не раскрывая его внутреннего содержания по существу, не ведает, что творит. Добившись от учащегося форм поведения, внешне, результативно отвечающих моральным нормам, определенным правилам поведения, он, не зная мотивов, по которым в данной ситуации эти правила выполняются учащимися, собственно ничего не знает о самом учащемся, о личности ребенка. А ничего не зная о подлинных личностных мотивах настоящего поведения ребенка, он и подавно не может рассчитывать на то, чтобы верно определить его дальнейшее жизненное поведение. Не умея проникнуть во внутреннее содержание действий и поступков ребенка, в мотивы его действий и внутреннее отношение к задачам, которые перед ним ставятся, воспитатель, по существу, работает вслепую. Ему неизвестны и ребенок, на которого он должен воздействовать, и результаты его собственного воспитательного воздействия»[12].
Значит, проникновение учителя в сущность поведения школьника и его мотивации чрезвычайно важно. Между тем практические наблюдения « данные литературы свидетельствуют о том, что учителя затрудняются в ряде случаев определить истинную мотивацию ученика, специфические особенности мотивации, присущие той или иной возрастной группе школьников[7]. Порой учитель так сосредоточен на проблеме передачи знаний, что у него «не доходят руки» до анализа мотивации, но делать это очень желательно. Подобно тому как врач, призванный вылечить болезнь, изучает ее причины, переходит в анализе от внешних проявлений к внутренним симптомам, прослеживает их динамику и развитие, так а учитель, желающий выполнить свое высокое предназначение — воспитание личности молодого человека, должен стремиться проникнуть в мотивацию его поведения, научиться видеть ее проявления и более глубокие, лежащие за ними причины в опыте жизни ребенка, его окружения, подлинный смысл его отдельных поступков.
Смысл учения — это внутреннее пристрастное отношение школьника к учению, «прикладывание» школьником учения к себе, к своему опыту и к своей жизни. Понимание смысла учения, его личностной значимости не происходит «автоматически» в ходе усвоения знаний. Чтобы знания воспитывали, писал А. Н. Леонтьев, надо воспитать отношение к самим знаниям. Значит, желательно в ходе обучения сформировать у школьников активное внутреннее отношение к знаниям, к способам их приобретения. В этом случае усвоение новых знаний и способов работы приведет к личностному развитию школьников. Личностный смысл учения, как будет показано ниже, в разные школьные возрасты различен. По мнению психологов, содержание обучения и его методы должны анализироваться с точки зрения того, соответствуют ли они личностным смыслам учения школьников данного возраста.
Смысл учения для каждого школьника прямо опирается на систему идеалов, ценностей, которые он усваивает из своего окружения (общества в целом, семьи); благодаря этому уже до начала учения у школьников складываются представления о его смысле, в ходе же обучения в средней школе смысл может претерпевать существенные изменения.
Смысл учения — сложное личностное образование. Он включает в себя, по крайней мере, следующие моменты:
осознание ребенком объективной значимости учения, которое опирается на общественно выработанные нравственные ценности, принятые в социальном окружении и семье данного ребенка; понимание субъективной значимости учения для себя, которое обязательно преломляется через уровень притязаний ребенка, его самоконтроль и самооценку учебной работы и ее отдельных звеньев; при определении уровня своих притязаний ребенок может исходить из своих возможностей в настоящее время (его психологи называют—актуальное «Я»), из представлений о том, какие возможности он мог бы иметь (потенциальное «Я») и т. д. Все это в целом определяет «зону субъективной ответственности»[4]. Значит, смысл учения связан с уровнем сформированное учебной деятельности, ее компонентов (учебной задачи, учебных действий, самоконтроля и самооценки) и с личностными образованиями (уровнем притязаний и др.), он затрагивает самые глубокие слои личности школьника. Поскольку все эти аспекты в ходе учения находятся в процессе развития, то и сам смысл учения по мере формирования учебной деятельности может развиваться или угасать, изменяться качественно.
Психологические наблюдения показывают, что при наличии смысла учения у школьников возрастает успешность учебной деятельности (как ее результатов — запаса и качества знаний, так и способов, приемов приобретения знаний), легче усваивается и становится более доступным учебный материал, лучше происходит его запоминание, выше становится сознательность процесса учения, лучше концентрируется внимание учащихся, возрастает их работоспособность.
Смысл учения, его значимость для школьника лежат в основании мотивационной сферы. От смысла учения зависит направленность школьника, т. е. мотивы учения.
Виды мотивов учения
Мотив учения — это направленность ученика на различные стороны учебной деятельности. Например, если активность ученика направлена на работу с самим изучаемым объектом (лингвистическим, математическим, биологическим и т. д.), то чаще всего в этих случаях можно говорить о разных видах познавательных мотивов. Если активность ученика направлена в ходе учения на отношения с другими людьми, то речь идет, как правило, о различных социальных мотивах. Иными словами, одних учеников в большей мере мотивирует сам процесс познания в ходе учения, других — отношения с другими людьми в ходе учения.
Соответственно принято различать две большие группы мотивов:
1) познавательные мотивы, связанные с содержанием учебной деятельности и процессом ее выполнения;
2) социальные мотивы, связанные с различными социальными взаимодействиями школьника с другими людьми.
Эти группы мотивов описаны в психологической литературе[1]. Первая большая группа мотивов может быть разбита на несколько подгрупп:
1) широкие познавательные мотивы, состоящие в ориентации школьников на овладение новыми знаниями. Они также различаются по уровням[2]. Эти уровни определяются глубиной интереса к знаниям. Это может быть интерес к новым занимательным фактам, явлениям, либо интерес к существенным свойствам явлений, к первым дедуктивным выводам, либо интерес к закономерностям в учебном материале, к теоретическим принципам, к ключевым идеям и т. д.;
2) учебно-познавательные мотивы, состоящие в ориентации школьников на усвоение способов добывания знаний: интересы к приемам самостоятельного приобретения знаний, к методам научного познания, к способам саморегуляции учебной работы, рациональной организации своего учебного труда;
3) мотивы самообразования, состоящие в направленности школьников на самостоятельное совершенствование способов добывания знаний.
Эти уровни познавательных мотивов могут обеспечивать наличие у школьника так называемого «мотива достижения», который состоит в стремлении ученика к успеху в ходе как бы постоянного соревнования с самим собой, в желании добиться новых, все более высоких результатов по сравнению со своими предыдущими результатами.
Все эти познавательные мотивы обеспечивают преодоление трудностей школьников в учебной работе, вызывают познавательную активность и инициативу, ложатся в основу стремления человека быть компетентным, желания быть «на уровне века», запросов времени и т. д.
Вторая большая группа мотивов — социальные мотивы — также распадается на несколько подгрупп:
1) широкие социальные мотивы, состоящие в стремлении получать знания, чтобы быть полезным Родине, обществу, желании выполнить свой долг, в понимании необходимости учиться и в чувстве ответственности. Здесь велико значение мотивов осознания социальной необходимости, долженствования.
К широким социальным мотивам может быть отнесено также желание хорошо подготовиться к избранной профессии;
2) узкие социальные, так называемые позиционные мотивы, состоящие в стремлении занять определенную позицию, место в отношениях с окружающими, получить их одобрение, заслужить у них авторитет.
Эти мотивы связаны с широкой потребностью человека в общении, в стремлении получить удовлетворение от процесса общения, от налаживания отношений с другими людьми, от эмоционально окрашенных взаимодействий с ними.
Одной из разновидностей таких мотивов считают так называемую «мотивацию благополучия», проявляющуюся в стремлении получать только одобрение со стороны учителей, родителей и товарищей (про таких учеников говорят, что дни работают только на «положительном подкреплении»).
Иногда позиционный мотив проявляется в стремлении ученика занять первое место, быть одним из лучших, в таком случае иногда говорят о «престижной мотивации».
Позиционный мотив может состоять также в попытках разного рода самоутверждения-—в желании занять место лидера, оказывать влияние на других учеников, доминировать в группе или коллективе и т. д.;
3) социальные мотивы, называемые мотивами социального сотрудничества, состоящие в том, что ученик не только хочет общаться и взаимодействовать с другими людьми, но и стремится осознавать, анализировать способы, формы своего сотрудничества и взаимоотношений с учителем и товарищами по классу, постоянно совершенствовать эти формы. Этот мотив. является важной основой самовоспитания, самосовершенствования личности.
Иногда спрашивают: могут ли у школьника присутствовать собственно творческие мотивы? Да, особенно в старших классах. Наличие творческих мотивов означает, что ученик не только усваивает те приемы учебной работы и те способы общения, которые ему предлагаются в ходе учения как образец, но и ищет новые способы учебных действий и форм сотрудничества и взаимодействия с окружающими людьми. Эти творческие мотивы могут воспитываться не только в разных формах внеклассной работы — в кружках, факультативах, в секциях Дворца пионеров, но и в ходе работы на уроке.
Нередко также встает вопрос: какие мотивы — познавательные или социальные — имеют наибольшую общественную ценность? Мы еще вернемся к тому, что для гармонически развитой личности необходимо сочетание разных мотивов, сейчас же отметим, что и познавательные и социальные мотивы могут иметь как коллективистическую, так и узкоиндивидуалистическую, даже эгоистическую направленность.
Так, познавательный мотив обеспечивает коллективистическую направленность школьника в том случае, если ученик стремится к достижению положительных результатов всем коллективом, «болеет душой» за успеваемость класса, а не только за свои успехи. И напротив. Представим себе крайний случай, что у ученика хорошо развиты познавательные мотивы, даже зрелые его формы (мотивы самообразования), и он постоянно работает над собой. Но эти мотивы могут иметь в конечном счете индивидуалистическую направленность, если они замкнуты на решение узких задач личного благополучия и преуспевания, достижения индивидуального успеха в будущей профессиональной деятельности без должной отдачи обществу.
Социальные мотивы, особенно широкие социальные мотивы долга, обеспечивают прочную основу коллективизма, ответственности за общее дело. Но можно представить себе и другой случай. У школьника сформированы социальные мотивы, но только в одном их выражении — в желании добиваться приоритета среди товарищей, стремиться к престижной профессиональной работе, связанной с материальным благополучием. Такие социальные мотивы также приводят к эгоистической направленности и ущербному развитию личности в целом.
Таким образом, не само по себе наличие социальных или познавательных мотивов, а именно их качество определяет сущность личности школьника и ее направленность.
Обратимся к более подробному рассмотрению того, насколько различными по качеству могут быть и познавательные и социальные мотивы учения. Можно выделить две группы психологических характеристик этих мотивов.
Первая группа мотивационных характеристик — их называют содержательными — прямо связана (как это следует из названия) с содержанием осуществляемой школьником учебной деятельности. Вторая группа характеристик — их условно называют динамическими — характеризует не столько содержание, сколько форму, динамику выражения этих мотивов; эти особенности мотивов ближе стоят к психофизиологическим особенностям ребенка, особенностям его нервной системы. Каждый из названных выше познавательных и социальных мотивов имеет и содержательные и динамические характеристики.
Содержательными характеристиками мотивов являются следующие:
I) наличие личностного смысла учения для ученика. В таком случае говорят, что мотив учения выполняет не только роль побудителя, но и является «смыслообразующим» для данного ученика, т. е. придает его учению личностный смысл. О роли смысла как внутреннего отношения школьника к учению говорилось выше;
2) наличие действенности мотива, т. е. его реального влияния па ход учебной деятельности и всего поведения ребенка. Действенность мотива тесно связана с первой характеристикой — личностным смыслом учения. Ибо если мотив имеет личностную значимость для школьника, то он, как правило, является и действенным. Это проявляется в активности самого ученика, в его инициативе, в зрелости и развернутости всех компонентов учебной деятельности. Если тот или иной мотив на оказывает реального влияния на ход учения, хотя ребенок может назвать этот мотив, психологи говорят о «только знаемых» (А. Н. Леонтьев)[6] мотивах учения. Чаще всего «знаемые» мотивы сообщаются школьнику взрослыми — учителем, родителями, а реально действующие мотивы возникают как результат фактического включения школьника в различные виды деятельности;
3) место мотива в общей структуре мотивации. Каждый мотив может быть ведущим, доминирующим или второстепенным, подчиненным. Конечно, надо стремиться к тому, чтобы доминирующими у школьника стали зрелые виды социальных и познавательных мотивов — мотивы долга перед обществом и окружающими людьми, мотивы самообразования и самовоспитания;
4) самостоятельность возникновения и проявления мотива. Он может возникать как внутренний в ходе самостоятельной учебной работы или только в ситуации помощи взрослого, т. е. как внешний. Например, у школьника может присутствовать мотив овладения новыми способами добывания знаний, но он актуализируется только при напоминании учителя, при создании им соответствующих учебных, ситуаций. Необходимо учитывать, что мотив всегда является, с одной стороны, внутренней характеристикой сознания ученика, его побуждения к деятельности. С другой стороны, побуждение может исходить извне, от другого человека. Если без контроля и напоминания взрослого мотив у ученика не актуализируется, то можно говорить о том, что этот мотив пока является внешним для ученика. При анализе соотношения внешних и внутренних, мотивов важно иметь в виду еще один нюанс. Мотив социального одобрения, например хорошая отметка, является внешним мотивом для содержания процесса учения, но не является внешним мотивом для самого ученика;
5) уровень осознания мотива. Далеко не всегда школьники умеют осознавать свои мотивы, эта способность может и не возникнуть на уровне средней школы. Но иногда школьники, особенно подросткового возраста, не только хорошо осознают, но и сознательно маскируют свои мотивы, или прикрываясь безразличием к учебной работе, или выдавая вымышленные мотивы за подлинные. Учителю надо иметь в виду, что следует подводить школьника к осознанию ведущих, социально значимых мотивов. Но всегда остаются и неосознаваемые побуждения, которые реально также оказывают влияние на поведение всякого человека;
6) степень распространения мотива на разные типы деятельности, виды учебных предметов, формы учебных заданий. Приведем описанные в литературе уровни интереса по его локализации[14];
7)аморфная, неясная локализация, выражающаяся в утверждении, что «в школе все интересно», в общем интересе к учению, требующем для своего подтверждения побуждений извне;
8)широкая локализация, когда школьники с удовольствием работают над разными учебными предметами и заданиями, активно ищут дополнительные знания и за пределами школьных программ, обнаруживают широкую любознательность при отсутствии глубины познания;
9)наличие локализованных стержневых интересов, когда школьники сосредоточены на одном-двух смежных или далеких учебных предметах. Стержневые интересы лежат в основе склонностей, способностей школьника, влияют на выбор профессии, представляют большую ценность для личности. Наиболее благоприятны широкие интересы с выраженной доминантой.
«Узловой вопрос, — писал С. Л. Рубинштейн,— это вопрос о том, как мотивы (побуждения), характеризующие не столько личность, сколько обстоятельства, в которых она оказалась по ходу жизни, превращаются в то устойчивое, что характеризует данную личность»[12]. Если есть различия в содержании мотивов, то существуют и особенности их форм. Они образуют динамические характеристики мотивов.
1. Первой и важнейшей особенностью является устойчивость мотивов. Это выражается в том, что тот или иной мотив актуализируется достаточно постоянно во всех учебных ситуациях или в большинстве из них. Безусловно, мы должны стремиться к тому, чтобы социально ценные мотивы стали устойчивым личностным образованием школьника.
Приведем описанные в литературе[3] уровни устойчивости.
Интерес может быть ситуативным, ограниченным отдельными вспышками на эмоционально привлекательные ситуации обучения. Такой интерес остывает при выходе ученика из данной ситуации. Этот интерес требует постоянной стимуляции извне и не оставляет особого следа в структуре личности.
Интерес становится относительно устойчивым, связанным с определенным кругом предметов, заданий.
Интерес достаточно устойчив и проявляется в том, что ученик учится с охотой даже вопреки неблагоприятным внешним стимулам, помехам. Устойчивость проявляется и в том, что ученик не может не учиться.
2. Другой особенностью формы проявления мотивов является их эмоциональная окраска, модальность. Психологи говорят об отрицательной и положительной мотивации учения. Под отрицательной мотивацией подразумеваются побуждения школьника, вызванные осознанием определенных неудобств и неприятностей, которые могут возникать, если он не будет учиться (напоминания, плохие отметки и выговоры в школе, угрозы и наказания родителей, неприятные переживания, вызванные упреками окружающих). Положительная мотивация связана с выполнением школьником социально значимой обязанности учиться, с достижением успехов в учебном труде, с овладением новыми знаниями и способами их добывания, с поддержанием хороших отношений с окружающими. Ниже в разделе об эмоциях будет показана необходимость в ходе обучения определенного соотношения многих положительных или некоторых отрицательных эмоций.
3. Другие формы проявления мотивов выражаются также в силе мотива, его выраженности, быстроте возникновения и т. д. Они обнаруживаются в том, например, как долго может сидеть школьник над работой, сколько заданий он может выполнить, движимый данным мотивом, и т. д. Все особенности протекания мотивов связаны с их содержательными особенностями — действенностью, доминированием среди других мотивов.
Формы выражения мотивов учения должны находиться в ноле зрения учителя; по ним учитель составляет первое представление о характере мотивации данного ученика. Но затем желательно двигаться к анализу внутренних, содержательных особенностей мотивов, определять, что же именно стоит, например, за отрицательной модальностью — мотивами из-бегания, выявлять, показателем чего является неустойчивость мотива, и т. д.
Резюме
Назовем основные положения этой главы, неучет которых может привести к трудностям в работе учителя.
За отношением к учению у каждого школьника надо видеть сложное строение его мотивационной сферы и многие входящие в нее побуждения (смысл, мотивы, цели, эмоции, интересы), их качественные характеристики, их соотношение, т. е. видеть все составляющие, образующие мотивацию. О состоянии мотивации нельзя судить по отдельным побуждениям, а надо стремиться охватить всю систему побуждений, специфическую для данного ребенка, характер доминирующих у него побуждений. Упрощенное понимание мотивации как неопределенного расплывчатого положительного отношения к учению затрудняет ее оценку и формирование.
Каждое побуждение, входящее в мотивационную сферу, надо также оценивать в многообразии его форм и уровней. Нельзя, например, в познавательном мотиве рассматривать только первый его уровень — интерес к знаниям, в постановке цели видеть только принятие цели, заданной учителем. Учителя не должно беспокоить многообразие побуждений и их особенностей, описанных выше. Учитель может всякий раз выбрать тот фрагмент, характеристику той стороны мотивационной сферы своих учеников, которая нуждается в особом внимании и требует специальной работы.
К мотивационной сфере каждого ученика целесообразно подходить как к развивающемуся, динамичному явлению, а не как к статичной характеристике, к «застывшему» качеству личности школьника.
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1.
Изучив вышеизложенные материалы делаем выводы, что вопрос формирования познавательного интереса младших школьников вообще и через наглядность, в частности – достаточно сложный социально-психологический, непрерывный процесс методологического воздействия на ребенка, предустматривающий начало этого процесса еще задолго до школы и может иметь положительные педагогические результаты только в совокупности и непрерывности воспитания и образования. Фундамент этого процесса закладывается в семье при рождении ребенка, интенсивно развивается в дошкольных воспитательно-образовательных учреждения и продолжается, уже в новом качестве, в начальных класса общеобразовательной школы.
Из изученных материалов достаточно убедительно прорисовывается слжность и важность воспитательного и образовательного моментов начального образования как фундамента дальнейшего обучения ребенка.
А значит на преподавателях начальной школы лежит большая ответственность за подготовленность ученика к продолжению образования, формированию активной жизненной позиции, формированию потребности(!), а не необходимости дальнейшего образования.
ГЛАВА 2. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ РАБОТА ПО ФОРМИРОВАНИЮ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ИНТЕРЕСА МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ ЧЕРЕЗ НАГЛЯДНОСТЬ.
2.1. Диагностика мотивов учебы и познавательного интереса младших школьников.
В любое время, в каждой школе и классе есть дети, которые отстают в учении от своих одноклассников по причине нежелания учиться, т.е. по причине отсутствия ценнейшего и самого важного из мотивов учения — познавательного интереса. Анализ многочисленных исследований и наши собственные данные приводят к выводу, что у учащихся младших классов познавательный интерес “...как избирательная направленность личности, обращённая к области познания, к её предметной стороне, к самому процессу овладения знаниями” [1, с. 160; 4, с. 67] занимает различное положение в структуре мотивов учения, чем в значительной мере определяется характер и результативность учебной деятельности.
Во многих исследованиях познавательный интерес как мотив учения рассматривается во взаимной связи с другими мотивами. С. Я. Рубинштейн, Г. И. Щукина, Ф. К. Савина[12,13,15] и другие рассматривают познавательный процесс как самый сильный мотив учения. По данным Г. И. Щукиной познавательный интерес фигурирует среди других мотивов как центральный. “На высоком уровне развития, повторяясь, укрепляясь во многих ситуациях, интерес играет роль ведущего мотива учения, другие же мотивы (долг, ответственность, профессиональные намерения), совпадая с целью предстоящей деятельности, определяя её смысл, выводят саму деятельность на интерес”, — утверждает Ф.К. Савина [4, с. 61].
Г. И. Щукина[16] вычленила признаки, отличающие познавательный интерес от других мотивов учения:
1. Познавательный интерес — наиболее предпочитаемый школьниками мотив среди других мотивов учения.
2. Познавательный интерес как мотив учения “раньше и более осознаётся школьниками”.
3. Познавательный интерес как мотив носит “бескорыстный характер”.
4. Познавательный интерес, “создавая внутреннюю среду развития, существенно меняет силу деятельности, влияет на её характер протекания и результат”.
5. Познавательный интерес, развивается в кругу других мотивов и взаимодействует с ними [2, с. 352–358].
Условно все показатели, характеризующие тот или иной уровень развития познавательного интереса, можно разделить на три группы [3, с. 208]:
I. Показатели интеллектуальной активности: вопросы ученика, обращённые к учителю; стремление учащихся по собственному желанию участвовать в деятельности, в учебном процессе; активное оперирование школьниками приобретёнными знаниями, умениями и навыками; стремление поделиться с окружающими новой, свежей информацией, почерпнутой из разных источников за пределами учебной программы.
II. Показатели эмоциональных проявлений: переживание учащимися гнева, страха, возмущения радости, грусти, вдохновения, удовлетворения и другие менее значимые. В своём эксперименте мы обнаружили, что эмоциональные показатели становятся менее выраженными при переходе детей в старшие классы, где они уже умеют скрывать и регулировать своё эмоциональное состояние.
III. Показатели волевых проявлений, регулятивные процессы, которые выражены в особенностях протекания познавательной деятельности учащихся: сосредоточенность внимания и слабая отвлекаемость; применение различных способов для разрешения сложной задачи; стремление учащихся к завершенности учебных действий; реакция учащихся на звонок, а также свободный выбор деятельности.
Экспериментальная часть моего исследования проводилась с учащимися 1-го «А» класса. Этот возраст характеризуется в специальной литературе как “младший трудный период”. Учащиеся данной возрастной группы резко отличаются друг от друга по отношению к учению, по интересам и увлечениям. При выявлении уровней развития познавательного интереса учащихся основным стал метод наблюдения, данные которого дополнялись и конкретизировались с помощью индивидуальных бесед с учащимися, с учителями работающими в данном классе, изучением детей в процессе совместной подготовки и проведения коллективного творческого дела.
В результате были составлены монографические характеристики трех учащихся, которые находились на различных уровнях развития познавательного интереса. При этом сам интерес занимал различное место в структуре их мотивации учения.
При определении уровней развития познавательного интереса учащихся я опиралась на следующие показатели: уровень познавательной активности, волевые и эмоциональные проявления учащихся в процессе учебной деятельности и за ее пределами. Мной обнаружено 3 уровня развития познавательного интереса — элементарный, средний, высокий.
Так, Павел Н., по результатам диагностики отнесенный нами к высокому уровню, обладает сильным, глубоким и устойчивым познавательным интересом, который выступает как стержневой мотив учебной деятельности. Павла привлекают гуманитарные предметы, и он всегда готовится отвечать на уроке по дополнительным источникам литературы. Всегда выполняет домашние работы по всем учебным предметам без исключения. Ему свойственны увлеченность, сосредоточенность, интеллектуальная активность, положительные эмоции в процессе учебной деятельности. Мальчик учится только на отлично. Как мотив учебной деятельности познавательный интерес занимает высшую степень в структуре мотивации учения, далее идут такие мотивы как профессиональная направленность, долг перед родителями, избегание неприятностей или потеря авторитета в классе.
Ира П. обладает средним уровнем развития познавательного интереса. Проявляет избирательное отношение к определенным предметам, активность при побуждающих действиях учителя, предпочитает не творческий, а поисковый, реже репродуктивный вид учебной деятельности. Учится на “четыре” и “три”. Познавательный интерес как мотив учения занимает серединное место в структуре мотивации учения. Он находится следом за мотивом ответственности перед своей будущей семьей. Далее стоит мотив долга перед родителями, учителями (“...они ведь в меня верят, я не должна их расстраивать своими оценками, поэтому мне надо учиться на “четыре” и “пять”...”), значительное место в системе мотивации учения занимает мотив избегания плохих оценок, недовольных оценок со стороны учителей и родителей.
Диана Б. — девочка со слабым неглубоким, неустойчивым познавательным интересом, соответствующим низкому уровню развития. Характеризуется аморфностью и изменчивостью. Девочка никогда самостоятельно не включается в процесс урока, никогда не отвечает по собственному желанию. Несистематическое выполнение домашних заданий снижает объем и качество приобретаемых знаний. Волевые качества не развиты: часто отвлекается, невнимательна при объяснении нового материала, предпочтение отдает репродуктивному виду учебной деятельности. Учится на “три” и “четыре”, “пятерки” редки. Характер ее работы на уроке свидетельствует о ситуативном характере познавательного интереса. Установлено, что в структуре мотивации учения познавательный интерес стоит на последней ступени, а первые занимают такие мотивы как: общение с другими, внеклассные мероприятия, аттестат, долг перед родителями (“...учеба — это мое бремя, тяжелая работа...”). Т.е. познавательный интерес как мотив учения еще не осознан.
Результаты диагностического эксперимента позволяют сделать первоначальный вывод о том, что познавательный интерес, развиваясь, занимает в структуре мотивации учения младших школьников все более значимое место. На высшей стадии своего развития познавательный интерес становится ведущим мотивом учения, определяя характер и продуктивность учения подростка. Занимая более значимое место в структуре мотивации, познавательный интерес уменьшает роль мотивов избегания, побуждает ребенка к решению познавательных задач творческого характера.
Теоретический анализ полученных результатов, как я ожидаю, в дальнейших исследованиях позволит обнаружить способы решения противоречий между: повышением требований общества, предъявляемых к уровню умственных и интеллектуальных способностей и невозможностью или нежеланием учащихся соответствовать этим требованиям; стремлением учащихся повысить свой уровень умственного и интеллектуального развития и неумением педагогов оказать им поддержку в реализации этих стремлений; осознанием учителем необходимости формирования познавательного интереса и неумением выделить его в структуре мотивов учения.
Сопоставив полученные по классам данные в таблице получилась такая картина(в %):
| Таблица 1. | Высокий уровень | Средний уровень | Низкий уровень |
| Экспериментальный 1"а"класс | 6 | 74 | 20 |
| Обычный 1"б" класс | 4 | 60 | 36 |
В целом полученные результаты наглядно показывают, что дошкольным детским учреждениям и учителям младших классов есть над чем работать.
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2.
Школьники младших классов, еще не имеющие достато развитого образного мышления, не имеющие «багажа» зрительных образов, гибкости соспоставления нового с уже когда-то виденным, познаным, гораздо быстрее запоминают и воспринимают учебный материал, сопровождаемый наглядыми примерами. Особенность детского мышления быстрее и лучше запоминать зрительные образы, нежели логическое или механическое соспоставление предметов, величин и т.п., дает возможность более продуктивного обучения, способствует более полному запоминанию материала. Способность педагога интуитивно чувствовать дозировку наглядного материала позволяет значительно повысить успеваемость и усвоение учебной программы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В данной работе я попыталась определить степень влияния применения наглядных средств в педагогическом процессе в младших классах.
Полученные экспериментальным путем данные подтверждают мою гипотезу. Разумное дозирование наглядных средств, при изучении нового материала, способствует лучшему его усвоению учащимися.
Прежде всего, наглядность повышает внимание учащихся. Возникает интерес к познанию данного материала, материал лучше усваивается. Дети задают дополнительные вопросы, хотят получить больше информации по заинтересовавшему вопросу.
Конечно, нужно очень тонко, порционально использовать наглядность в процессе обучения, дабы не подменить интерес к существу изучаемого предмета интересом к его изображению.
Литература
1. Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте. - М., 1968. С. 249
2. Занковым Л.В. Наглядность и активизация учащихся в обучении» М.: Учпедгиз, 1960.
3. Изучение мотивации поведения детей и подростков /Под ред. Л. И. Божович, Л. В. Благонадежной. М., 1972;
4. Кулюткин Ю. Н., Сухобская Г. С. Мотивация познавательной деятельности. Л., 1972.
5. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975
6. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. - М., 1972. С. 513
7. Мальковская Т. Н. Учитель — ученик. М., 1977.
8. Маркова А.К. Формирование мотивации учения в школьном возрасте: Пособие для учителя. – М.: Просвещение, 1983. – 96 с.
9. Морозова Н.Г. Учителю о познавательном интересе // Психология и педагогика, №2, 1979г. С. 5.
10. Мотивация учения /Под ред. М. В. Матюхиной. Волгоград. 1976
11. Пирогов Н. Вопросы жизни. Соч. Т. 1. – СПб, 1887. – С. 116
12. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1973, с. 188, 189.
13. Савина Ф.К. Формирование познавательных интересов учащихся в условиях реформы школы: Учеб. пособие к спецкурсу. — Волгоград: ВГПИ им. А.С. Серафимовича, 1989. — 67с.
14. Щукина Г.И, Активация познавательной деятельности учащихся в учебном процессе. - М., 1979. С. 97
15. Щукина Г.И. Методы изучения и формирования познавательных интересов учащихся. — М.: Педагогика, 1971. — 352–358 с.
16. Щукина Г.И. Педагогические проблемы формирования познавательных интересов учащихся. — М.: Педагогика, 1988. — 208 с.
17. Щукина Г.И. Проблема познавательного интереса в педагогике. - М.,1971.С. 29
18. Якобсон П. М. Психологические проблемы мотивации поведения человека. М., 1969;
[1] Якобсон П. М. Психологические проблемы мотивации поведения человека. М., 1969; Изучение мотивации поведения детей и подростков /Под ред. Л. И. Божович, Л. В. Благонадежной. М., 1972; Мотивация учения /Под ред. М. В. Матюхиной. Волгоград. 1976.
[2] Щукина Г. И. Активизация познавательной деятельности учащихся в учебном процессе. М., 1979, с. 97.
[3] Щукина Г. И. Активизация познавательной деятельности учащихся в учебном процессе. М., 1979, с. 98, 99.
[4] Скаткин М. Н. Проблемы современной дидактики. М», 1980, с. 67.
[5] Васильев И. А., Поплужный В. Л., Тихомиров О. К- Эмоции и мышление. М., 1980, с. 182—183.
[6] Сухомлинский В. А. Сердце отдаю детям. Киев, 1971, с. 199.
[7] Там же, с. 204.
[8] Шаталов В. Ф. Куда и как исчезли тройки. М., 1979, с. 22, 27, 28.
[9] Сухомлинский В. А. Сердце отдаю детям. Киев, 1971, с. 144.
[10] Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М., i976, с. 158.
[11]Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975, с. 297.
[12] Чудновский В, Э. Нравственная устойчивость личности. М„ 1981.
ФОРМИРОВАНИЕ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ИНТЕРЕСА МЛАДШИХ
Дата: 2019-05-28, просмотров: 242.
