Несмотря на то что использование евнухов для охраны женщин практиковалось как на Ближнем, так и на Дальнем Востоке на протяжении столетий, эта практика не была известна туркам, и они не испытывали в этом необходимости, до тех пор пока не перенесли свою столицу в Европу и не начали перенимать обычаи византийских греков. Для Константинополя использование евнухов не было новинкой, и хотя это было запрещено Домицианом[23] в I веке нашей эры, в литературе постоянно встречаются упоминания о евнухах Византии.

Первые султаны ничего не знали о евнухах, равно как и о гареме, королевском уединении, сложных придворных церемониалах и о правительстве, почти целиком состоявшем из попавших в неволю христиан.

Турки начали прибегать к услугам евнухов не ранее начала XV века. В 1361 году главным городом страны стал Адрианополь, постепенно он обретал черты настоящей столицы: были возведены оборонительные сооружения, общественные здания и мечети, построен дворец султана. Со временем турки стал, и находить византийский обычай королевского уединения все более привлекательным, они позаимствовали у византийцев принципы охраны правителя, которые те использовали для обеспечения безопасности своего государя, а вскоре появились гарем и евнухи. Эти два института всегда существовали вместе. Деспотия и многоженство породили необходимость появления евнухов, а заповеди Корана были забыты на удивление быстро. Конечно, этому очень способствовало стремительное развитие Османской империи. После все новых и новых побед в различных регионах Болгарии, Хорватии и Греции, а также в Малой Азии, Сирии, Египте и Персии в империю приток рабов был непрерывным. Среди невольников обоего пола, которых эмиры покоренных стран дарили султану, чтобы завоевать его расположение и заручиться его покровительством, часто были и евнухи. Поскольку новинка имела успех, то появилось и предложение. По мнению турецких историков, институт евнухов в Турции зародился в первой четверти XV века при Мехмеде I и Мураде П. Судя по всему, это относится только к белым евнухам. Чернокожие появились около 1475 года, а ко времени прихода к власти Сулей-мана личная охрана прекрасной Роксоланы состояла как из белых, так и из черных евнухов. С переездом гарема султана (ок. 1541 г.) из Эски-Серай в новый дворец на холме Сераль институт евнухов окончательно оформился. По мере роста могущества Оттоманской империи и наполнения ее казны увеличивалось население Сераля, а дворцовые церемониалы по сравнению с прежними временами заметно усложнились. Если раньше для охраны какой-нибудь калитки или двери было достаточно двух евнухов, то сейчас их требовалось десять. Так реализовывалась подлинно восточная любовь к пышности, и былая греко-византийская роскошь возродилась в Османской империи.

Власть евнухов была долгой, и даже в XX веке при Абдул-Хамиде И не меньшей, чем в былые времена.

Трудно назвать более жестокого и злого евнуха, чем Джевхер-ага — человек огромного роста, необъятной толщины и невероятного могущества, который закончил жизнь на виселице на Галатском мосту. Противоположностью ему был по-девичьи стройный Надир-ага, второй евнух того же периода, купленный в возрасте десяти лет за 150 франков у египетского работорговца. Революция 1908 года нанесла по прогнившей до основания системе смертельный удар.

Довольно интересно проследить, пусть и очень бегло, происхождение обычая использования евнухов, путь, по которому он пришел в Европу, а также узнать, откуда евнухи попадали в Турцию.

Первые евнухи появились в Месопотамии — государстве, где зародилось множество обычаев, впоследствии переселившихся на Запад. Утверждение Аммиана Марцеллина,[24] что первым человеком, кастрировавшим мужчину, была Семирамида, возможно, не столь далеко от истины. Но не стоит воспринимать ее как какую-то богиню из греческих мифов, подобную Иштар, на самом деле Семирамида — это Шаммурамат, правившая Ассирией с 811-го по 808 год до н. э. в качестве регентши. Из дошедших до нас рукописей видно, что в Ассирии услугами евнухов пользовались, и постоянные упоминания о них в Ветхом Завете только подтверждают это. Здесь мы не будем говорить о жреце-евнухе Артемиды Эфесской, об Атаргатис[25] и о культе Кибелы[26] и Аттиса,[27] не будем касаться религиозной содомии, широко распространенной не только в Африке, но и среди древних семитов и американских аборигенов. Я упоминаю об этих необычных культах для того, чтобы показать, как традиция кастрации по религиозным соображениям постепенно перебиралась на Запад: из Месопотамии — в Сирию, из Сирии — в Малую Азию, а оттуда — в Европу.

Однако этим порочная связь религии и евнухов не ограничилась, и противоестественный рост числа приверженцев аскетизма в раннехристианской церкви был столь же непреодолимым, сколь и удивительным. «Евнухам открыты двери в Царствие Небесное», — провозгласил Тертуллиан,[28] и Ориген[29] — лишь один из многих, кастрировавших себя сам. Моральные заповеди отцов церкви (как следует из работ Афанасия, Климента Александрийского, святого Иеронима, святого Амвросия и Григория Нисского)[30] отстаивали абсолютную необходимость чистоты и непорочности любой ценой, и женщины рассматривались как препятствие на этом пути. Данная доктрина была опасной по своей сути, наверняка она принесла людям много несчастий. Вина за поощрение порочной практики кастрирования мальчиков для папского хора Сикстинской капеллы ради сохранения их голоса лежит и на церкви. Несмотря на то что Бенедикт XIV осудил ее, она продолжала существовать до вступления на папский престол в 1878 году Льва XIII. То же можно сказать и о использовании певцов-евнухов на итальянской оперной сцене, где в XVIII веке кастраты пользовались огромной популярностью; имена певцов — Николини, Гримальди, Сенеси-но, Фаринелли — и многих других узнала вся Европа. Из числа евнухов, кастрированных по религиозным соображениям, нам осталось упомянуть только о скопцах. Впервые о них узнали в 1772 году в деревнях недалеко от Орла, в Белевском и Алексинском уездах. Эта тайная русская секта, первоначально насчитывавшая всего шестьдесят человек, в настоящее время состоит из ста тысяч членов, причем многие из мужчин не подвергались кастрации. Одно из поверий скопцов гласит, что Адам и Ева были созданы бесполыми и что после грехопадения половинки запретного плода превратились в яички и груди. Отсюда следует вывод: долг скопцов — с помощью ножа восстановить созданный Богом образ. Эта секта почему-то очень нравится финнам, для которых вообще характерна страсть к религиозному фанатизму. Но давайте вернемся к евнухам, кастрированным, так сказать, ради дальнейшего использования для охраны гаремов. Из Ассирии такая практика распространилась в Персию, и персы, вероятно, первыми стали подвергать этой операции пленных для определенной цели; во всяком случае, о персах это известно точно. Когда в 538 году до н. э.  Кир захватил Вавилон, то решил, что раз уж у евнухов нет собственных семей, то кроме своего хозяина им некого любить и некому служить. Как писал Ксенофонт, аргументация царя была следующей: «Он считал, что раз у евнухов не было любимых [семей], они превыше всего будут ценить того, кто имеет возможность сделать их богатыми, кто станет их защит-. никои, если им попытаются причинить зло, кто даст им должность, на которой они будут пользоваться почетом. Никто, полагал он, не сможет превзойти его самого в даровании таких милостей. Кроме того, поскольку все обычные люди евнухов презирают, им нужен хозяин, способный оказывать покровительство, — ведь каждый считает, что он имеет право в любом удобном случае унизить евнуха, если только какая-то высшая сила не воспрепятствует ему. С другой стороны, нет причин, почему евнух не может быть более верным слугой своему хозяину, чем другой человек. Он не боялся, что очень многие будут склонны воспринимать евнуха как какое-то слабое существо, и приводил в пример животных: норовистые кони после оскопления прекращают кусаться и подниматься на дыбы, однако они не меньше других годятся для войны; кастрированные быки теряют упрямство и становятся более управляемыми, при этом их сила и работоспособность сохраняются. То же относится и к собакам, которые после кастрации перестают убегать от хозяев, но не утрачивают способности нести охрану и охотиться. Подобным образом и мужчины после лишения их половой функции становятся более мягкими и смирными, но не менее усердно выполняют порученное дело; они так же хорошо, как и раньше, ездят на лошади, так же умело владеют копьем и столь же амбициозны. Напротив, и в дни войны, и на охоте они показали, что в их душе сохранился дух соперничества; они показывали чудеса верности, когда их хозяин оказывался в беде. И если мнение об их некоторой телесной слабости «е лишено оснований, то на поле боя сталь делает слабого равным сильному. Принимая во внимание эти факторы, он взял в свое личное услужение, начиная с привратников, только евнухов».

Несмотря на то что в нескольких случаях, являющихся исключениями из правил, верность суждений Кира нашла подтверждение, в целом наделение евнухов властью не принесло ничего, кроме жестокостей, интриг, подкупа и несчастий.

Геродот рассказывает, как персы кастрировали ионийцев и вместе с самыми красивыми девственницами приводили к своему царю. Так что с практикой оскопления греки были хорошо знакомы с давних времен. На Востоке тоже давно практиковали кастрацию: она широко использовалась в Китае, где процветала вплоть до падения великой пекинской династии.

На Западе вредное влияние азиатской любви к роскоши повлекло за собой появление евнухов в Риме и Греции. Э. Гиббон[31] так писал о правлении евнухов в Римской империи: «Сдерживаемые суровыми эдиктами Домициана[32] и Нервы,[33] взлелеянные пышностью Дио-лектиана,[34] утратившие свое положение и ставшие смиренными при благоразумном Константине,[35] они множились во дворцах его слабоумных сыновей и незаметно приобретали знания, а со временем начали управлять созданными Констанцием[36] тайными советами».

Однако находились люди, отваживавшиеся бороться с этой язвой, разъедавшей сердце империи. Клавдий, один из последних классических поэтов, посвятил целую поэму критике Евтропия — евнуха, пользовавшегося практически неограниченным влиянием на Аркадия.[37] Даже капавший с пера яд не помог ему выразить полностью свою смешанную с презрением ненависть к евнуху и возмущение глубиной падения государства, позволившего править такому ничтожеству: «Наверх стремится этот армянин, в чьей руке никогда не дрогнет нож, делающий мужчин женоподобными и путем такой утраты добивающийся большей верности хозяину. Он лишает тело дающего жизнь вещества из двойного сосуда и одним ударом отбирает у жертвы способность быть отцом и мужем».

Несмотря ни на что, в Леванте этот обычай продолжал существовать, и к тому моменту, как турки стали запирать своих женщин дома, византийцы уже были в состоянии предоставить им необходимое количество евнухов. Постепенно византийцы перешли к планированию и расширению своей деятельности. Белых евнухов привозили из многих покоренных стран, однако часто они оказывались слишком нежными, их смертность была очень высока. Поэтому предприняли попытку использовать негров, и тут работорговцев ожидал успех; к тому же чернокожие евнухи обходились им значительно дешевле. Так появился спрос на негров-евнухов, и дельцы быстро объяснили африканским вождям, что живой пленный имеет значительно большую ценность, чем мертвый. В этой книге я не буду подробно говорить о расширении работорговли и лишь кратко расскажу о том, откуда привозили этих негров и какой путь они проделывали, прежде чем добраться до конечного пункта назначения. Поток чернокожих рабов полностью шел в магометанские страны, и только по причине отдаленности работорговцы не отправляли их в другой дворец, которому постоянно требовалось большое количество евнухов, — в пекинский Запретный город.[38] Главное различие между евнухами в Турции и в Китае заключалось в том, что в Китае это были китайцы, а в Турции — представители любых народов, кроме турок. Что касается Леванта, то для него основными поставщиками евнухов были Египет, Абиссиния и Центральная Африка, и постепенно к белым евнухам из Грузии и Черкесии добавились черные из Абиссинии и Судана. По магометанским законам рабы, захваченные на войне, являлись полной собственностью победителя, и поскольку право собственности можно передать другому, то работорговец, купивший негров у какого-нибудь африканского вождя или араба, занимающегося похищением людей, вполне законно мог за деньги уступить свое право владения товаром любому магометанину. Именно поэтому и произошел бурный рост такого прибыльного вида торговли. Основные регионы, откуда доставляли негров, это верховья Белого Нила, главным образом Кордофан, Дарфур и Донгола, а также район Багирми, находящийся к юго-востоку от озера Чад. Помимо этого, чернокожих рабов покупали в Абиссинии — оттуда, из портов Массауа и Суакин на Красном море, и начинался их долгий трудный путь на главные невольничьи рынки: в Смирну, Бейрут, Джид-ду, Мекку, Медину и Константинополь. Негров из областей в верховьях Белого Нила обычно везли на битком набитых утлых суденышках вниз по Нилу в Александрию. Был и другой путь — через Сахару (часть пути они проделывали пешком, часть — на верблюдах) к городам побережья: Триполи, Тунису и Марокко. Перевозка живого товара была, естественно, непростым и рискованным делом, поэтому на пути следования существовали перевалочные пункты. На Ниле такие пункты были в Гондокоро и Хартуме, а по дороге через Сахару—в Кебабо и Марзуке, в районе Феззана. Именно во время остановок на таких пунктах и проводили кастрацию чернокожих мальчиков. Операция была опасной, в качестве единственного кровоостанавливающего средства использовался горячий песок пустыни, поэтому смертность была высокой. Однако деньги, вырученные за все же добравшихся до места назначения евнухов, в конечном счете компенсировали работорговцам все потери. В караване рабов, помимо мальчиков, было много негритянок, предназначавшихся для продажи на невольничьих рынках Каира и Константинополя. В дома богатых пашей да и в Сераль евнухов как своего рода предмет роскоши часто продавали по одному. Остальных рабов из каравана вели на невольничьи рынки, существовавшие вплоть до недавнего времени.