Рис. 14

Самый явный вызов гегемонной маскулинности - мужской стриптиз (рис. 14) мужская проституция. Казалось бы, это предел падения - мужчины, которые торгуют телом и сексуально обслуживают женщин. На самом деле это не более унизительно для мужчин, чем для женщин, только раньше мужчины об этом не задумывались, а теперь они находят себе оправдание и психологическую компенсацию.

Московские журналисты, посетившие в декабре 2000 года закрытый женский клуб с мужским стриптизом и познакомившиеся с "мальчиками по вызову", обнаружили, что эти молодые мужчины не чувствуют себя униженными.

По словам журналистки "Московских новостей", в клубе "Красная шапочка" самое неприличное - цены. Красивые юноши - стриптизеры, от 19 до 29 лет , приходят из специальных школ танцев и моделей. Сначала они танцуют в плавках, за особую плату могут раздеться совсем. Можно "заказать" парня к себе за столик или на приватный танец "в абсолютно обнаженном виде", пойти с ним в солярий или совместно принять душ. Сексом в клубе официально не занимаются. Кроме случайных посетительниц, там около 100 постоянных клиенток. Это богатые женщины средних лет, которые держатся свободно и могут оплатить любое удовольствие. В общем, если разобраться - сервис как сервис. Женщины испокон веков обслуживали мужчин, почему бы не перевернуть медаль?

В отличие от дешевых уличных сексработников , клубными "коллбоями" работают студенты престижных вузов, красивые парни с большими "стволами". Все оплачивается по таксе, время и каждая услуга отдельно, минимум 80-100 долларов в час. Можно заказать по картотеке спутника на вечер или даже взять его с собой в круиз. За 3000 рублей журналистка арендовала на вечер 26-летнего красавца Серджио, пошла с ним в ночной клуб, все подруги им восхищались. Можно нанять парня и в постель, но это дорого, от 250 долларов в час.

Как воспринимает свою роль Серджио? Казалось бы, выставляя себя на продажу, он должен потерять самоуважение. Ничего подобного. Поскольку его труд хорошо оплачивается и на него всегда есть спрос, он может даже чувствовать себя мачо и смотреть на заказчицу сверху вниз: "Мне нравится красивая жизнь, дорогие машины… Если честно, возбуждает мысль, что женщина покупает меня. Она ощущает себя моей хозяйкой, но только до тех пор, пока не окажется со мной в постели. Там я умею сбивать с клиенток спесь. Ведь стоит только женщине раздвинуть ноги, как она тут же становится покладистой и нежной".

Возможно, парень ошибается и выдает желаемое за реальность, но его психология мало чем отличается от психологии дорогих куртизанок. Социально-экономические факторы перевешивают сексульно-гендерные.

Потеря или приобретение?

Объективация мужского тела ставит перед человеком и обществом много новых проблем. Но ничего катастрофического в этом нет. Это всего лишь аспект глобального процесса ломки привычных гендерных стереотипов, ослабления поляризации "мужского" и "женского" и плюрализации стилей и образов жизни. Взамен утраченной и отчасти иллюзорной гегемонии, мужчины многое приобретают. Отсюда вытекает целый ряд психологических и эстетических последствий.

1. Мужское тело может быть эротическим объектом, на него можно смотреть и даже разглядывать его, и этот взгляд не унижает ни того, кто смотрит, ни того, кем любуются.

2. Реабилитированный пенис освобождается от тягостной обязанности постоянно притворяться фаллосом.

3. Снятие с мужского тела фаллической брони повышает его чувствительность и облегчает эмоциональное самораскрытие, что очень важно в отношениях как с мужчинами, так и с женщинами. Даже такие традиционные мужские ценности как развитая мускулатура становятся средствами эмоциональной и сексуальной выразительности.

4. Понимание своего тела не как крепости, а как "представления", перформанса расширяет возможности индивидуального творчества, изменения, инновации, нарушения заданных и ставших привычными границ и рамок. Раньше потребность демонстрировать себя другим и кокетство считались исключительно женскими чертами; у мужчин их классифицировали как проявление болезненного эксгибиционизма, а напряженное внимание к собственному Я подпадало под рубрику нарциссизма. Ничего, кроме неприятностей, эта "психиатризация" мужского тела и связанных с ним коммуникативных свойств мужчинам не приносила. Это всего лишь мужской эквивалент того, что Фуко называет "истеризацией женского тела".

5. Это предполагает и другой тип межличностных отношений: спор о том, кто, на кого и как именно может или не должен смотреть, уступает место обмену взглядами, субъектно-объектное отношение становится субъектно-субъектным. Говоря словами Сьюзен Бордо, "эротика взгляда больше не вращается вокруг динамики "смотреть на" или "быть рассматриваемым" (т.е. проникать в другого или самому подвергаться проникновению, активности и пассивности), а вокруг взаимности, когда субъект одновременно видит и является видимым, так что происходит встреча субъективностей, переживаемая как признание того, что ты познаешь другого, а он познает тебя".

Единой поэтики мужского тела, как и единого типа маскулинности, никогда не было, нет и не будет, и каждый тип индивидуальности несет в себе свои собственные проблемы и трудности. Сложный и длительный процесс трансформации гендерных стереотипов болезненно переживается многими мужчинами и порождает много социокультурных и сексологических проблем. Изучение их - одна из комплексных задач обществоведения и человековедения.

Основная литература