Документальные свидетельства безосновательности «преступлений» царя Иоанна Васильевича Грозного
Православное информационное агентство «Русская линия»,
Манягин Вячеслав, историк публицист, 04.10.02 г.
Суть претензий, предъявляемых к моральному облику Государя Иоанна Васильевича Грозного вкратце можно описать в нескольких пунктах.
1) Причастность к смерти святителя Филиппа
2) "Убийство" собственного сына, царевича Иоанна Иоанновича.
3) Собственноручное "убийство" св. Корнилия Печерского.
4) Многоженство (семь-восемь жен).
5) Деспотический образ правления.
Станем рассматривать их по порядку.
ПРИЧАСТНОСТЬ ЦАРЯ К СМЕРТИ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛИППА
Обвинения Государя в убийстве свт. Филиппа (хотя, правильнее было бы говорить о распоряжении убить святого) восходят к четырем первоисточникам: летописям; воспоминаниям иностранцев И. Таубе и Э. Крузе; сочинениям князя А. Курбского; соловецкому "Житию".
Следует сказать, что все без исключения составители этих документов являлись политическими противниками Царя, и поэтому необходимо критическое отношение к данным источникам.
ЛЕТОПИСИ:
Так, Новгородская третья летопись, под летом 7077 сообщая об удушении свт. Филиппа, называет его "всея Русии чудотворцем", то есть, летописец говорит о нем как об уже канонизированном святом. Это свидетельствует о том, что летописная запись составлена несколько десятилетий спустя после описываемых событий.
Мазуринская летопись за 1570 год, (т.31, с.140) сообщая о смерти свт. Филиппа прямо ссылается на его "Житие", которое было составлено не ранее самого конца XVI века. Разница между событием и летописной записью составляет около 30 лет!
МЕМУАРЫ:
"Мемуары" Таубе и Крузе многословны и подробны, но их явно клеветнический характер выводит их за скобки достоверных источников. Серьезные научные исследователи не считают их таковыми. Так, ведущий специалист по русской истории этого периода, Р. Г. Скрынников отмечает: "Очевидцы событий, Таубе и Крузе составили через четыре года после суда пространный, но весьма тенденциозный отчет о событиях"
Кроме того, нравственный облик этих политических проходимцев, запятнавших себя многочисленными изменами, лишает их права быть свидетелями на суде истории, да и на любом другом суде.
СОЧИНЕНИЯ КУРБСКОГО:
То же можно сказать и о князе А. Курбском. Будучи командующим русскими войсками в Ливонии, он вступил в сговор с польским королем Сигизмундом, и изменил во время боевых действий. Получил за это награду землями и крепостными в Литве. Лично командовал военными действиями против России.
Польско-литовские и татарские отряды под его командованием не только воевали русскую землю, но и разрушали православные храмы, что он сам не отрицает в своих письмах к Царю. Как источник информации о событиях в России после 1564 года не достоверен не только в силу своего резко негативного отношения к Государю, но и просто потому, что жил на территории другого государства и не был очевидцем событий. Практически на каждой странице его сочинений встречаются "ошибки" и "неточности", большинство из которых является преднамеренной клеветой.
ЖИТИЕ СВЯТОГО СВТ. ФИЛИППА
Как это не прискорбно, но и "Житие" митрополита Филиппа вызывает множество вопросов. Оно было написано противниками Царя Иоанна уже после его кончины и содержит много фактографических ошибок.
Р. Г. Скрынников указывает на то, что "Житие митрополита Филиппа" было написано… в 90-х годах XVI века в Соловецком монастыре. Авторы его не были очевидцами описываемых событий, но использовали воспоминания живых свидетелей: старца Симеона (Семена Кобылина), бывшего пристава у Ф. Колычева и соловецких монахов, ездивших в Москву во время суда над Филиппом". (Скрынников Р.Г. Филипп Колычев//Скрынников Р. Г. Святители и власть. – Л., 1990. – с. 216-217.)
Таким образом, "Житие" составлялось со слов 1) оклеветавших святого монахов, чьи клеветнические показания сыграли решающую роль в осуждении мтр. Филиппа; 2) со слов бывшего пристава Семена Кобылина, охранявшего святого в Отрочьем монастыре и не выполнившего своих прямых обязанностей, а быть может, и замешенного в убийстве. Разумно ли принимать слова этих людей на веру, даже если эти слова приняли форму жития? Вполне понятно их отношение к Государю и желание выгородить себя и подставить других.
Составленный клеветниками и обвинителями митрополита Филиппа текст жития содержит множество странностей. Он "давно ставил исследователей в тупик своей путаностью и обилием ошибок" (Скрынников). Например, житие рассказывает, как царь послал уже сведенному с кафедры, но еще находящемуся в Москве святому отрубленную голову его брата, Михаила Ивановича. Но окольничий М. И. Колычев умер в 1571 году, через три года после описываемых событий. Вызывает удивление и то, что житие подробно передает разговор Малюты и св. Филиппа, а так же рассказывает о том, как Малюта якобы убил святого узника, хотя само же утверждает, что "никто не был свидетелем того, что произошло между ними". (Федотов Г. П. Святой Филипп, митрополит Московский.-М., Стрижев-центр, 1991, с. 80-81; Преподобный игумен Филипп. – В кн.: Соловецкий патерик. – М.: Синодальная библиотека, 1991. – С. 64; Житие святителя Филиппа, митрополита Московского. – В кн.: Бехметева А. Н. Жития святых. – М., 1897. – С. 61. Федотов Г. П. Указ. соч., с. 82-83.)
На недостоверность некоторых эпизодов, описанных в "Житие", указывают не только светские, но и православные исследователи. Так, Г. П. Федотов, давая оценку приводимых в "Житие" диалогов, указывает на то, что речь св. Филиппа "драгоценна для нас, не как точная запись слов святителя, но как идеальный диалог… так как она не носит характера подлинности". И добавляет, что слишком многое в этих памятных словах принадлежит красноречивому перу историка Карамзина.
Выгораживая себя, составители "Жития" указывают заказчиков клеветы на святого Филиппа. Это "Злобы пособницы Пимен Новгородский, Пафнутий Суздальский, Филофей Рязанский, сиггел Благовещенский Евстафий". Последний, духовник Царя, был "нашептывателем" против св. Филиппа перед царем: "непрестанно яве и тайно нося речи неподобныя царю на св. Филиппа". Об архиепископе Пимене "Житие" говорит, что он первый после митрополита иерарх русской церкви, мечтал "восхитить его престол".
Чтобы осудить и низложить св. Филиппа, они провели свой "собор", который, по словам Карташева, стал "позорнейшим из всех, какие только были на протяжении русской церковной истории". Г. П. Федотов, несмотря на всю свою предубежденность против Царя, отметил: "Святому исповеднику выпало испить всю чашу горечи: быть осужденным не произволом тирана, а собором русской церкви и оклеветанным своими духовными детьми". (Федотов Г. П. Святой Филипп, Митрополит Московский. – М.:1991. – с.78.)
Таким образом, имена врагов святого Филиппа, как клеветавших на него, так и заказавших клевету и осудивших его, хорошо известны.
Что касается отношения Государя к св. Филиппу, то из "Жития" становится ясно, что Царь был обманут. Как только он убедился "яко лукавством належаша на святого", то сразу подверг клеветников опале и ссылке. Святитель Димитрий Ростовский, составитель последнего канонически безупречного текста Четьих Миней, не упоминает о том, что Царь как-либо причастен к кончине митрополита. Кроме того, Курбский указывал, что Царь "аки бы посылал до него (митрополита Филиппа – В.М.) и просил благословения его, такоже и о возвращению на престо его", то есть, обращался с просьбой вернуться на митрополию.
ВЫВОДЫ:
Источники, "свидетельствующие" об убиении свт. Филиппа Григорием Лукьяновичем Скуратовым-Бельским по приказу Царя составлены во враждебном Царю окружении и много лет спустя после описываемых событий. Их составители пишут с чужих слов, испытывают ярко выраженное неприятие проводимой московским правительством политики централизации и охотно повторяют слухи, порочащие московских Государей. Эти первоисточники слишком предвзяты и ненадежны. Они должны быть подвергнуты критическому анализу.
Причем сами факты: суд над святителем, лишение его сана, ссылка и мученическая кончина не подвергаются ни малейшему сомнению. Однако обвинение Царя Иоанна Грозного в том, что все это совершилось по его прямому повелению, не имеет под собой никаких серьезных оснований. Для выявления истины необходимо непредвзятое и серьезное научное исследование. Более того, необходимо провести анализ мощей свт. Филиппа на содержание яда. Нисколько не удивлюсь, если яд будет обнаружен, и это будет тот же яд, которым отравили Царя Иоанна Васильевича и почти всю его семью (см. ниже).
ЖЕНЫ ЦАРЯ ИОАННА ГРОЗНОГО
Путаница с женами Царя превосходит все мыслимые размеры.
Прежде всего, надо разобраться с терминами. Жена – это женщина, прошедшая тот или иной официально признанный обряд вступления в брак с мужчиной. Для XVI века таким обрядом было венчание. Поэтому называть женщин с которыми Иоанн не венчался женами не корректно. Для их обозначения есть много терминов, но только не "жена". Рассуждать же о таковых, не имея на руках никаких достоверных исторических данных является кощунством по отношению к Помазаннику Божиему, каковым является Царь Иоанн Васильевич. Сказано: "Не прикасайтеся к помазанным Моим" (1 Пар. 16, 22), но не сказано, что только рукой нельзя прикасаться.
Что касается числа жен, то современные историки и популяризаторы исторической науки называют семь-восемь "жен". Борис Годунов, в разосланном им письме запрещал поминать святого царевича Димитрия на Литургии под тем предлогом, что царевич был сыном шестой жены Царя. Джером Горсей, современник событий, в своих мемуарах называет царицу Марию Нагую последней, пятой женой, но это при наличии в его записках мифической "жены" Натальи Булгаковой, существование которой современная наука отрицает. Если ее исключить, то Мария Нагая становится четвертой женой.
В женском Вознесенском монастыре, усыпальнице московских Великих княгинь и цариц были захоронения четырех жен Иоанна Грозного: Анастасии Романовой, Марии Темрюковны, Марфы Собакиной и Марии Нагой. Видимо, это и были жены Царя. К царским женам относят так же Анну Колтовскую, утверждая, что она не погребена в Вознесенском монастыре лишь потому, что была пострижена в монахини. Однако Мария Нагая также была пострижена, и это не помешало ее погребению (+1608) в царской усыпальнице, причем, в монашеском одеянии.
И Мария Нагая, и Анна Колтовская, как утверждают, были сосланы в Горицкий девичий Воскресенский монастырь, однако после смерти одна удостоилась погребения в Москве как царица, а другая нет. Это объясняется только тем, что Анна Колтовская не являлась женой Царя.
Однако Мазуринский летописец под 7078 годом рассказывает о том, что Освященный собор дал Царю разрешение на четвертый брак и упоминает затем в тексте имя царицы Анны. Упоминается в Новгородской второй летописи под 7080 годом и о поездке Царя в Новгород. Вместе с ним в Новгороде находилась и Анна (до 17 августа 7080 г.). Так вопрос с Анной решен?
Но вот что странно. Та же Новгородская вторая летопись сообщает о женитьбе Царя на третьей жене, Марфе Собакиной под записью от 28 октября 7080 года. А эта дата на два года позже, чем указанная в Мазуринском летописце дата разрешения на четвертый брак (7078 год)! Как можно давать разрешение на четвертый брак, если еще не было третьего?
Что сказать о таких "женах", как Анна Васильчикова (о которой, по словам современных историков "почти ничего не известно") и Василиса Мелентьева. (О которой "ничего не известно… некоторые историки подвергают сомнению сам факт существования таинственной Василисы Мелентьевой, считая упоминание ее в летописи чьей-то позднейшей "шуткой" – то есть специальной вставкой!)
А ведь есть еще такие мифические "жены", как Наталья Булгакова, Авдотья Романовна, Анна Романовна, Марья Романовна, Марфа Романовна, Мамельфа Тимофеевна и Фетьма Тимофеевна… Вот где простор для клеветнических измышлений!
Стоит упомянуть и о том, что даты жизни и подробности биографии погребенных в Москве в Вознесенском монастыре цариц хорошо известны, у трех из них были дети, тогда как по отношению к другим, не удостоившимся погребения в Москве "женам", этого утверждать нельзя. То, что они упоминаются в летописях или мемуарах, даже не может свидетельствовать о том, что они в действительности существовали, как это можно увидеть из истории появления "жены" Натальи Булгаковой в мемуарах Д. Горсея.
ВЫВОД:
С уверенностью можно говорить только о четырех женах Иоанна Грозного, причем четвертый, брак был совершен по решению Освященного Собора Русской православной Церкви и Царь понес за него наложенную епитимию. Четвертый брак был разрешен ввиду того, что третий брак (с Марфой Собакиной) был только номинальным, царица умерла, так и не вступив в фактический брак.
О ЖЕРТВАХ ИОАННА ГРОЗНОГО
Одно из основных, но самых безосновательных обвинений, предъявляемых к Царю, является обвинение в беспрецедентной "кровожадности" и массовых убийствах.
ЧИСЛО ЖЕРТВ:
Объективные и компетентные историки называют число казненных за время правления Царя. Так, кандидат исторических наук Н. Скуратов в своей статье "Иван Грозный – взгляд на время царствования с точки зрения укрепления государства Российского" пишет: "Обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть кино и почитать газету, может показаться, что опричники Ивана Грозного перебили половину населения страны. Между тем число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно подостоверным историческим источникам. Подавляющее большинство погибших названо в них поименно….казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах….почти все они ранее бывали прощаемы под крестоцеловальные клятвы, то есть являлись клятвопреступниками, политическими рецидивистами".
Такой же точки зрения придерживается известный советский историк Р. Г. Скрынников и Владыка Иоанн (Снычев). И тот, и другой указывают, что за 50 лет правления Иоанна Грозного к смертной казни были приговорены 4-5 тысяч человек.
ЗАКОННОСТЬ КАЗНЕЙ:
Обвинять правителя государства в вынесении смертного приговора и лицемерно рассуждать о ценности каждой человеческой жизни, делая вид, что речь идет о невинных жертвах, недостойно историка.
Надо помнить летописный рассказ о св. князе Владимире. Новокрещенный князь отказывался наказывать разбойников смертной казнью и объяснял это так: "Боюсь греха". Владимир оставил лишь "виру", т.е. денежное возмещение родственникам убитого. Понадобился собор епископов, чтобы убедить великого князя в том, что в числе других его обязанностей перед Богом есть обязанность ограждения в своих владениях добрых людей и наказания злых. А ныне выполнение этих обязанностей Иоанном Грозным пытаются представить как преступление.
Во времена царствования Иоанна IV смертной казнью карали за: убийство, изнасилование, содомию, похищение людей, поджог жилого дома с людьми, ограбление храма, государственную измену. Для сравнения: во время правления царя Алексея Михайловича смертной казнью карались уже 80 видов преступлений, а при Петре I – более 120!
Каждый смертный приговор при Иоанне IV выносился только в Москве и утверждался лично Царем. Для доставки в Москву на царский суд преступников, обвиняемых в тяжких преступлениях, был создан специальный институт приставов. Смертный приговор князьям и боярам утверждался Боярской Думой. Суд в XVI в. велся по иным, чем в наше время законам, но это были государственные законы, а не произвол деспота.
В том же XVI в. в других государствах правительства совершали действительно чудовищные беззакония. В 1572 г. во время Варфоломеевской ночи во Франции перебито свыше 30 000 протестантов. В Англии за первую половину XVI века было повешено только за бродяжничество 70.000 человек. В Германии, при подавлении крестьянского восстания 1525 г. казнили более 100.000 человек. Герцог Альба уничтожил при взятии Антверпена 8.000 и в Гарлеме 20.000 человек, а всего в Нидерландах испанцы убили около 100.000. И таких примеров множество. Но символом деспотизма сделали Грозного
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Обвинения в адрес Царя являются преднамеренной клеветой враждебно настроенных по отношению к Православному Московскому Самодержавию современников Государя, или ангажированных исследователей, стремящихся из тех или иных побуждений опорочить св. благоверного Царя Иоанна Васильевича Грозного, а в его лице – идею Русского Православного Царства в целом.
Первый русский царь
А всё же было просто и ясно. В народном сознании Иоанн Васильевич являлся царём «исконным», «природным», «христолюбивым», царём грозным и справедливым. Он – Богом данный правитель, а разве против Воли Божией можно восставать?
Иоанн Васильевич отличался тем, в чём никогда не были замечены его коронованные современники. Он остро осознавал собственную греховность, каялся лично и даже публично, что свидетельствовало о живом чувстве христопреданности. Истязал своё несовершенное естество многодневными постами и многочасовыми молитвами. Постоянно отправлял в крупнейшие монастыри – Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский, Соловецкий и другие – «заупокойные вклады» на помин душ убиенных. В конце концов распорядился занести все имена казнённых в особый Синодик, который был разослан по обителям для молитвенного поминовения усопших, желая избавить их в ином мире от «огня дьявольского».
Часто утверждается, что «массовый террор» царя Иоанна длился 15 лет и главные жертвы пришлись на период Опричнины, существовавшей с 1565 по 1572 год. Внимательное изучение фактических данных позволяет сделать вывод, опровергающий давние историографические трюизмы «о десятках тысяч жертв». По Синодику опальных, отразившему подлинные опричные документы, в годы массового террора было уничтожено около 3000–4000 человек. При этом надо обязательно принимать к сведению, что правил Иоанн Грозный безраздельно, самовластно более сорока лет.
Оставим в стороне риторические восклицания моралистов всех мастей о том, что и это «ужасные цифры». Важно только подчеркнуть, что европейская история XVI века подарила миру целую галерею кровожадных правителей: король Генрих VIII, королевы Мария Кровавая и Елизавета I в Англии, Филипп II в Испании, Христиан II в Дании, Эрик XIV в Швеции, император Священной Римской империи германской нации Карл V, каждый из которых умертвил куда больше людей, порой в десятки раз, чем их коронованный современник из далёкой Московии.
Данный «статистический аспект» необходимо знать всем, кто интересуется историей Отечества. Следует ясно понимать, что Россия и в средние века совсем не была неким уникальным «царством террора». В ту эпоху «передовая Европа» по количественным показателям насильственно отнятых жизней оставляла далеко позади «отсталую Россию».
Православный Крест не только воссиял на новых просторах, но и являл свою жизнеутверждающую силу и на старых. Сцементированная единством веры и власти, Русь получила новые исторические возможности. Плата была дорогой – войны истощали национальный организм, жертвы от битв внешних и внутренних были огромны. Но они были принесены ненапрасно. Вопрос: «быть» или «не быть» Православной Руси уже больше не стоял.
Смерть Иоаннова доставила радость врагам как внутренним, так и внешним. Один из известнейших русских книжников и современник событий дьяк Иван Тимофеев (ок.1555-1631) в своём «Временнике», составленном около 1619 года, написал о кончине Иоанна Васильевича. «Все государства, соседние с его (Царя – А.Б.) владениями, державы, которые касались границ его земли, не только враги и близко живущие, но и далёкие мнимые друзья его, смерти его весьма обрадовались, (считая) потерю его как бы некоторым для них великим приобретением… И что удивительного, если смерти его коварно радовались посторонние? Ведь и рабы его, все вельможи, страдавшие от его злобы, и они опечалились при прекращении его жизни не истинною печалью, но ложной, тайно прикрытою. Вспоминая лютость его гнева, они содрогались, так как боялись поверить, что он умер, а думали, что это приснилось им во сне. И когда, как бы пробудившись от сна и придя в себя, поняли, что это не во сне, а действительно случилось, чрез малое время многие из первых благородных вельмож, чьи пути были сомнительны, помазав благоухающим миром свои седины, с гордостью оделись великолепно и, как молодые, начали поступать по своей воле».
Когда Иоанн Васильевич взошел на Престол Государства Российского, то, образно выражаясь, все четыре стороны света были Руси-России враждебны. С Юга и Востока смертельной угрозой нависал исламский мир, а с Запада – столь же враждебный мир Католичества и Протестантизма. Север же – холодный и дикий, не мог служить государству ни опорой, ни отдушиной. Когда же Первый Царь умер, то картина была совершенно другой. На Востоке Россия покончила с остатками Золотой Орды и «приросла Сибирью». Юг, хоть и продолжал представлять угрозу, но масштаб ее теперь был совершенно иной. В Стамбуле больше не вынашивали планы с помощью своих крымских вассалов покорить и уничтожить Русь. Эта задача отныне представлялась невыполнимой.
На Западном направлении положение мало изменилось. Духовные враги те же, но диспозиция уже иная. Да, Русь временно проиграла войну за Прибалтику, но главная цель была достигнута: Запад уже не мог рассчитывать не просто на выигрыш той или иной военной компании, а на сокрушение Руси. Теперь это уже стало невозможным, а потому ненавистники Руси прибегали потом к иным, более изощренным средствам. Через двадцать лет после смерти Иоанна была использована новая, не военная, а «политическая технология». На сцене появился самозванец, «плоть Царя Иоанна», корень «древа Рюрикова».
Вооружившись этими неотразимыми атрибутами, враги закордонные выдвинули марионетку под именем убиенного сына Грозного «Димитрия Иоанновича» и попытались осуществить «проект» по польскому завоеванию и католическому закабалению России. В какой-то момент уж казалось, что замысел осуществился: Лжедмитрий в июне 1605 года «воцарился» в Москве. Но восторжествовала не коварная интрига, а – правда истории. Гнев народный в мае 1606 года смел самозванца.
Тогда у польско-католических антирусских инспираторов возник новый «проект»: на сцене появился Лжедмитрий Второй, пресловутый «тушинский вор». До царских палат в Кремле ему добраться не удалось, он «воцарился» в селе Тушино под Москвой. Финал второго «проекта», как и «первого», оказался бесславным. Во всех этих коварных и кровавых интермедиях с Лжедмитриями в значительной степени повинна русская аристократия, та, которую Иоанн Грозный не любил и долго преследовал. Именно представители известных боярских родов первыми «приветствовали» самозванцев, приносили «присягу» на верность. Потом, правда, отрекались, перебегали от одного к другому. «Сиятельные и вельможные» думали главным образом о своем благополучии, об интересах собственного родового клана, личной имущественной выгоде, но, отнюдь, не об интересах страны. Русь являлась для них как бы «приложением» к их поместьям, к их вотчинам.
Вотчинная психология и вызвала к жизни небывалый акт национального предательства: в 1610 году правящая боярская группировка из семи лиц («семибоярщина»), заключила сделку с поляками о признании русским царем польско-шведского пятнадцатилетнего принца Владислава и впустила в Москву польские войска. Понадобились неимоверные усилия, национальное восстание с колоссальными человеческими жертвами, чтобы свергнуть это новое иностранное иго. Данная история воочию показала, что Иоанн Васильевич был совершенно прав, когда не доверял родовитым и именитым. В «семибоярщине» заправляли те самые роды, которые «понесли потери» при его правлении: князья Мстиславские, Воротынские, Трубецкие, Голицыны, Оболенские, бояре Шереметевы и Романовы. Не было больше «Грозного Царя», и можно было торговать национальным достоянием, выторговывая у иностранцев только для себя и только для своих близких родовые привилегии и личные «преференции».
Никто из предателей-аристократов, запятнавших себя различного рода отступлениями и преступлениями в эпоху Смутного времени, не понес судебного наказания. Приговор же народный прозвучал: Царь Иоанн Васильевич стал чтится в народе как великий правитель, как национальный защитник и радетель Православия. Это «народное мнение» держалось века и в своё время потрясло ещё Н.М. Карамзина. В своей грандиозной эпопее «История Государства Российского», собрав все порочащие Первого Царя слухи, вынеся многократно беспощадное моральное осуждение личности и делам Иоанна Васильевича, вынужден был закончить повествование признанием очевидного:
«В заключении скажем, что добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иоанново блистало на Судебнике и напоминало приобретение трех царств монгольских: доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы царя-завоевателя; чтил в нём знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл название мучителя, данное ему современниками, и по тёмным слухам о жестокости Иоанновой доныне именуют его только Грозным, не различая внука с дедом, так названным древнею Россиею более в хвалу, нежели в укоризну. История злопамятнее народа!»
Не безликая «история» оказалась «злее», а - историки, для которых память народная, мнение народное не имели существенного значения. Если бы Николай Михайлович не верил безоглядно писаниям такого прохвоста как князь А.М. Курбский, то возможно и «история» его не стала бы такой «злопамятной»… Мистические знаки и символы окружают всю Русскую историю; они зримы, значимы и по сию пору. Некоторые напрямую связаны с царским венцом, восходят к рождению, а затем и великому акту миропомазания Иоанна Васильевича.
В 1530 году Великий князь Московский Государь Василий III повелел в честь рождения первенца, сына Иоанна, заложить в подмосковной великокняжеской родовой вотчине селе Коломенском храм Вознесения Господня. Храм был освящен в 1532 году. Это было первое в России храмовое строение, увенчанное шатровым завершением, что само по себе имело особое значение. Как удачно выразился исследователь, «устремленные в небо храмы – это признание себя Русью наследницей того, первого храма Гроба Господня, уверенность, что, идя по дороге созидания Третьего Рима, Москва станет Новым Иерусалимом». Наиболее полно эти устремления и упования и отражались в шатровых храмах. Однако в данном случае имеет значение иной аспект.
Прошло ровно 370 лет с момента коронации Первого Царя, и 2 марта 1917 года Последний Царь и Император Николай II Александрович под давлением непреодолимых обстоятельств сложил с себя властные полномочия. Россия перестала быть «Царской», она более не возглавлялась Помазанниками Божьими. «Третий Рим» как бы обезглавился. Теперь он существовал прикровенно, или, по выражению русского мыслителя С.Н. Булгакова (1871-1944), «подобно граду Китежу, скрывшемуся под воду».
Но милость Господня в тот трагический момент была явлена России великим чудом. В селе Коломенском, в той самой церкви Вознесения Господня, построенной по поводу рождения Иоанна Грозного, явился Образ Богоматери Державной. Образ Царицы Небесной явился простой прихожанке из посада Перерва в конце февраля 1917 года в величественном храме, в котором она узнала храм в Коломенском. Придя туда, она рассказала настоятелю Николаю Лихачеву о явлении. Начались поиски и вскоре в подвале, среди старых вещей и принадлежностей соколиной охоты еще времен Иоанн Грозного, была найдена большая черная доска. Когда её отмыли, то воссиял Образ Божией Матери, восседающей на царском троне в красной порфире, имеющей на главе корону, в руках - скипетр и державу, а на коленях - благословляющего Богомладенца. Весть о великом чуде очень быстро распространилась, множество людей потянулось в Коломенское, чтобы припасть к Образу Пречистой Владычицы.
Сокровенный духовный смысл этого явления православные пастыри разъясняли не раз; приведем одно из таковых. «25 октября 1917 года случилось самое страшное и самое ужасное, что только может случится с людьми, казалось, что прекратилось заступничество Пресвятой Богородицы – Господь оставил Россию и попустил мрачным силам сатаны завладеть нашим народом. Но явленная в селе Коломенском 2 марта 1917 года, в самый день, когда отреклись от Государя Николая II – Помазанника Божиего, а значит и от Бога, икона «Державной» Божией Матери – в порфире, пропитанной мученической русской кровью, с царской короной, сверкающей алмазами невинных русских слез, со скипетром и державою российских государей – ясно, без слов говорила сердцу и умным очам русского народа, что Владычица не только не ушла от нас, но приняла на Себя преемство Державы Российской и с нею тягчайшее бремя невидимой высшей власти с того момента, когда сама идея христианской власти была отвергнута во имя самовластия. Символ этой иконы ясен! Его поняли все лучшие русские люди. Одним из первых его понял Святейший Патриарх Тихон: «Зову вас, - обратился он к народу, - возлюбленные чада Православной Церкви, зову вас с собой на страдания».
Первый Царь Иоанн Васильевич стоял у истока Третьего Рима, Последний Царь-Мученик - у его зримого конца. Мистическая связь царских образов, - Первого Царя и Царя Последнего, так неожиданно проступившая в месте явления Богоматери Державной, ещё не получила полномасштабного духовного объяснения. Строить догадки, высказывать предположения в этой промыслительной области простым смертным недопустимо; это удел святителей-пророков и благочестивых проповедников. Однако, в этом явленном историческом знаке трудно не признать сокровенное содержание, которое, возможно, раскроется и разъяснится в будущие времена, когда Россия духовно воспрянет и государственно-национально самоопределится.
Иоанн Грозный, его личность и правление будут снова и снова привлекать внимание, конечно же, не для того только, чтобы «удовлетворить» чье-то любопытство и узнать событийные перипетии многовековой давности. Образ Иоанна Грозного не остался мертвой мумией в Пантеоне Истории. Многие его порывы и упования, его «слова», его «глаголы», его удачи, неудачи и падения - жгут сердца и ждут нового истолкования, применительно и к истории России XXI века.
Падение власти коммунистической бесократии, отбросило Россию территориально ко времени Первого Царя, а духовно – к эпохе разнузданного язычества. Восставая из руин и пепла, современная Россия ищет ответы на исходные дилеммы бытия, на протяжении истории остававшиеся неизменными: в чем смысл человеческого существования, смысл государства и предназначение власти государственной, может ли русский человек оставаться русским без Бога? Ответы были предложены, их запечатлела история на своих скрижалях. В контексте нынешнего неясного будущего неимоверного высоко вырастает значение прошлого, где были выдающиеся вожди и провидцы, свои национальные поводыри, одним из которых и являлся Иоанн Васильевич. Его правление – бурное, яркое, трагическое, но созидательно-содержательное – фокусно отражает сущность русского исторического процесса, а потому фигуру Первого Царя не ожидает историческое забвение.
http://боханов.рф/index
 |
Первый памятник царю Иоанну Васильевичу в г. Орле
 |
 |
Открытие памятника царю всея Руси Ивану Грозному https://youtu.be/GtA7lGyb-_c?t=328
 |
Царское дело. Царь Иоанн IV Грозный. http://www.youtube.com/watch?v=QiILEk3s9ng
Книга «Царь Иоанн IV Грозный» А. Н. Боханов
МОЛИТВА
Святым Небеснымъ Силамъ
Святаго Благовѣрнаго Царя Иоанна I Васильевича (Грозного)
Го́споди, Iису́се Хрiсте́, Сы́не и Сло́ве Бо́жiй, Вели́кiй Царю́, Безнача́льный и Неви́димый и Несо́зданный, седя́й на Престо́ле со Отце́мъ и Святы́мъ Ду́хомъ, прие́мля сла́ву отъ Небе́сныхъ Си́лъ, пошли́ Небе́сныя Своя́ Во́инства на помощь р.Б.Б. (имя, имена) изъя́ти ны́ отъ руки́ вра́гъ на́шихъ всѣ́хъ, ви́димыхъ и неви́димыхъ.
Го́споди, Iису́се Хрiсте́, Бо́же на́шъ, ра́ди Имени Твоего́ Свята́го изле́й на на́съ Ми́ра Блага́го: Благода́ть Ду́ха Твоего́ Свята́го, я́ко Бла́гъ и Человѣколю́бецъ, и запре́ти всѣ́мъ враго́мъ, бо́рющимся съ на́ми, сотвори́ и́хъ я́ко о́вцы, и сокруши́ и́хъ, я́ко пра́хъ предъ лице́мъ вѣ́тра.
О Вели́кiе Архістати́зи Бо́жіи: Мiхаи́ле, Гавріи́ле, Рафаи́ле, Уріи́ле, Селафіи́ле, Iегудіи́ле, Варахіи́ле и вси́ Святі́и Небе́сныя Си́лы: Серафи́мы, Херуви́мы, Престо́лы, Госпо́дствія, Си́лы и Вла́сти, Нача́ла, Арха́нгели и Ангели, сла́вящiе Го́спода, егда́ услы́шите моли́тву мою (на́шу) уско́рите и прожени́те отъ на́съ вся́ супроти́вныя ду́хи нечи́стыя, Си́лою Честна́го и Животворя́щего Креста́ Госпо́дня, моли́твами Пресвяты́я Госпожи́ Влады́чицы на́шея Богоро́дицы, [Свята́го Царя́ - искупи́тѣля НIКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА], моли́твами Святы́хъ Благовѣ́рныхъ Праотце́въ, Царе́й и Князе́й, Святы́хъ Проро́ковъ и Апо́столовъ, Святи́телей и Му́чениковъ, Преподо́бныхъ и Блаже́нныхъ, Безсре́бренниковъ и Пра́ведныхъ, и всѣ́хъ Святы́хъ соблюди́те на́съ отъ вся́кія скве́рны пло́ти и ду́ха, и бу́дите на́мъ вели́кiе помо́щ-ники во всѣ́мъ: въ Ца́рѣхъ, Кня́зѣхъ, Свяще́нницѣхъ, Мона́сѣхъ, въ Ра́тѣхъ, Вельмо́жахъ, въ Лю́дѣхъ и во вся́кой Вла́сти и Слу́жбахъ; въ бра́нѣхъ, бѣ́дахъ, ско́рбѣхъ, печа́лѣхъ, въ путы́нѣхъ, на распу́тiяхъ, на река́хъ и на моря́хъ ти́хое приста́нище, изба́вите на́съ отъ вся́кiя пре́лести дiа́вольскiя.
Го́споди, Iису́се Хрiсте́, Сы́не и Сло́ве Бо́жiй, и вси́ Святі́́и Небе́сныя Си́лы соблюди́те на́съ отъ тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствiя иноплеме́нныхъ, отъ о́чiю злы́хъ чело-вѣ́къ, отъ напра́сныя сме́рти, отъ врага́ льсти́ваго, отъ бу́ри нена́сныя, отъ лука́ваго и отъ вся́каго зла́, Си́лою Честна́го и Животворя́щего Креста́ Госпо́дня, моли́твами Пресвяты́я Влады́чицы на́шея Богоро́дицы, [Свята́го Царя́ - искупи́тѣля НIКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА], и всѣ́хъ Святы́хъ, ны́нѣ, и при́сно, и во вѣ́ки вѣко́въ. Ами́нь.
Сия молитва была дана в чудесном Откровении Святому Благоверному Царю Иоанну Васильевичу. После того, как Царь Иоанн написал чудесный Канон Архангелу Михаилу - Грозному Воеводе (Грозный - это одно из древнейших именований Архистратига Михаила, который, как и Святой Благоверный Царь Иоанн Васильевич, в силу своей Великой Верности Богу и Пламенной Ревности по Славе Божией явились воистину ГРОЗНЫМИ для ВРАГОВ Божиихъ), ему явился сам Воевода Небесных Сил и даровал сию великую молитву. Причем, к сей молитве было дано поистине чудное обетование: "Аще который человек которого дни прочитывает молитву сию, и того дни не прикоснется к нему ни диавол, ни зол человек, ни лестию соблазниться сердце его, али и преставиться от жития сего, то и ад его душу не примет". Один из вариантов сей дивной молитвы Царь Иоанн собственноручно высек на паперти Архангельского Собора Московского Кремля.
Документальные свидетельства безосновательности «преступлений» царя Иоанна Васильевича Грозного
Православное информационное агентство «Русская линия»,
Дата: 2019-02-24, просмотров: 209.
