Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Реферат
по дисциплине:
История государства и права
Выполнила:
студентка гр. Л11:
Яхонтова Ю.А.
Преподаватель:
Слезин А.А.
г. Тамбов - 1997
Идеология белого движения.
Официально суть этой идеологии определялась её творцами как «непредрешенничество». Вожди белого дела не «предрешали», т.е. не провозглашали заранее и формально не навязывали народу свою позицию по ключевым вопросам о будущей форме государственности России и её социально-экономическом строе (государственная власть, аграрный, рабочий, национальный вопросы). Окончательное разрешение этих вопросов, по их публичным заверениям, оставалось после ликвидации советской власти за «соборной волей народа». Провозглашался примат православной церкви.[8]
«Непредрешенничество», указывал позднее А.И. Деникин, было «результатом прямой необходимости». Оно давало различным антибольшевистским силам, участвовавшим в белом движении, возможность сохранять плохой мир и идти одной дорогой, хотя и вперебой, подозрительно оглядываясь друг на друга, враждуя и тая в сердце- одни республику, другие- монархию, одни- Учредительное собрание, другие- Земский собор, третьи - «законопреемственность». Удобная и легковесная, ни к чему не обязывающая, «непредрешеническая» кладь, надеялись белые вожди, не обременит армии на их пути к Москве, а «если там, - cледует ещё одно признание Деникина, - при разгрузке произошло бы столкновение разномыслящих элементов, даже кровавое, то оно было бы, во всяком случае, менее длительным и изнурительным для страны, чем большевистская неволя».[8]
Однако удержаться вождям белого движения в рамках «непредрешения» никак не удавалось, по их собственным словам, «жизнь стихийным напором выбивала из этого русла, требуя немедленного решения таких коренных государственных вопросов, как национальный, аграрный и другие».[8]
Белый террор.
Насилие и террор были непременными спутниками многовековой истории человечества. Россия традиционно относилась к странам, где цена человеческой жизни была мизерной, а гуманитарные права не соблюдались. Ленин утверждал, что красный террор в годы гражданской войны в России был вынужденным и стал ответной акцией на действия белогвардейцев и интервентов.[2]
В настоящее время получил распространение тезис историка Мельгунова о том, что белые более, чем красные, пытались придерживаться правовых норм при проведении карательных акций.
Но правовые декларации и постановления конфронтируемых сторон не защищали население страны в те годы от произвола и террора. Их не могли предотвратить ни решения VI Всероссийского Чрезвычайного съезда Советов (ноябрь 1918 года), ни постановление ВЦИК об отмене смертной казни (январь 1920 года), ни указания правительств противоположной стороны. И те, и другие расстреливали, брали заложников, практиковали пытки. Были и у белых учреждения, подобные ЧК и ревтрибуналам, - различные контрразведки и военно-полевые суды, пропагандистские организации с осведомительскими задачами, типа деникинского Освага (отдел пропаганды Особого совещания при главнокомандующем вооружёнными силами Юга России). Уже первые акты насилия, проведённые одно-, а затем и двухпартийным советским правительством (большевики и левые эсеры): закрытие газет, защищавших идеи Февраля, а не Октября 1917 года, объявление партии кадетов вне закона, роспуск Учредительного собрания, введение права внесудебной борьбы за власть - вызвали неприятие многих. Ленин исходил из того, что «польза революции , польза рабочего класса - вот высший закон »,[3] что только он - высшая инстанция, определяющая «эту пользу», а потому могущая решать все вопросы, в том числе и главный - право на жизнь и деятельность. Принципом целесообразности средств, применяемых для защиты власти, руководствовались Троцкий, Бухарин и другие: «Пролетарское принуждение во всех своих формах , начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью , является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи ».[4] В записке Э.М. Склянскому (август 1920 года), зам. Пред. Реввоенсовета республики, Ленин писал: «...Под видом «зелёных » (мы потом на них свалим) пройдем 10-20 вёрст и перевешаем кулаков , попов , помещиков . Премия : 100000 рублей за повешенного ».[5]
Каутский утверждал, что рассматривать красный террор как ответную реакцию на белый - то же самое, что оправдывать собственное воровство тем, что и другие воруют. Он пророчески предсказал, что «большевизм останется тёмной страницей в истории социализма».[6]
Террор составлял сущность советской системы фактически. Это проявляется в ночь с 16 на 17 июля 1918 года с убийством царской семьи, c призывом Ленина к террору в ответ на убийство Володарского,[7] с резолюцией ВЦИК о проведении массового террора против буржуазии.[8] А с 5 сентября 1918 г. - официально, после выхода постановления Совнаркома. Смертная казнь была официально введена 21 февраля 1918 года. Об этом было сказано в воззвании Совнаркома «Социалистическое отечество в опасности», написанном Троцким по поручению Ленина. На его основании ВЧК получила право внесудебной расправы над «неприятельскими агентами, спекулянтами, громилами, хулиганами, контрреволюционными агитаторами, германскими шпионами». Позже к ним добавили «саботажников и прочих паразитов». Ленин сказал, что «без жесточайшего революционного террора» быть победителем невозможно.[4]
Руководство Советской Республики официально признало создание неправового государства, где произвол стал нормой жизни, а террор - важнейшим инструментом удержания власти. Характерно, что право ВЧК на внесудебные расправы, сочинённое Троцким, подписал Ленин; трибуналам предоставил неограниченные права нарком юстиции; постановление о красном терроре завизировали наркомы юстиции, внутренних дел и управляющий делами Совнаркома; военным трибуналам определил задачи председатель Реввоентрибунала республики. «Военные трибуналы не руководствуются и не должны руководствоваться никакими юридическими нормами . Это карающие органы , созданные в процессе напряжённой революционной борьбы , которые постановляют свои приговоры , руководствуясь принципом политической целесообразности и правосознания коммунистов ».[9] 11сентября 1918 года со страниц газеты «Правда» Осинский утверждал: «От диктатуры пролетариата над буржуазией мы перешли к крайнему террору - системе уничтожения буржуазии как класса ».[4] Декрет ВЦИК от 15 февраля 1919 года разрешал «брать заложников из крестьян с тем , что если расчистка снега не будет произведена , они будут расстреляны ».[10]
Территории, занятые белыми, нельзя рассматривать как территории изолированные: шла гражданская война, а значит противоборствующие стороны влияли друг на друга. Одновременно и взаимосвязанно с красным господствовал в стране и белый террор.
Уже в 1918 году начал властвовать «террор среды», когда симметрия действий сторон стала неминуемо схожей. Это нашло своё продолжение в 1919-1920 годах, когда и красные, и белые синхронно строили свои диктаторские государства. Применение террора по отношению к своим противникам и мирному населению не избежал никто из руководителей противоборствующих сторон. Формы и методы террора были различны. но их использовали и приверженцы Учредительного собрания (Комуч в Самаре, Временное областное правительство на Урале, Временное сибирское правительство, Верхнее управление Северной области), и собственно белое движение.
Колчак и Деникин были профессиональными военными, патриотами, имевшими свой взгляд на будущее страны. В советской историографии Колчак характеризуется как реакционер и скрытый монархист. За рубежом был создан образ либерала, пользовавшегося поддержкой населения. Это крайние точки зрения. Во время допросов в иркутской ЧК в 1920 году Колчак заявил о том, что он не знал о многих фактах безжалостного отношения к рабочим и крестьянам со стороны его карателей. Возможно, он говорил правду. Но трудно говорить о поддержке его политики в Сибири и на Урале, если из примерно 400000 красных партизан того времени 150000 действовало против него, а среди них было 4-5% зажиточных крестьян, или, как их тогда называли, кулаков.
Карательный аппарат колчаковское правительство создавало на основе традиций дореволюционной России, но меняя имена: вместо жандармерии - госохрана, полиция - милиция и т.д. Управляющие карательными органами в губерниях весной 1919 года требовали «не соблюдать юридические нормы , созданные для мирного времени , а исходить из целесообразности ».[11] Так и было, особенно во времена карательных операций. Генерал Сахаров приказом по армии от 12 октября 1919 года требовал расстреливать каждого десятого заложника или жителя, а также в случае вооружённых выступлений против военных: «такие населённые пункты немедленно окружать, всех жителей расстреливать, а самое селение уничтожать дотла».[12] «Год назад, - писал в дневнике 4 августа 1919 года военный министр правительства Колчака А. Будберг, - население видело в нас избавителей от тяжкого комиссарского плена , а ныне оно нас ненавидит также , как ненавидело комиссаров , если не больше ; и , что ещё хуже ненависти , оно нам уже не верит , от нас не ждёт ничего доброго ».[13]
Диктатура немыслима без сильного репрессивного аппарата и проводимого террора. Слово «расстрел» было одним из самых популярных в лексике гражданской войны.
Не было в этом плане исключением и правительство Деникина. Полиция, на территории, занятой генералом, именовалась государственной стражей. Её численность к сентябрю 1919 года достигла 78000 человек (при 110000 штыков и сабель в действующей армии Деникина). Деникин, как и Колчак, отрицал своё участие в каких-либо репрессивных мерах. Он обвинял в этом контрразведку, ставшую «очагом провокации и организованного грабежа», губернаторов и военачальников.[14]
Отчёты Освага сообщали Деникину о грабежах, мародёрстве, жестокости военных по отношению к мирному населению, [15] именно при его командовании произошло 226 еврейских погромов, в результате которых погибли тысячи невинных людей.[16]
Многочисленные свидетельства говорят о жестокости карательной политики Врангеля, Юденича и других генералов. О расправах, и не только с большевиками, карателей Юденича свидетельствовали очевидцы. Миллер подписал 26 июня 1919 года приказ, согласно которому большевики-заложники расстреливались за любое покушение на офицерскую жизнь.[17]
Их дополняли действия многих атаманов, выступавших от имени регулярных белых армий.
Белый террор оказался столь же бессмысленным для достижения поставленной цели, сколь и всякий другой. Как вспоминал командующий войсками США в Сибири генерал Грэвс, «в Восточной Сибири на каждого человека , убитого большевиками , приходилось 100 человек , убитых антибольшевистскими элементами » и «количество большевиков в Сибири ко времени Колчака увеличилось во много раз в сравнении с количеством их к моменту нашего прихода ».
Точных подсчётов числа жертв белого террора (как, впрочем, и жертв красного) нет. Приводимые в литературе цифры разноречивы, их источники, методика подсчётов не сообщаются. Установить точные цифры погибших в ходе белого или красного террора не представляется возможным. И как бы не описывали события тех лет историки и очевидцы - суть одна - любой террор был наиболее варварским методом борьбы за власть. Любой террор- преступление перед человечеством, чем бы он не мотивировался.
Провал белого движения
К началу 1920 г. белое движение оказалось обезглавленным. Был выдан красным и казнён ими А. Колчак. Убыл в эмиграцию после поражений генерал Деникин. Но война продолжалась. Остатки белых армий Юга России под руководством нового командующего генерала барона П.Н. Врангеля заперлись в Крыму. Врангелю удалось восстановить порядок в войсках: « Сущность земельной реформы проста ... Земли , хоть и без немедленного размежевания , передаются в вечную наследственную собственность каждого хозяина . Такой порядок землепользования всего более обеспечит хорошее ведение хозяйства . Этим устанавливается коренное отличие ныне осуществляемой реформы от всяких реформ коммунистического характера , столь ненавистных русскому крестьянству .» (25 мая 1920 г. Врангель)[10]
Иными словами, объявлялось, что земли передаются в крестьянскую собственность по факту их обработки. Возврата земли старым владельцам помещикам не будет. Сам Крым в 1920 г., несмотря на военные и хозяйственные трудности, стал единственной территориальной единицей Европы, откуда продовольствие, зерно вывозили в другие страны.
Стратегию Врангеля можно назвать «стратегией кокона». Он понимал, что сил для борьбы с Красной Армией явно недостаточно. Но если продержаться какое-то время, то крестьянство целых уездов, губерний, недовольные своим положением при Советской власти, но привлечённые реформой и гарантированной земельной собственностью, будет отпадать от власти Советов и как нить на кокон наматываться на Крым. Это даст возможность пополнить армию, получить продовольствие и выиграть войну. Первым этот необъявленный замысел понял Ленин, потребовавший «покончить с Врангелем до зимы». Он понял, что соединение возрождаемого белого движения и крестьянских масс создаст большую силу. Фрунзе сконцентрировал многократно превосходящие вооружённые силы, бросил в бой самые стойкие части. Врангель осознал невозможность сопротивления и приложил усилия для организации эвакуации. Оставшимся в Крыму офицерам Фрунзе гарантировал жизнь и работу, но большинство их вскоре были расстреляно.[10]
Список литературы
1. Никулин В.В., Слезин А.А., История России: события и проблемы, Тамбов, ТГТУ, 1997;
2. Исаев И.А., История государства и права России, М., Юрист, 1966;
3. Большая Советская Энциклопедия, в 30 томах, под ред. Прохорова А.М., изд. 3, М., Советская энциклопедия, 1973;
4. Литвинов А.П., Красный и белый террор в России, Отечественная история, №6-1993, М., Наука;
5. Войнов В.М., Офицерский корпус белых армий 1918-1920 гг., Отечественная история, №6-1994, М., Наука;
6. Боффа Д., История Советского Союза, том 1, М., Международные отношения, 1990;
7. Верт Н., История Советского государства. 1900-1991, М., Издательская группа «Прогресс», Прогресс-Академия, 1992;
8. Щетинов Ю.А., История России. XX век, М., Издательская фирма Манускрипт, 1995;
9. Алахвердов и др., Краткая история гражданской войны в СССР, изд. 2, М., Государственной издательство политической литературы, 1962;
10.Островский В.П., Уткин А.И., История России. XX век, Издательский дом Дрофа, 1995.
Содержание
1. Государство и право в большевистской России. Зарождение белого движения. Красные и белые.....................................................................................................
2. Государство и право на территориях, занятых белыми армиями...................
2.1. Идеология белого движения........................................................................
2.2. Практические действия белых правительств............................................
2.3. Белое движение и интервенты...................................................................
2.4. Белый террор.............................................................................................
3. Глубинные причины победы большевиков.....................................................
3.1. Провал белого движения...........................................................................
3.2. Дискуссии историков о причинах победы большевиков.........................
3.3. Что можно сказать о своих оценках?........................................................
Список литературы...............................................................................................
Содержание...........................................................................................................
[1] РГВА, ф. 402169, оп. 1, д. 1, л. 160
[2] Ленин В.И., ПСС, т. 39, с. 113-114, 405
[3] Ленин В.И., ПСС, т. 35, с. 185
[4] Бухарин Н.И., Проблемы теории и практики социализма, М., 1989, с. 168
[5] РЦХИДНИ, ф. 2, оп. 2, д. 380, л. 1, документ частично опубликован Д.А. Волкогоновым (Известия, 1992, 22 апреля)
[6] Каутский, Терроризм и коммунизм, с 7, 196, 20; От демократии к государственному рабству, с. 162, 166
[7] Авторханов А., Ленин в судьбах России, Новый Мир, 1991, №1, с. 172
[8] Карр Э., Большевистская революция 1917-1923, М., 1990, т. 1, с. 144, Резолюция ВЦИК от 29 июля 1918 г.
[9] Известия ВЦИК, 1919, 3 января
[10] Декреты Советской власти, М., 1968, т. 4, с. 627
[11] ГАРФ, ф. 147, оп. 2, д. 2, «Д», л. 17 - Рапорт управляющего Енисейской губернии Троцкого
[12] Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны 1918-1920 гг., Документы и материалы, М., 1962, с. 357
[13] Будберг А., Дневник белогвардейца, Л., 1929, с. 191
[14] Деникин Юденич-Врангель, М., Л., 1927, с. 64-65
[15] ГАРФ, ф. 440, оп. 1, д. 34, л. 2, 12, 77, д. 12, л. 1-33
[16] Штаф Н.И., Добровольцы и еврейские погромы
[17] Калинин И., Под знаменем Врангеля, Л., 1925, с. 92, 93, 168; в бывшем Архиве крымского обкома КПСС хранится множество документов о терроре белых (Архив Крымского обкома КПСС, ф. 150, оп. 1, д. 49, л. 197-232, д. 53, л. 148 и др.)
Реферат
по дисциплине:
История государства и права
Выполнила:
студентка гр. Л11:
Яхонтова Ю.А.
Преподаватель:
Слезин А.А.
г. Тамбов - 1997
Государство и право в большевистской России. Зарождение белого движения. Красные и белые.
Историческая справка.
Белогвардейцы - происхождение термина связано с традиционной символикой белого цвета, как цвета сторонников законного правопорядка (в противопоставление красному цвету- цвету восставшего народа и революции)... Впервые отличительным знаком белой гвардии были белые нарукавные повязки у буржуазной милиции, созданной в Финляндии в 1906 году для борьбы с революционным движением.
Термин находит свою преемственность в годы гражданской войны в России в 1918-1920 года.[3]
***
История гражданской войны в России не может быть достаточно полно освещена без анализа политических позиций белого офицерства в разных регионах страны, а также без анализа причин возникновения белого движения и прослеживания за его судьбой в годы гражданской войны.
Сразу же после Октябрьской революции, когда декретом Совнаркома генералы и офицеры по своему материальному и правовому положению были приравнены к солдатам и изгнаны из армии, многие из них, не имея гражданской специальности, бедствовали, что представляло собой горючий материал для любого антибольшевистского выступления. Это касалось в основном нового офицерства, которым пополнился командный состав русской армии после первой мировой войны взамен полегшей на полях сражений большей части кадрового офицерства.[5]
Из листовки по материалам декрета III Всероссийского Съезда Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов (январь 1918 г.)
«Вся власть Учредительному собранию », - крикнул царский генерал Каледин с Дона .
«Вся власть Учредительному собранию », - вторит ему черносотенный Дутов с Урала .
«Вся власть Советам Крестьянских , Рабочих и Солдатских депутатов », - мощно и смело ответила на это вся необъятная революционная трудовая Русь .
...Учредительное собрание было последней надеждой отброшенной от власти буржуазии ... даже помещики искали в нём защиту от передававших крестьянам землю Советов .
Помещики и капиталисты знают , что власть сейчас в твёрдых руках ....; что земля на деле , а не на словах только передана ими крестьянам , что Советы ведут самые энергичные переговоры о мире ...
А туда , в Учредительное собрание , собрались ... правые социалисты-революционеры (эсеры) ..., давно доказали , что они умеют защитить капиталистов не хуже , чем сами кадеты ... Они 8 месяцев готовили законопроекты о передаче земли крестьянам и арестовывали неугодные помещикам земельные комитеты ; они 8 месяцев говорили о мире и вели народ в наступление проливать кровь за интересы русской , французской и английской буржуазии .
Исполнительный Комитет Советов Крестьянских , Рабочих и Солдатских депутатов объявил Учредительное собрание распущенным и провозгласил , что вся власть отныне принадлежит трудящимся народным Советам и в центре , и на местах .[10]
Разгон Учредительного собрания и подписание партией Ленина унизительного Брестского мира для офицерства, стоявшего за войну до победного конца, стали событиями, которые даже нейтрально настроенных офицеров превращали в ярых противников новой власти. Эти действия вызвали недовольство, резкое неприятие большинства активных политических сил: от монархистов до умеренных социалистов. Но этих сил для сопротивления пусть ещё слабому, но показавшему умение удерживаться любыми средствами советскому правительству, было явно недостаточно. Отдельные очаги сопротивления первоначально подавлялись относительно легко.[6]
Но в стране, особенно в городах, резко обострилась продовольственная проблема. В городах после подписания Лениным 28 июня 1918 года декрета о национализации промышленности предприятия потеряли право покупать сырьё и продавать продукцию, но сырьё и топливо им не подвозились, а оплата за произведенную продукцию не производилась; производство катастрофически падало, рабочие бежали с предприятий.[10] Одним из ключевых обещаний большевиков было обещание накормить трудящихся городов. Однако голод усиливался. Нормальные рыночные отношения в стране были окончательно расстроены. Единая денежная система не существовала. Деньги полностью обесценились (рубль упал в 20 тысяч раз). К тому же и советская власть, и её вожди были последовательными сторонниками ликвидации рынка вообще, видя в нём систему отношений, постоянно порождающую ненавистный им капитализм.
Многие большевики, включая партийное руководство, воспринимали «военно-коммунистические» меры не только как вынужденные, сколько как закономерные шаги к социализму и коммунизму. VIII съезд РКП(б) одобрил новую программу партии, главной целью которой было провозглашено построение социалистического общества в России на базе «диктатуры пролетариата» как «высшей формы демократии» и «превращения средств производства в собственность Советской республики, то есть в общую собственность всех трудящихся». В качестве первоочередной выдвигалась задача «неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов» и осуществления ряда мер, «расширяющих область безденежного расчёта и подготавливающих уничтожение денег».[8]
Голод усиливался и по причине падения уровня аграрного производства. В соответствии с «Декретом о земле» от 25 октября 1917 года помещичьи, монастырские и иные земли конфисковывались и передавались крестьянам. Советская власть утверждала, что крестьянство в целом получило 150 млн. десятин земли. Но эта цифра никогда не была доказана. Иные подсчеты утверждают, что наоборот- в ходе конфискации было изъято только в 1918 году не менее 45 млн. десятин крестьянской земли, находившейся на хуторах и отрубах, то есть полученных крестьянами по земельной реформе Столыпина.[10] «Декрет о земле», составленный эсерами, но проведенный в жизнь Лениным, сводился не только к конфискации земель, но к их фактической национализации, а также к введению уравнительного землепользования, к запрету расширять запашку, арендовать и покупать землю, использовать труд наёмных работников. Эта аграрная революция не была итогом неких вековых мечтаний крестьянства или реализацией большевистской доктрины. Она стала итогом заблуждений, господствовавших в умах «прогрессивной» интеллигенции многие десятилетия. Её призывы к равенству и идеалистической справедливости были реализованы на практике большевизмом. Но трудящийся крестьянин землю потерял. Была возрождена община, причём даже не в той форме, которая существовала до столыпинских реформ. Она возродилась в самой примитивной форме, напоминавшей общину Древнего Египта и Мессопотамии, характерную для азиатского способа производства, главным в котором было прямое изъятие продовольствия на условиях коллективной ответственности.[10]
Всё это вместе и привело к ужасающему падению уровня аграрного производства.
Весной 1918 года усиливается реквизиторно - распределительная политика большевиков: укрепляется хлебная монополия, образуются комбеды, в деревню посылаются чрезвычайные продовольственные отряды. В отличие от царского и временных правительств за невыполнение по сдаче продовольствия вводились суровые карательные санкции. Они стали главным способом добывания продовольствия. Нарастал стихийный обмен. Чтобы не допустить поездок горожан в деревню, а крестьян в город и пресечь «буржуазную стихию» крупные города были окружены заградительными отрядами. Население городов или вымирало, или бежало. Население, например, Петрограда с 1917 по 1921 год сократилось с 2,5 млн. человек до 700 тысяч. В отдельные месяцы смертность от голода была такой же, как и в критические дни ленинградской блокады.[10] Фактически «чёрный рынок» помогал выжить тем, кто не имел возможности получить улучшенное снабжение. Исчезали продукты, люди, рабочая сила. Выход большевики видели в милитаризации труда. Идея всеобщей милитаризации труда становится идеологией: начинают полагать, что рабочие и крестьяне должны быть поставлены в положение мобилизованных солдат.[1]
В настроениях крестьянства центральных областей, до этого активно не выступавших против большевиков и занятых демобилизацией и возвращением к хозяйству, с весны 1918 года происходит перелом. Оно всё более выражает своё недовольство новой властью. В стране нарастают хлебные бунты. Ситуация стала меняться не в пользу Советов.
Главной силой, противостоящей им, становится так называемая «демократическая контрреволюция», объединившая преимущественно эсеров и другие умеренные социалистические партии и группы. Эти группы создали к лету1918 года в противовес советскому правительству свои региональные правительства: в Архангельске, Самаре, Уфе, Омске, а также в других городах; в некоторые моменты их насчитывалось до 18.[6]
Самым представительным был Комуч в Самаре, на Волге, (лето-осень 1918 года)-комитет из членов разогнанного Учредительного собрания, состоявший в большинстве своем из эсеров и считавший себя законным преемником распущенного Учредительного собрания. Власть Комуча распространилась на Самарскую, часть Саратовской ,Симбирскую, Казанскую, Уфимскую губернии, Оренбургское и Уральское казачьи войска. Комуч сформировал Народную армию для борьбы с большевиками.
Историческим парадоксом стал тот факт, что в Красной Армии к этому времени оказалось больше офицеров из царской армии, чем на стороне антибольшевистских сил. Офицерство привлекалось как принуждением (в качестве заложников брали членов семей офицеров), так и добровольно. Красная Армия нанесла ряд чувствительных поражений силам «демократической контрреволюции». Среди вождей последней, как это часто бывает при поражениях, резко усилились разногласия. Реакцией на случившееся стало стремление вновь найти «сильную руку», то есть образовать правительство, которое смогло бы реально противостоять большевистскому в качестве единого российского правительства.[10]
Такое правительство, возникшее в результате бурного совещания в сентябре 1918 года в Уфе, получило форму директории из 5 человек. Но и в таком виде оно просуществовало всего несколько недель, а затем было свергнуто и заменено единоличной диктатурой Колчака. 18 ноября 1918 года военный министр объединённого правительства в Омске адмирал А. В. Колчак заявил о переходе всей политической власти в свои руки и стал «верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России». Он также был объявлен Верховным правителем России.[10]
Адмирал Колчак являлся известным учёным-гидрографом, участником нескольких рискованных походов на крайнем русском Севере. В 1917 году он командовал Черноморским флотом, готовя его к операции по захвату черноморских проливов. После прихода большевиков к власти эмигрировал, но добровольно вернулся в Россию, чтобы возглавить белое движение.[3] Любопытна предыстория переворота, когда шёл выбор диктатора, который бы пользовался доверием офицерства. Адмирала Колчака посчитали самым подходящим: вспомнили его слова, что «власть должна быть твёрдой , но путь к ней средний демократический ».[1]
Именно белое движение с осени 1918 года становится главной силой антибольшевистского сопротивления. Белое движение начиналось как порыв патриотически настроенных офицеров.[2] Основной идеей этого движения было восстановление боеспособной армии для отпора большевизму и возрождение «великой неделимой России». Белое движение не было многочисленным в момент пика своего развития в феврале 1919 года все белые армии на Востоке, Западе, Севере, Юге и на Северном Кавказе насчитывали с тыловыми частями немногим более полумиллиона человек. По своей численности они явно уступали Красной Армии, в которой численность только одного из самых непреклонных ударных отрядов-интернационалистов, среди которых были немцы, венгры, югославы, китайцы, латыши и другие, превышала 250 тысяч человек.[10]
В рядах белых оказались различные политические силы: от правых социалистов до яростных монархистов. Вырабатывать при таких условиях единую идейно-политическую платформу оказалось почти невозможным. Военные же лидеры по природе своей не смогли уделять внимание этим вопросам столь интенсивно, как это делали вожди большевиков.
Дата: 2019-05-28, просмотров: 163.