Термин «авторская пунктуация» допускает двоякое толкование.

С одной стороны, под этим термином понимаются особенности пунктуационного оформления текстов, носящие индивидуальный характер, присущие тому или иному писателю (набор применяемых им знаков, преимущественное использование одного из них, расширение функций этого знака), в целом не противоречащие принятым в данный период правилам[29].

С другой стороны, указанный термин трактуется как сознательное отступление от действующих норм пунктуации и особое применение знаков препинания в художественных текстах[30]. Действительно, в печатных и рукописных текстах нередко встречается пунктуация, не подпадающая под принятые правила, но оправданная стилем, жанром, контекстом произведения.

Четкую границу между этими двумя понятиями провести трудно, и представляется возможным рассматривать авторскую пунктуацию в обоих аспектах.

Так, А. И. Ефимов проанализировал широкое использование М. Е. Салтыковым-Щедриным такого сравнительно редкого знака препинания, как скобки (в «Правилах русской орфографии и пунктуации» приводятся только четыре случая их применения). Для писателя-сатирика скобки были одним из эффективных средств создания выразительности, они использовались им не столько в служебно-грамматических, сколько в экспрессивно-стилистических целях: в них заключались образные эквиваленты, синонимы слова, «эзоповские» словечки, профессионализмы, разъяснялась устаревшая лексика, давались комментарии к именам и фамилиям, фразеологические параллелизмы, комментирующие указания на источники фразеологии, раскрывались перифрастические выражения, они служили подстрочниками сатирического языка, обрамляли полемические выпады, включали остроты, анекдоты, замечания служебно-грамматического характера и т. д. (по подсчетам Ефимова, скобки у Салтыкова-Щедрина выполняли до сорока функций).

Ф. Т. Гришко относит к авторской пунктуации широкое и своеобразное использование многоточия в произведениях Л. Леонова: как показателя паузы, как сигнала присоединительной связи, как способа перехода от прямой или несобственно-прямой речи к словам автора, как замену абзаца при переходе от начальной, как бы ключевой фразы к последующему развернутому изложению и т. д.

Е. А. Иванчикова утверждает, что «в системе интонационно-синтаксических изобразительных средств, характеризующих писательскую манеру Достоевского, прием употребления знака тире после союза и занимает, несомненно, свое определенное место». Среди приводимых ею примеров имеются такие: «Я ничего не слыхал», — сказал Вельчанинов и — побледнел; Он вышел и — покончил дело; Одним словом, предчувствую наступление нового периода жизни и — волнуюсь; Тысяча предрассудков и логичных мыслей и — никаких мыслей!; Главное, господин Версилов погорячился и — излишне поторопился…; Машинально подошёл он к окну, чтоб отворить его и дохнуть ночным воздухом, и — вдруг весь вздрогнул…

Общеизвестно «пристрастие» М. Горького к тире: оно встречается между подлежащим и глагольным сказуемым, после сочинительного союза при однородных членах предложения, после обобщающих слов перед перечислением однородных членов, между однородными и неоднородными членами, перед сравнительным союзом и в других случаях, в которых обычно или вообще не ставится знак препинания, или ставится другой знак. Например[31]: Лежать — хуже. Лёг — значит — сдался; Это — как в кулачном бою; И — хочется мне говорить; Чудачок! Как же не бояться? А — господа, а — Бог?; А — в любовников — верите?; Бутылку пива? — Значит — так нельзя? (реплики относятся к разным лицам); Люди — победили; Человек — умеет работать!; Закат — погас; Алёшка знал (в последних примерах расчленение предложения усиливает значение обоих главных членов, как бы противопоставляя их друг другу); У него было такое толстое, сырое лицо, и живот — как большая подушка (перед сравнительным союзом); «Так вы это, что земля — прах, сами должны понять!» — «Прах, а — ряса шёлковая на тебе. Прах, а — крест золочёный! Прах — а жадничаете»; Деньги — исчезают, работа — остаётся; Одни — воюют, другие — воруют (симметричное тире); Всё это глупости, — мечты, — ерунда!; Отстань, — будет, — брось!; Народ идёт, — красные флаги, — множество народу, — бессчётно, — разного звания… (в последних примерах запятая и тире для выражения градации).

Смысловая, синтаксическая, интонационная функции тире, графическая выразительность этого знака завоевали ему популярность и у других писателей, в произведениях которых тоже встречается индивидуально-авторское, свободное, нерегламентированное употребление тире.

Ср. в художественной прозе и в письмах И. С. Тургенева: И дымком-то пахнет и травой — и дёгтем маленько — и маленько кожей; И он, точно, умер прежде меня, в молодых летах ещё будучи; но прошли года — и я позабыл об его обещании — об его угрозе; Высокая, костлявая старуха с железным лицом и неподвижно-тупым взором — идёт большими шагами — и сухою, как палка, рукою толкает перед собой другую женщину; Я никогда ни одной строки в жизни не напечатал не на русском языке; в противном случае я был бы не художник — а — просто — дрянь. …Я тебе обещаю одну вещь, которая, я надеюсь, тебе понравится — что такое — не скажу — увидишь — а получишь ты её, может быть, через месяц.

Известное стихотворение в прозе «Русский язык» имеет такое пунктуационное оформление:

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!

Тире с его способностью выражать ритмомелодию речи широко используется Ф. И. Тютчевым. Иногда оно употребляется поэтом и как конечный знак:

Кончен пир — умолкли хоры —

Опорожнены амфоры —

Опрокинуты корзины —

Не допиты в кубках вины —

На главах венки измяты —

Лишь курятся ароматы

В опустевшей светлой зале…

Примеры авторского использования тире у А. Н. Толстого: Да — вот что — сам-то возвращайся, да рысью, слышь… ; А ты — смотри — за такие слова… ; Дьяку — дай, подьячему — дай, младшему подьячему — дай (симметричное тире).

Об активном использовании тире в поэзии А. А. Блока пишет Н. С. Валгина. Вот пример употребления тире для сжатого, резкого и контрастного выражения мыслей:

И вот — Она, и к ней — моя Осанна —

Венец трудов — превыше всех наград.

Я здесь один хранил и теплил свечи.

Один — пророк — дрожал в дыму кадил.

И в Оный День — один участник Встречи.

Я этих встреч ни с кем не разделил.

Ритмомелодическое тире:

Высоко над нами — над волнами, —

Как заря над чёрными скалами —

Веет знамя — Интернационал!

Тире в стихах особой ритмики:

А она не слышит —

Слышит — не глядит,

Т ихая — не дышит,

Белая — молчит…

Тире как отражение жестких пауз:

…Скалит зубы — волк голодный —

Хвост поджал — не отстаёт —

Пёс холодный — пёс безродный…

В. В. Маяковский использует тире для передачи отрывистой, разорванной речи: «Буржуазия возвела в поэтический культ — мелкую сентиментальную любовишку — гармоничный пейзаж — портрет благороднейших представителей класса. Соответствующе и слова её — нежны — вежливы — благородны».

О роли тире у М. И. Цветаевой для смыслового выделения последнего слова строки, для создания особой ритмомелодии стиха также пишет Н. С. Валгина в названной выше статье и приводит такой пример:

Июльский ветер мне метёт — путь,

И где-то музыка в окне — чуть.

Ах, нынче ветру до зари — дуть

Сквозь стенки тонкие груди — в грудь.

Есть чёрный тополь, и в окне — свет,

И звон на башне, и в руке — цвет,

И шаг вот этот — никому — вслед,

И тень вот эта, а меня — нет.

Пример чеканного слога М. Цветаевой, отраженного на письме при помощи тире:

Далеко — в ночи — по асфальту — трость,

Двери настежь — в ночь — под ударом ветра.

— Заходи! — гряди! — нежеланный гость,

В мой покой пресветлый.

Некоторые авторы выделяют вставные предложения одновременно скобками и тире (в разной последовательности): Я очень виноват перед вами обоими, особенно перед тобой, Марианна, в том, что причиняю вам такое горе — (я знаю, Марианна, ты будешь горевать) — и доставил вам столько беспокойства (Т.); Нужно было по сбитым, источенным ступенькам ( — молодая крапивка росла из каменных трещин — ) спуститься в полуподвал (Леон.).

Можно было бы привести и другие примеры индивидуально-авторского использования знака тире в произведениях художественной литературы (например, А. Н. Толстой ставит подряд три тире), использования, способствующего выявлению творческой манеры писателя. Ср., например, пунктуацию для показа отрывистой речи: Поставив руки на бёдра, Ричард наклонялся вправо, влево, приговаривая: «К — вопросу — о — некоторых — данных — наблюдений — гроз — Тульской области — во второй половине девятнадцатого века» (Гран.).

Во всяком случае, уместно напомнить совет А. П. Чехова одному писателю: «…поменьше употребляйте курсивов и тире, — это манерно».

Встречаются и другие случаи авторской пунктуации: полный или частичный отказ от знаков препинания как сатирический прием, или отражение особенностей пунктуации иностранного языка в переводных текстах, или, наоборот, перегрузка текста знаками препинания: Есть идея! Падай мне в ноги, так и быть, помилую! Я! Беру! Тебя! Зачисляю! К! Себе! В! Группу! Вот! (Гран.); Я скучаю. Без. Тебя. Моя. Дорогая. (Это мой новый стиль — мне нравится рубить фразы, это модно и в духе времени.) (Ю. С.)[32].

Закончить данный раздел можно было бы словами: «Следует твердо знать, что и автор художественного произведения, как бы ни своеобразна была его тематика, как бы индивидуален ни был его языковой стиль, как бы оригинальна ни была его художественная манера, не может сколько-нибудь далеко отойти от принятой в данной письменности пунктуационной системы»[33].

Но, чтобы из этих слов не сделать неправильный вывод об отрицательном отношении к авторской пунктуации, добавим два высказывания видного исследователя в области русского правописания В. И. Чернышева.

Первое: «При некотором внимании к рукописному тексту И. С. Тургенева становятся очевидными своеобразные достоинства его пунктуации и является понятным стремление автора выйти из прочных, но невыразительных рамок ее обычного употребления и приспособить знаки препинания к более точному выражению мысли и более естественному делению речи. Особенно удачно выработалась у Тургенева система употребления многоточий. Он употребляет в рукописи „Стихотворений в прозе“ три вида многоточия: 1) две рядом стоящие точки (..), 2) три точки (...) и 3) четыре точки (....). Это употребление многоточий является, так сказать, параллелью к употребляемым нами для разных степеней раздельности речи знакам: запятая, точка с запятой и точка»[34]. (Можно было бы попутно указать, что у Ф. И. Тютчева число точек в многоточии доходит до пятнадцати.) Второе: «…у Г. И. Успенского была „своя“ пунктуация, не синтаксическая, которая у нас принята, а интонационная, показывающая членение речи в ее живом произношении. Писатель имел дело в процессе изложения не с мертвыми графическими знаками: он как бы слышал, он производил и изображал живую речь с ее естественными паузами»[35].

РАЗДЕЛ 21