Все разнообразие употреблявшихся способов построения и выбора тем можно свести к четырем способам или планам.

Первый способ состоял в том, что проповедник брал тему из учебников догматического или нравственного богословия и по рубрикам этого учебника строил проповедь. Получалось обычно сухое школярское сочинение, не столько проповедь, сколько отвлеченный богословский трактат. Желая, например, предложить учение о Таинствах, проповедник (архимандрит Иоанникий Голятовский) говорит: “Так как Господь крестился для того, чтобы установить Таинство Крещения, то я хочу говорить о всех Таинствах. Итак, и покажу, какая у каждого Таинства материя, какая форма и какая польза.”

Второй способ выбора тем и построения проповеди заключался в использовании так называемых общих мест (Loci communes). План проповеди заимствовался из формальной логики и сводился последовательному разделению этого общего на части. Решив рассмотреть избранной предмет по известному плану, проповедник не отступал от него. Так архиепископ Лазарь Баранович, строя проповедь на слова тропаря: “Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной,” решил проанализировать слово “вселенная” со стороны состава предметов, обнимаемых этим понятием и показать, какую радость принесло Рождество Богородицы всем им, в частности земле, огню, воздуху, воде пророкам, апостолам, мученикам, вдовам, гробам, деревьям, птицам и т.д.

Или другой пример: уже упоминавшийся архимандрит Иоанникий Голятовский, составляя похвальное слово в честь Креста Христова, берет причинность как логическую категорию и говорит “о четырех причинах, без которых ничего не бывает на свете: действующей (причине), материальной, формальной и конечной (финальной).” И далее он принимается хвалить крест по этим четырем, причинам “Действующая причина креста — Сам Христос, материальная — древо кипарисовое, формальная — его таинственная четырёхконечная форма, конечная — отверзение нам неба.”

В ХVI и XVII веках подобное построение проповеди казалось остроумным.

Третий способ заключался в постановке схоластических по существу, но неожиданных, занимательных по воздействию на служителя вопросов. Как бы священный писатель ни выразил свою мысль, ученый проповедник непременно постарается объяснить почему так, а не иначе сказано; почему в данном слове столько букв, а не больше и тому подобное. Например: “Почему при потопе не погибли рыбы, когда все другие животные потонули? — спрашивает польский проповедник Фома Млодзяновский (католик), — и отвечает, — потому что они заключались в имени Богородицы — Мария (Maria) созвучно со словом море (mare) во множественном числе.” Из этого примера видно, что на надуманные, искусственные вопросы, и ответы давались — надуманные, искусственные, случайные, к существу дела не относящиеся. Все это имеет характер игры в загадки, где степень занимательности (но никак душеполезности!) зависит от находчивости и остроумия проповедника.

Четвертый, самый распространенный у схоластических проповедников способ построения проповеди, основывался на использовании сравнений, метафор и аллегорий имен, что характерно также и для некоторых святых отцов древности. Так, много было похвальных слов в честь Пресвятой Девы, которые строились на сравнении — уподоблении Пресвятой Девы морю, небу, вратам, жезлу Ааронову, зеркалу, лилии и проч. Недостаток здесь заключался в том, что проповедники часто сравнивали и уподобляли предметы, которые не имеют между собой ничего общего, т.е. говорили о сходстве не действительном, а вымышленном.

Далее — они обращали внимание не на общие, существенные черты предмета, а на частные и случайные. Кроме, того проповедники той эпохи часто забывали, что сходство предметов духовного и вещественного мира обычно ограничивается какой-нибудь одной стороной или чертой, но распространяли это сходство на весь предмет и все его стороны и даже более, — иногда рассматривали один предмет как копию другого.

Например Иоанникий (Голятовский) сравнивает Пресвятую Деву, хранившую в душе Своей чистое отражение Божества, — с зеркалом, иногда он уподобляет девственности Божией Матери стеклу, а смирение — ртути. “Зеркало состоит из ртути и стекла, — говорит Иоанникий, — так и Пресвятая Дева являет в себе девственность и смирение.”

Таким образом, проповеди схоластических проповедников по их строению и плану можно разделить на: 1) построенные по рубрикам учебников догматического или нравственного богословия; 2) морально-логические; 3) диалектико-софистические и 4) аллегорические.

Источники, использовавшиеся юго-западной гомилетикой, это не только Библия и творения Святых Отцов, жития святых и церковно-богослужебные книги, но и апокрифы, анекдоты из истории древней и новой, фантастические сказания из области естествознания (о птице-фениксе и т.п.). К этому еще присоединялось (как следствие возрожденческого духа) пристрастие к античным языческим писателям. Отсюда в проповедях южнорусских проповедников многочисленные цитаты из греческих и римских авторов, из которых самым большим авторитетом пользовался Аристотель; сочинения его цитировались наряду со Священным Писанием и отеческими творениями и даже служили для их подтверждения. Вообще нужно заметить, что схоластики чрезвычайно дорожили репутацией людей ученых и поэтому всемерно заботились чтобы проповедь была испещрена множеством самых разнообразных цитат.