Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
В 'специальной литературе высказывались различные мнения относительно форм земельной собственности в средневековой Испании. Для большинства современных испанских историков аграрный строй Астуро-Леонского королевства характеризуется господством римсюго принципа частной собственности на землю. Но некоторые исследователи подчеркивали наличие деревенской общины. Еще в 1883 г. русский медиевист И. В. Лу-чицкий в своей работе «Поземельная община в Пиренеях» показал существование общинных форм владения землей в этой части полуострова. В 1898 г. испанский историк И. Коста опубликовал свой труд «Е1 Colectivis-mo agrario en Espana», в котором собрал данные о деревенской общине на всей территории Испании. Работа Коста не утратила своего значения до настоящего времени, но она носит односторонний характер. Подчеркивая роль общины и коллективных форм землевладения, Коста не учел данные об индивидуальных частновладельческих формах хозяйства.
Между тем, рассматривая характерные для астуро-леонской деревни в IX-X вв. формы собственности, семейную организацию и общинное устройство, 'мы обнаруживаем разнородные элементы. Принципы индивидуального землевладения и частной собственности на землю сочетаются с общинными формами земельной собственности и землепользования.
Мы имеем возможность рассмотреть два основных вида общинной организации крестьян: домовую (семейную) общину и деревенскую (соседскую) общину. Из источников видно, что в IX-X вв. и позднее сохраняется семейная община. Она состоит из родителей и взрос-
дых сыновей (женатых, а порой только неженатых). Иногда такая семья включала в свой состав и двоюродных братьев Эта община нераздельно владела недвижимым имуществом и совместно вела хозяйство. Экономической основой семейной общины была собственность на родовое имущество (hereditas; abolengas), которое отличалось от приобретенного (ganatura, gana-ncias) 2, считалось собственностью всей семьи, и домохозяин не мог произвольно распоряжаться им. Еще в готской Испании родителям не разрешалось лишать детей наследства, если они не провинились в чем-либо серьезном; не допускалась передача одному из детей большего количества имущества, чем другому. В Астуро-Леопском королевстве Вестготская правда сохраняла свое действие. Во многих фуэрос XI-XIII вв. содержатся подобные ограничения. Так, в фуэро Саагуна 1100 г. отмечается, что родителям должны наследовать сыновья, а в случае их отсутствия-внуки, братья, племянники, двоюродные братья. И только в случае, если таких родственников нет, можно завещать имущество посторонним лицам3. Фуэро Нахера предоставляло право продавать наследственные наделы лишь тем членам общины, которые не имели детей4. Согласно Партид, если кто-либо, не имея детей, дарил имущество третьему лицу, а потом у дарителя родился ребенок, дарение становилось недействительньгм5. В случае если дети лишались наследства в результате недостойного поведения, это нужно было засвидетельствовать на совете общины. Для продажи семейного 'имущества требовалось согласие взрослых членов семьи. Поэтому отчуждение земли осуществлялось по грамотам от имени отца и его детей, а иногда и внуков, братьев 6. Во многих грамотах земельные владения рассматриваются как собственность родителей и их детей. После смерти отца
1 См.: Valdeavellano L. G. de. La communidad patrimonial de la fa-milia en el derecho espanol medieval. Salamanca, 1956, p. 38-39.
2 См.: Garcia Larragueta S. A. - «Sancta Ovetensis». Madrid, 1962, N 36, 345, 464, 474.
3 См.; Escalona R Historia del real monasterio de Sahagun. Madrid, 1782, p. 508.
4 См.: Fuero de Najera. Munoz. T, Coleccion de fueros municipales у cartas pueblas, t. I, p. 290.
5 См.: Las Siete Partidas, v. 4, 8.
6 См.: Fuero Viejo de Castilla IV, 1, 3; Becerro Gotico de Carde-na, N 156, 157, 161, 166.
дети и внуки часто, не осуществляли раздела родовОгб имущества, а продолжали совместно владеть им 1. Главой такой семейной общины оказывался старший брат.
Власть главы семьи над домочадцами находила свое отражение, в частности, в том, что он нес ответственность за преступления, совершенные кем-либо из членов семьи. Как и в готский период, девушка для вступления в брак должна была получить согласие родителей, а в случае, если они умерли,--родственников. Последние выступали в качестве соприсяжников. Они получали за убитых родичей часть вергельда и преследовали их врагов.
Было бы, однако, неверно считать, что указанные данные о семейной общине имели всеобщее значение для леонской и кастильской деревни в IX-X вв. В источниках нетрудно обнаружить свидетельства о наличии индивидуального ведения хозяйства и о различных формах, которые носили промежуточный характер. Разложение семейной общины выражалось в отчуждении наследственного земельного владения в ущерб прямым наследникам-детям- Иногда за ними сохранялась возможность выкупа. Так, в одной из грамот дарения неким частным лицом Саагуну всего наследственного имущества оговаривается, что если сыновья или внуки дарителя захотят после его смерти выплатить ту сумму, которую их родич получил от монастыря, они смогут получить землю обратно2. Для получения возможности передавать имущество третьим лицам в обход прямых наследников использовался институт усыновления (perfiliatio, prohijatio). Постороннее лицо благодаря этому акту получало такое же право на наследование, какое имели дети. Порой в роли усыновленного выступали монастырь, король или сеньор. Иногда же это делали муж - и жена в пользу друг друга, с тем чтобы после смерти одного из них оставшийся в живых ему наследовал. В испанском праве господствовал принцип раздельности имущества супругов.
Некоторые фуэрос открыто отказывались от принципа неотчуждаемости родового земельного владения. Так, например, фуэрос Паленцуэлы, Миранды, Сепуль-
1 См.: -Valdeavello.no L. G. de. La communidad patrimonial de la familia en el derecho espanol medieval, p. 26-27.
2 См.: Escalona R. Historia del real monasterio de Sahagun. Escr. 204 (a. 1202).
веды разрешают› оставлять церквам любое имущество, независимо от того, имеются ли у дарителя дети *.
Показателем разложения семейной собственности могут служить попытки искусственно воспрепятствовать этому процессу. В Галисии, например, существовал уцелевший до XX в. обычай образования семейных сообществ по договору (sociedad tacita familiar). Члены этой общины обязывались до конца своих дней не делить земли и совместно ее обрабатывать. В Астурии в IX в. практиковался договор, согласно которому группа земельных собственников-соседей (возможно родственников) обязывалась не отчуждать имущество никому, кроме как друг другу или определенной церкви.
Текст грамот дарений и продажи содержит обычно формулу проклятия по отношению к тем наследникам, которые станут оспаривать законность фиксируемого грамотой акта отчуждения имущества. В источниках также немало данных о тяжбах, которые вели наследники дарителей, отстаивая свои права на имущество, пожалованное церкви.
Испанская семейная община не представляет собой исключительного явления для Западной Европы. Нетрудно провести параллель между ней и генеалогиями Алеманнской и Баварской правд. Но в Леоне и Кастилии такие семейные общины как производственные объединения сохраняются еще в XII-XIII вв. и позднее, в то время как названные германские памятники относятся к VII-VIII вв. В памятниках рассматриваемого периода отражен и интенсивный процесс разложения этой общины. Уже в X в. и особенно позднее заметно дробление земельных владений.
. Семейные общины входили в состав деревенской соседской общины. Материальной основой этой организации являлось наличие у нее права собственности на общие угодья. Роль этих угодий в хозяйстве была особенно велика в связи с тем, что скотоводство во многих случаях не уступало по своему значению земледелию, а кое-где стояло на первом месте.
О порядке землепользования в Астур.о-Леошском королевстве нет достаточно определенных данных. В готский период Испании, в частности в северных ее райо-
1 См.: Fuero de Palenzuela. Мипог Т. Op. cit., p. 273; F. Cantera Fuero de Miranda de Ebro… Madrid, 1945* § 10; Fueros de Sepulveda, Fuero Romao, 23.
нах, существовали смешанные римско-германские деревни. Индивидуальный характер землепользования римского типа сочетался с германской марковой системой \ Известно также, что в период позднего средневековья, вплоть до XIX в., а кое-где и до XX в., в Леоне и Кастилии имелись общины, в которых соседи не только совместно владели пастбищами, но и периодически (каждые 3-10 лет) переделяли пахотные поля по жребию. Раздел'осуществлялся не по душам, а по дворам. Широкое применение находила система открытых колей. Но уже в ранний период, не позднее XII в., в Старой Кастилии на достаточно обширной территории появляются огороженные поля. Огораживались в основном земли, близкие к населенному пункту, засеянные ячменем и другими фуражными и техническими культурами, огороды, виноградники. Изгороди носили постоянный характер: они были из камня или из кустарника.
В некоторых районах Астурии, Бискайи, Леона, Кастилии до нового времени сохранился обычай объединения групп соседей для совместного выполнения сельскохозяйственных работ. Так, в Астурии термином «andecha» обозначался обычай, когда 10-30 человек последовательно обрабатывали поля каждого из участников такого временного товарищества2. В С а море (Кастилия) существовала так называемая «rozada»: несколько соседей совместно работали на общинной земле (сеяли, пахали, собирали урожай). Урожай распределялся поровну между участниками3. Сходный институт под наименованием «bouza» имелся в Леоне. Все эти проявления традиций коллективного землепользования не дают, однако, оснований подвергать сомнению господство индивидуальной собственности на землю в рассматриваемый период.
Хозяйственные и юридические памятники исходят из представления о том, что общинники являлись собственниками своих земельных участков. Пахотные поля, виноградники, луга зачастую располагались вперемежку. В памятниках VIII-X вв. нет данных о каких-либо пе-
1 См.: Корсунский А. Р. Готская Испания, гл. 2.
2 См.: Costa J. Colectivismo agrario en Espana. Madrid, 1898, p. 339-367, 397-398.
3 См.: Baroja C, Los pueblos del norte de la peninsula iberica. Madrid, 1943, p. 131.
риодических переделах пахотной земли. Некоторые фуэрос, жалуя землю крестьянам, предусматривали, что она должна быть разделена по жребию, но в наследственное владение.
Черты соседской общины в памятниках рассматриваемого периода выражены довольно отчетливо. Эта община являлась юридическим лицом. Она обладала собственным имуществом, ей принадлежало право самоуправления в определенных границах. Управлял общиной совет, консехо (concilium, concejo)-собрание всех соседей- членов общины. На собраниях община вырабатывала свое право, которое в дальнейшем фиксировалось в фуэрос. Общине принадлежало право собственности на леса, луга, воды и пустоши, находящиеся в общем пользовании всех соседей. Члены общины совместно пользовались мельницами. Каждый сосед рассматривался как совладелец, и если мельница продавалась, он получал компенсацию за свою долю в этом общем имуществе. Община могла отчуждать землю, заключать контракты об аренде у соседних землевладельцев. Иногда совет отказывался от общинной земли в обмен на те или иные привилегии.
Согласно некоторым фуэрос, община наследовала своим бездетным членам. Иногда она получала вер-гельд за убитого общинника, у которого нет близких родственников. Совет общины вел тяжбы с сеньорами, церквами решал вопросы землеустройства. Совет раздавал членам общины земли из пустошей для обработки, решал вопрос о поселении на территории общины чужаков2, определял порядок проезда общинников через поля своих соседей. Все эти данные о леоно-ка-стильской деревне IX-X вв. позволяют предположить, что перед нами тот тип крестьянского земельного устройства, который В. И. Ленин охарактеризовал в конспекте труда К. Каутского «Аграрный вопрос» как «компромисс между общинным, и частным землевладением» 3.
Важное место в деятельности консехо занимала охрана обработанной земли и угодий. Консехо избирал
1 См.: Coleccion diplomatica de San Salvador de Ona. Madrid, 1950, N 698.
2 См.: Carle M. del C. Del concejo medieval castellano-leones. Buenos-Aires, 1968, p. 180-181.
3 Ленинский сборник, XIX, с. 31.
специальных должностных лиц, заботившихся об охране полей (messegueros), виноградников (vinaderos), выпасов (deheseros), вод (aguadores), лесов (Jxi'ontane-ros). В консехо совершались официальные акты: соседи при тяжбах приносили присягу; фиксировались дарения и продажа имущества. Здесь же рассматривались взаимоотношения с феодальными землевладельцами. Консехо решал вопрос о признании власти сеньора над общиной; он получал вольности от короля или от сеньора и обеспечивал выполнение служб в их пользу.
Соседи-члены деревенской общины-это круг лиц, пользовавшихся специфическими правами и обязанностями. Статус соседа приобретался в результате поселения с группой других крестьян по фуэро путем купли земельного участка и проживания на территории общины в течение известного времени (иногда - одного года), наконец, путем наследования этого звания и (по некоторым фуэрос) при условии выплаты определенных налогов 1. Соседи могли пользоваться общинными угодьями, пустошами для расчисток. Земледелец же, не имевший прав соседа, но пытавшийся воспользоваться пустошами общины, ее лесом, выплачивал штраф, утрачивал упряжку, орудия труда. Жизнь и безопасность соседей сохранялись более тщательно, чем неооеедей. Соседи выступали в качестве, соприсяжников.
«Соседи» и «родственники» выступают в памятниках данной эпохи как близкие понятия. Дарили имущество в присутствии родичей и соседей. Когда умирал бедняк, средства на его погребение давали родичи и соседи. Порядок наследования предусматривал, что наследуют прежде всего те, кто являются ближайшими родичами и соседями.
Таким образом, перед нами, казалось бы, стабильные общности - семейная община и соседская община. Однако данные о мобильности земельной собственности в изучаемом регионе в IX-X вв. ярко подтверждают известный тезис о том, что существование аллодиальной собственности неизбежно ведет к росту крупного землевладения. Выше отмечалось, что в источниках IX-X вв. содержатся сведения о широких размерах практики отчуждения земельных наделов мелкими собственниками. Этот материал свидетельствует не только
1 См.; СагЫ М, del С, De! concejo medieval cfistellflrio-leonis, p. 85»
б наличии значительного слоя свободного крестьянства, но и о начинающемся его разорении, поглощении земель части этих крестьян крупной вотчиной.
Анализ хозяйственных памятников обнаруживает четко выраженный процесс дробления земельных наделов. Так, в грамотах епископства Овьедо уже в X в. нередко идет речь об отчуждении одной пятой, шестой, восьмой, двенадцатой части наследственного надела. Происходит внедрение вотчины в крестьянскую общину. Объектами отчуждения являлись обычно земельные участки, граничащие с двух, а иногда трех сторон с наделами других соседей[. Продавались при этом не только пахотные поля, виноградники, усадьбы, но и выделенная их собственникам часть лесов и прочих общинных угодий. Обычно формула об отчуждении земельных владений упоминает наследственные земли и доли в лесах, лугах, т. е. в общинных угодьях2. Эти наделы могут быть уже разделены, а иногда остаются еще фактически неразделенными3. Вотчинник, в руках которого концентрировались наделы общинников, оказывался также хозяином общинных угодий.
В условиях Реконкисты и колонизации, особенно на территории Кастилии, процесс разложения крестьянского землевладения не мог привести к исчезновению аллодиальной собственности, так как возникали новые крестьянские поселения, получавшие в соответствии с фуэрос права свободных общин. Часть же разорившихся мелких аллодистов превращалась в зависимых крестьян.
ЗАВИСИМОЕ КРЕСТЬЯНСТВО
В документах данного периода редко применяются специальные термины для обозначения слоя зависимых крестьян. Обычно употребляется расплывчатое выражение homines, которое может иметь в виду не только мелких свободных держателей в крупных имениях, но и сервов. Редко встречается слово tributarii, пережиток
1 См.: Becerro Gotico de Cardena, N 28, 61, 100, 101, 104, 138, 145, 146, 150, 154 и др.; Cartulario de Albelda, N 24.
2 См.: Floriano А. С. Diplomatica espanola del periodo Astur, t. I, N 77, 316, 317; Becerro Gotico de Cardena, N 177, 178, 184, 185.
3 См.: Floriano A. C. Diplomatica espanola del periodo Astur, t. II, N 98.
испано-римской и вестготской терминологии. Но к X в.* входят в употребление термины хуньорес (juniores) - на территории северного Леона и Галисии, колласос (collazos) - между Дуэро и Тахо.
Среди хуньорес различались две категории: хуньорес де эредад (de heredad) и хуньорес де кабеса (de са-beza). Первые считались свободными, вторые - людьми, принадлежавшими сеньорам. Колласос обычно относят к той же категории, что и хуньорес де эредад, хотя иногда высказывается предположение, что они скорее близки по своему статусу к хуньорес де кабеса.
Хуньорес и колласос сидели на чужой земле и выполняли определенные повинности. Оброк, который они вносили, именовался tributum, а со второй половины X в. - инфурсьон (infurcion). Это была плата за пользование землей королю или сеньору. Происхождение данного термина спорно 1. Взимался этот побор обычно натурой. Инфурсьон в этот период, судя по дошедшим до нас данным, нельзя считать обременительным побором (если сравнить с известными нам размерами поборов зависимых крестьян Северной Франции или Италии в ту же пору. Так, епископ Леона Фрументий подарил церкви виллу с держателями, которые обязаны были вносить ежегодно 12 ячменных хлебов и некоторое количество вина. Согласно фуэро Мельгар де Сузо (950 г.), крестьяне должны были давать своему сеньору в качестве инфурсьон ежегодно 1 фанегу (55,5 литров) пшеницы, 1 - ячменя, 4 сосуда вина и 1 свинью. Иногда крестьяне выполняли отработочные повинности, не отнимавшие у них много времени. Так, согласно фуэро Сируэньи (972 г.), в области Риохи крестьяне выполняли в пользу монастыря св. Андрея ежемесячно в течение двух дней работы по пахоте; косьбе и возделыванию виноградников; в течение третьего дня - транспортные повинности, а в четвертый день - службы в пользу судебных властей. В дни работы крестьяне получали от монастыря прокормление.
В X в. появляются упоминания о таких повинностях,
как маньерия (maneria) -плата сеньору за передачу держания по наследству (если умерший держатель не
1 Некоторые связывают его со словом fructus - плод (in-fruc-tione), другие с термином functio, т. е. с позднеримским functio publi-са, как обозначался тогда поземельный налог. Возможно, к этому времени он слился с частной рентой за пользование чужой землей.
имел детей и его участок переходил к его родственнику или соседу); монтазго (montazgo)-плата за пользование лесом сеньора (или короля). Хуньорес де эредад имели право приобретать землю у других крестьян, присваивать запустевшую землю, взяв на себя ее обработку. На них лежали повинности в пользу государства, в том числе и военная *служба *. Подобно крестьянам-аллодистам, хуньорес и колласос имели свою деревенскую организацию - консехо.
Хуньорес де эредад обладали свободой ухода, хотя и с некоторыми ограничениями. Они могли оставлять вотчину, но лишались своего земельного надела (haere-ditas), половины приобретенной земли и половины движимого имущества. Порой эти ограничения были более суровы. Так, королева Тереза, подарив в 978 г. виллу Фурнасас Саагуну, объявила, что если кто-нибудь из ее обитателей захочет уйти, то оставит в ней все имущество, которое он там приобрел, и не сможет никому ни продать -его, пи подарить2.
Некоторые фуэрос устанавливали территориальные ограничения в праве ухода хуньорес: они могли переселяться не далее «третьей виллы», т. е. в пределах того округа, в,котором ранее жили данные крестьяне3.
Другой слой зависимых крестьян - хуньорес де ка-беса - стоял значительно ниже на лестнице социальной иерархии. Такие земледельцы выплачивали подушный налог и вовсе лишены были права ухода от своих господ. Эти крестьяне рассматривались, следовательно, как несвободные. Некоторые исследователи считают, что хуньорес происходят от испано-римских колонов или вольноотпущенников. Можно предположить, что этот' слой пополнялся разорявшимися мелкими аллоди-стами. Вероятно, некоторые поселенцы сразу оседали на земле короля или светских магнатов и церкви в качестве хуньорес и колласос.
К свободным крестьянам, являвшимся земельными держателями, относились и мелкие прекаристы. В документах IX-X вв. упоминаются контракты, согласно ко-
1 См.: Guglielmi N. La dependencia del campesino no-propietario.- «Anales de-historia antigua у medievab, v. 13, 1967, p. 109-110.
2 См.: Escalona R. Historia del real monasterio de Sahagun. Madrid, 1782, Apend. Ill, Escr. LI'II.
3 См.: Fuero de Leon, p. 77; Canseco G. Sobre los fueros del Valle de Fenar,.Castrocalbon у Pajares. AHDE, t. I, 1924, p. 357.
3 Зак. 526
торым отдельные лица или группы земледельцев получали в узуфрукт или в прекарий земли и обрабатывали их. Встречаются сообщения и относительно precaria ob-lata. Земледелец передавал, например, монастырю поло-вину своего имущества с сохранением права пожизненного пользования им и дарил этому же монастырю вторую часть своего владения (после смерти). Широко применялась система земельного держания ad laboran-dum, аналогичная держанию ad portionem в других странах Западной Европы. Держатель отдавал собственнику земли половину урожая (плодов или винограда). На новых землях держатели земли в чужих владениях, возделав оустоши, становились собственниками половины обработанной ими земли.
Оброк новых поселенцев нередко был незначителен по своим размерам. Так, в 959 г. жители виллы св. Эв-лалии по соглашению с монастырем Селанова были освобождены от оброка с зерновых и огородных культур и должны были вносить лишь четвертую часть' урожая винограда и каштанов. Характерной чертой подобных держаний являлось, в частности, то, что они оформлялись письменным договором. Земли, предоставленные в прекарное владение, порой становились объектом тяжб между теми, кто их обрабатывал и юридическими их собственниками. Так, в 987 г. суд рассматривал жалобу монастыря Селанова на- пять крестьян, получивших в свое время часть виллы в пользование, очевидно, как вознаграждение за какие-то службы. Крестьяне претендовали на эту землю как на свою собственность, но проиграли процесс.
Указанные контракты характеризуют процесс мобилизации земли церквами и магнатами и возникновение отношений поземельной зависимости. Последняя нередко сочеталась уже и с личной зависимостью. Так, например, в грамоте 986 г. относительно precaria oblata траденты обязались находиться в подчинении у монастыря, к которому переходила собственность на их земли
Как отмечалось выше, juniores и collazos - это в значительной части потомки колонов и либертинов Вестготской монархии. Но этот слой зависимого кресть-
1 См.: Sanchez-Albornor С. Contratos de arrendamiento en el reino Asturleonas, «Cuadernos de historia de Espafia», X, 1958, p. 151- 152, 170-171.
янства пополнялся в рассматриваемую эпоху разорявшимися мелкими земельными собственниками.
Из источников видно, что свободные крестьяне испытывали нужду в рабочем скоте. Во многих грамотах идет речь об отчуждении мелкими собственниками земельных наделов с целью приобретения быка, коровы или мелкого скота. В ряде случаев крестьяне голодали и отказывались полностью или частично от своих наделов для того, чтобы получить продукты питания и одежду. В одном из документов из архива церкви Валь-пуэсты (нынешней провинции Бургос) от 950 г. говорится об истории утраты неким Сансо своего земельного владения. Местность, в которой он жил, жестоко пострадала от неурожая. Сам Сансо опух от голода, и спасла его лишь помощь, оказанная монастырем Буэзо де Буреба. Сансо стал получать от него хлеб и другие продукты, козу для обеспечения его дочери молоком и одежду. Он же передал обители свое поле, расположенное' рядом с монастырским, и сад.
Подобные бедствия отнюдь не были исключением в то время. Губительны для крестьянских хозяйств были военные действия, связанные с набегами мусульман. Нередко мелкий собственник лишался своего владения из-за того, что не мог уплатить судебный штраф. Так, в одном из документов Саагуна описывается судьба Ра-миро, жителя селения Коскарелло. Он украл лошадь ценой в 20 солидов, бежал, но был пойман. Не будучи в состоянии внести штраф, Рамиро совершил «профи-лиацию» в пользу монастыря, т. е. сделал его наследником всего своего имущества '.
Иногда мотивом утраты земли аллодистом была нужда в покровительстве со стороны светского магната или церковной корпорации. Так, согласно одной из грамот 875 г. (Старая Кастилия), двое братьев дарят двум частным лицам половину своего сада, с тем чтобы ком-мендирова.ться к ним. В 967 г. некий Нуньо Саррасинес дарит монастырю Карденья пахотный участок и вино-; градник. Он коммендируется к монастырю и рассчитывает, что тот поддержит его в (старости2. Иногда.коммендация осуществлялась под давлением со стороны
1 См.: Escalona R. Historia del real monasterio de Sahagun, Escr. 65.
2 См.: Floriano A. C. Diplomatica espanola del periodo Astur, t. II, N 111; Becerro Gotico de Cardena, N 21,
сеньора. В некоторых грамотах мотив коммендации характеризуется совершенно откровенно: «…так как мы страшимся вашего гнева»1. В ряде случаев комменди-рованные выплачивали своим патронам оброки и несли службы.
Данные о юридическом статусе комментированных позволяют считать, что эти люди считались свободными. В одной из португальских грамот X в., муж с женой коммендируясь, обязуются нести такую службу, какую несут «добрые люди» (homines bonos), что напоминает соответствующее выражение известной франкской (турской) формулы коммендации («буду служить вам на положении свободного человека») 2.
Согласно фуэро Леона, коммендировавшийся имел право свободного ухода. Можно считать, что коммендация вела к установлению зависимости, хотя формы ее могли быть различными. Особую форму отношений зависимости представляла собой коллективная коммендация свободных деревень-бегетрий (об этом см. ниже). В сельских общинах, которые, казалось бы, пользовались'правами самоуправления, в X в. можно обнаружить зависимость от сеньоров. Так, например, граф Кастилии в 955 г. предоставлял жителям общин Задор-Н'ин, • Бербех.а и Баррио право создать сообща совет (concilium), освобождал их от чужого суда, от уплаты судебных штрафов и- испытания кипящей водой, а также запрещал королевским агентам вступать на территорию общин- Но наряду с советом как правовым представителем общины выступали четыре лица, именуемые hereditarii или potestates - возможно сеньоры этих общин.
Община Салас де Инфантес получила от своего сеньора Гундисальва Гудистоса в 975 г. фуэро, в котором определялось, что сеньором данного поселения мог быть лишь тот знатный, который сам жил в этом месте. Общине предоставлялось право иметь своего судью и сайона. Milites поселения могли откупаться от военной службы. Все жители освобождались от обязанности судиться в чужих судах, платить рыночные пошлины, получали обширные права пользоваться пастбищами. Таким образом, власть сеньора над подобной общиной еще
1 Sdnchez-Albornoz С. Estudios sobre las instituciones medievales espanolas. Mexico, 1965, p. 74-75.
2 Ibid., p. 56-57.
ограничена вольностями поселенцев. Однако в этой власти заключались уже -предпосылки установления подлинной феодальной зависимости.
В некоторых случаях личная зависимость мелких земледельцев от вотчины начиналась с распространения на них юрисдикции крупного землевладельца. Иногда это происходило в результате предоставления ему королем судебной власти над населением виллы. Так, например, в 904 г. Альфонс III предоставил Саагуну юрисдикцию над обитателями "виллы Закариас. Возможно, жители этой виллы (или часть их) находились уже в поземельной зависимости от монастыря. Но королевская грамота гласит, что ее действие распространяется и на всех тех, кто в будущем явится жить в данной вилле.
Источники не дают возможности документально проследить эволюцию крестьян, оказавшихся в поземельной и личной зависимости, по направлению к статусу хуньорес и колласас. Некоторые из них, лишаясь своих наследственных наделов, пополняли состав поселенцев на новых землях и участвовали в формировании других слоев земледельческого населения. Но часть таких крестьян в конечном счете превращалась в хуньорес и колласос. Для более позднего периода это совершенно очевидно.
СЕРВЫ И ЛИБЕРТИНЫ.
Рабы в Астуро-Леонском королевстве играли существенную роль в хозяйстве, хотя не столь большую, как в готский период. В наибольшей мере рабство сохранило свое значение в Галисии и Португалии, в меньшей степени - в Астурии и Леоне и вовсе было незначительно в Кастилии. В грамотах нередко отмечается наличие в вотчинах рабов. Их наименования различны. Наиболее-употребительные- servi, familia, criatio, manci-pia, иногда - plebs, homines. Рабы мусульманского происхождения выделялись особо- siervos ismaelitas или mauros.
Использовались рабы большей частью путем предоставления им земельных наделов (что обычно Для позД-неримской эпохи), Такие рабы обозначаются в ряде случаев термином servi casati. Они вносили оброк (tri-butum) и находились в подчинении (obsequium) у своих
господ. Часть рабов не имела земельных наделов и несла службы в домене и в господском дворе.
Юридическое положение сервов не изменилось по сравнению с готским периодом. В Астуро-Леонском королевстве сохраняла свое действие Вестготская правда 'с ее регламентацией статуса сервов. Господам, как и ранее, принадлежала по закону абсолютная власть над ними. Обычно сервы имели семьи и передавали свои участки по наследству детям. Но господа имели право отделять сервов от земли. Если свободный брал в жены чужую рабыню, он обязан был служить ее хозяину или расстаться с ней.
Из грамот VIII-X вв. видно, что сервов дарили иногда›без 'земли. Дети сервов, принадлежавших различным господам, делились между хозяевами родителей. Сервы не могли продавать свои надели. Еще в конце X в. король Альфонс V издал' декрет, запретивший кому-либо покупать земли у сервов короля, церкви и частных лиц. Если раб уходил из имения, его принуждали вернуться. В некоторых фуэрос содержится пункт, требующий, чтобы сеньору не отказывали в выдаче его серва, бежавшего в данное селение1 . Рабы не несли военной службы.
Сдвиг в сторону усиления хозяйственной самостоятельности сервов, заметный в Испании в VII в., продолжал я и в Астуро-Леонском королевстве. Этот общий для Западной Европы процесс был здесь ускорен Реконкистой.
В ряде случаев общество молчаливо признавало, что серву, поднявшему целину, принадлежит право собственности на обработанную землю. Об этом свидетельствуют не только применение термина hereditas по отношению к наделам сервов, но и упоминания о том, что сервы дарят квинты из своих владений, полученных в результате прессуры, церкви, что они совершают земельные дарения в пользу своих господ. В одной из грамот IX в. идет речь об осуществлении сервом акта «профилиации» по отношению к своему сеньору. Данный надел, говорится в грамоте от имени серва, «ока-
1 См.: Fuero de Melgar de Suso. Munoz у Romero T, Coleccion de fueros municipales…, p. 27. Однако неизвестный серв, бежавший в город, согласно фуэро Леона, мог оставаться там беспрепятственно, Fuero de Leon, p. 80. '
жется изъятым из моего права собственности и перейдет в вашу собственность и господство». Подобные факты, однако, не дают еще основания для слишком широких обобщений относительно гражданских прав рабов. В ряде случаев оставались в силе прежние юридические нормы, предусматривавшие наличие у господ права собственности на имущество их сервов.
Упомянутая выше грамота относительно «профилиа-ции» сервом своего сеньора говорит также об упрочении сервильной семьи. Брак раба именуется здесь «законным браком» (recte coniugium); право детей серва на наследование резко подчеркивается необходимостью применения процедуры «профилиации» для того, чтобы часть имущества был передана сеньору. Дополнительным доводом в пользу положения об упрочении прав детей сервов на имущество их родителей служит распространение на сервов закона о праве родителей дарить посторонним лицам лишь пятую часть имущества.
Сервы могли становиться клириками. Имеются упоминания о сервах-священниках, которые, впрочем, не освобождались от обязанности нести определенные повинности в пользу своих господ.
У нас нет сведений, которые позволили бы дать количественную оценку роли рабов в хозяйстве, сопоставить число сервов и зависимых крестьян в вотчине. Но по имеющимся источникам можно сделать вывод, что институт рабства в VIII-X.вв. приходил в упадок. Удельный вес рабов в общей массе непосредственных производителей стал значительно ниже, чем в Вестготской монархии. Серв отступает на задний план по сравнению с зависимым крестьянином (хуньор де эредад) и мелким собственником из бегетрии или из консехо.
Разложение института рабства проявлялось, в частности, в дальнейшем развитии вольноотпущенничества. Как и в готское время, существовали различные разряды либертинов. Порой рабы получали полную свободу без каких-либо ограничений. Иногда при освобождении их обязывали нести небольшие повинности в пользу церкви, имевшие в основном символическое значение: на праздники доставлять церкви восковые свечи, давать милостыню в пользу бедных. Такая форма освобождения часто встречается и во франкских документах VIII-IX вв.
В большинстве же случаев рабы получали свободу с рядом ограничений: они должны были находиться под патронатом прежнего господина или его наследников, либо той или иной церкви. Либертины-такого рода обязаны были нести в пользу патронов повинности и находиться* у них в подчинении. Нередко их отчуждали вместе с теми землями, на которых они сидели. Либертины, не связанные патронатом, имели право свободного передвижения.
Вольноотпущенники, на которых лежали упомянутые необременительные обязанности доставки свечей и предоставления милостыни, могли уходить, продолжая выполнять эту повинность. Но основной разряд либер-тинов, находившийся под патроцинием прежних или новых господ, был в большей мере ограничен в своих правах. В источниках упоминаются тяжбы, начатые сеньорами с целью возвращения беглых либертинов. Стеснено было их право распоряжаться своим имуществом. Как можно судить 'на основании ряда документов, либертинам запрещалось отчуждать земли, полученные от господ при отпуске на волю 1. Очевидно, основная масса либертинов была близка по своему положению к зависимым крестьянам - хуньорес.
Дата: 2018-12-21, просмотров: 257.