Дипломатия современной Японии, которая родилась между Урага и Симода^[51], в первые дни эпохи Мейдзи передвинулась в иностранные районы, или «концессии», Нагасаки, Кобэ, Иокогама и Хакодате и стала называться «дипломатией концессий», т. е. дипломатические сношения велись, главным образом, между местными властями и иностранными консулами. «Дипломатия концессий» занималась вопросами контрабанды, ссорами моряков и тому подобными делами. Хотя все это не имело большого значения с точки зрения дипломатии, но оно имело большое значение для японского народа, которого раздражали оковы экстерриториальности и консульского суда. Вопросы, которые возникали в иностранных «концессиях», не всегда легко решались местными властями и часто передавались в Касумига-секи^[52], после чего следовали долгие переговоры и переписка, сложность которых никак не соответствовала незначительности самих дел.

Автор этих строк поступил на службу в министерство иностранных дел, когда «дипломатия концессий» была в самом расцвете. Иностранца нельзя было наказать даже за самое бесспорное преступление. Когда иностранного контрабандиста ловили с поличным и направляли для суда к консулу, его судили спустя рукава. Когда публиковались карантинные правила, иностранные суда не обращали на них внимания и, сознавая свою неприкосновенность, входили в японские порты, ни с чем не считаясь. Работа в министерстве иностранных дел была очень нервной. Автор был тогда еще молодым человеком, только что окончившим школу, и с трудом сдерживался. Даже министр иностранных дел, который держал себя чрезвычайно надменно со своими подчиненными, должен был, по требованию иностранных посланников, несколько раз приезжать к ним в миссию. Суверенитет, национальная независимость, равноправие наций и подобные принципы, перед которыми автор привык преклоняться в школе, на практике оказались, к его разочарованию и прискорбию, лишь пустыми фразами. Пока автор не увидел всего своими собственными глазами, он не подозревал, что экстерриториальностью и консульским судом можно так злоупотреблять и что они могут принести так много зла.

Недовольство экстерриториальностью ее ограничивалось кругами интеллигенции. Полицейские, которые разбирали преступления, совершенные европейцами, часто подвергались самым унизительным оскорблениям. Попытка полицейского убить русского царевича, когда тот посетил Японию (факт сам по себе преступный), была результатом всеобщего возмущения наглостью иностранцев.

Японский народ не мог долго мириться с экстерриториальностью. Но он не мог ожидать сочувствия со стороны иностранных держав, за исключением Соединенных штатов. В настоящее время державы готовы сочувственно отнестись к просьбам китайцев об упразднении неравных договоров, но в те дни на помощь Японии не могли прийти либеральные идеи нашего времени. Соединенные штаты в принципе быстро согласились на упразднение экстерриториальности и консульских судов, но далеко не полностью осознано, как много работал покойный граф Муцу, чтобы добиться согласия на это английского правительства. Как только Соединенные штаты и Великобритания склонились на сторону Японии, было сравнительно нетрудно повлиять на другие державы. Тогда был произведен пересмотр договоров, и началась эра быстрого развития Японии. Получив полное равноправие, страна быстро преодолела инертность и двинулась вперед по пути прогресса.

В настоящее время китайский народ и его правительство делают все возможное, чтобы добиться пересмотра договоров. Япония, которая вкусила горечь экстерриториальности и консульских судов, должна искренно сочувствовать стремлениям Китая освободиться от «их и способствовать их осуществлению. Нет ничего более отвратительного в отношениях одного государства с другим, чем существование на территории одного из них таких институтов, как экстерриториальность и консульские суды. Можно винить Китай в том, что он ничего не делает для улучшения своего положения и в то же время жалуется державам на их отношение к нему, но так как в будущем у него будут возможности исправить свои недостатки, другие державы должны быть великодушными и делать ему все разумные уступки. С другой стороны, Китай не должен злоупотреблять великодушием и поступать необдуманно. Надо помнить, что с того времени, как Япония возвратила свою судебную независимость и стала пользоваться своими суверенными правами, до того времени, когда она получила таможенную автономию, прошло пятнадцать лет.