ОТДЕЛ I

О ВОПРОСАХ, ПОДЛЕЖАЩИХ ИССЛЕДОВАНИЮ В ТЕОРИИ НРАВСТВЕННЫХ ЧУВСТВ

Если мы исследуем самые знаменитые и замечательные теории, разбиравшие природу и происхождение наших нравственных чувств, то мы найдем, что они имеют большее или меньшее отношение к тому, что было сказано нами до сих пор об этом предмете, а сообразуясь с тем, что было изложено нами, нетрудно будет отличить точку зрения и различные взгляды на природу, побудившие каждого писателя принять исключительно ту или другую теорию. Все системы нравственности, пользовавшиеся какой-либо известностью до настоящего времени, вытекают из тех или иных принципов, раскрытых мною выше. Так как все они основаны на каком-либо естественном законе, то в известном отношении все они справедливы, но так как каждая из них опирается на частный и односторонний взгляд на природу, то в другом отношении все они могут быть ложными.

Когда приходится говорить о законах нравственности, то следует иметь в виду два вопроса. Первый состоит в том, чтобы узнать, что такое добродетель или какого рода поведение обусловливает собой превосходный характер, достойный всякой похвалы, то есть характер, составляющий естественный предмет уважения, внимания и одобрения. Второй вопрос состоит в том, чтобы узнать, какая сила или какая способность души побуждает нас любить такой характер, каким бы он ни оказался, или, другими словами, каким образом и какими путями случается, что душа отдает предпочтение тому или другому поведению и одно называет достойным, а другое – порочным; на одно смотрит как на естественный предмет уважения, одобрения и похвалы, а на другое – как на естественный предмет порицания, неодобрения и наказания.

При исследовании первого вопроса мы рассмотрим, состоит ли добродетель в благожелательности, как полагает доктор Хатчесон, или она состоит в поведении, соответствующем различным обстоятельствам, в которых мы находимся относительно прочих людей, как предполагает доктор Кларк, или, наконец, согласно с мнением других, она состоит в сознательном и благоразумном преследовании самого действительного и прочного счастья.

При исследовании второго вопроса мы рассмотрим, внушаются ли различные чувства, по которым какой бы то ни было добродетельный характер кажется нам достойным похвалы, нашей любовью к самим себе, вследствие который мы замечаем, что этот характер как в нас самих, так и в других людях соответствует нашим личным выгодам; или же одним только разумом постигаем мы различие между тем и другим характером, подобно тому как отличаем истину от заблуждения; или же вследствие особой способности восприятия, называемого нравственным чувством, добродетельный характер нам нравится и удовлетворяет нас, а порочный не нравится и вызывает наше отвращение; или же, наконец, подобное действие производится каким-либо иным способом человеческой природы, скажем, видоизменением симпатии и тому подобное.

Сначала я разберу системы, имеющие своим предметом разъяснение первого из двух этих вопросов, а затем я рассмотрю системы, имеющие в виду второй.

ОТДЕЛ II

О РАЗЛИЧНЫХ ОБЪЯСНЕНИЯХ, КОТОРЫЕ ДАВАЛИСЬ ПРИРОДЕ ДОБРОДЕТЕЛИ

Введение

Можно привести три группы мнений, высказанных относительно природы добродетели или о состояниях души, обусловливающих превосходный характер, более всего заслуживающий похвалы. По мнению одних, состояние души, обусловливающее добродетель, состоит не в чувствах особого рода, а в руководстве и правильном направлении всех чувств, которые могут быть добродетельными или порочными в зависимости от предмета, имеющегося ими в виду, и силы, с которой они стремятся к нему. По мнению таких авторов, добродетель, стало быть, есть то, что прилично.

По мнению других, добродетель состоит в разумном преследовании наших интересов и личного благополучия или в обладании и достойном направлении личных чувств, имеющих в виду исключительно наше личное счастье. По мнению таких моралистов, добродетель состоит в благоразумии.

Есть еще авторы, согласно которым добродетель сводится к чувствам, направленным не на личное наше счастье, а на счастье наших ближних. Из этого следовало бы заключить, что одна только бескорыстная любовь может придать нашим действиям характер добродетели.

Очевидно, стало быть, что добродетельные свойства следует приписать или всем нашим чувствам, когда они сдерживаются и правильно направляются, или отдельному виду наших чувств. Чувства наши разделяют обыкновенно на эгоистические и благожелательные. Если оказывается невозможным приписать добродетельные свойства всем нашим чувствам, когда последние сдерживаются и правильно направляются, то их следует приписать отдельно или чувствам, направленным на наше личное счастье, или чувствам, направленным на счастье ближних. Если добродетель не состоит в приличии, то она должна, следовательно, состоять в благоразумии или в благожелательности – кроме трех приведенных определений добродетели нельзя придумать никакого другого. Ниже я покажу, что всякое иное определение, кажущееся отличным, может быть приведено к одному из перечисленных нами.