Главной особенностью производства дел с участием присяжных заседателей является разграничение компетенции между профессиональным судьей и присяжными заседателями.

"Любой гражданин Российской Федерации имеет право участвовать в осуществлении правосудия по уголовным делам в качестве присяжного заседателя. Ограничение данного права распространяется только на отдельные категории граждан, которые определены федеральным законом. Так, присяжными заседателями не могут быть лица:

- не достигшие 25-летнего возраста;

- имеющие не погашённую или не снятую судимость, а также подозреваемые или обвиняемые в совершении преступлений;

- недееспособные или ограниченные в дееспособности;

- состоящие на учёте в наркологическом или психоневрологическом диспансере в связи с лечением от алкоголизма, наркомании, токсикомании, хронических и затяжных психических расстройств;

- имеющие иные физические или психические недостатки, препятствующие полноценному участию в рассмотрении судом уголовного дела;

- не владеющие языком уголовного судопроизводства[50]

Разделение функций в суде присяжных между профессиональным судьей и коллегией заседателей способствует соединению в уголовном процессе публичности и непосредственности, что имеет своей целью познание индивидуальности обвиняемого, особенностей его жизни, мотивов его поведения, его характера, умственного и нравственного развития.

Ведь присяжные заседатели в своих воззрениях на жизнь и право исходят, благодаря наблюдениям и опыту, из разнообразных точек зрения, разносторонних взглядов на вещи. И этим они отличаются от профессиональных судей, которые имеют много общего в образовании, знаниях, практике. Юристы видят в преступном деянии, главным образом, выражение законом установленных признаков преступления, между тем как не юристы рассматривают деяние с его нравственной и человеческой стороны и при оценке его исходят из мира конкретных явлений.

Сказанное обнаруживается особенно резко в тех случаях, когда действие подходит под букву закона, а виновник его не видел в нем нарушения ни права, ни нравственности, как например, при превышении необходимой обороны, угрозах, сопротивлении властям. Юрист в подобных случаях слишком проникнут содержанием закона, чтобы не применять его к таким проступкам, которые ни один не юрист не признает наказуемыми.

Положительные стороны в разграничении компетенции находит и В.В. Мельник, который считает, что благодаря этому «в суде присяжных более строго соблюдаются процессуальные нормы, защитник, обвинитель, председательствующий и присяжные заседатели проявляют большую сознательность, активность и интерес к судебному разбирательству»[51].

Конечно, разграничение компетенции между профессиональными судьями и присяжными заседателями имеет и отрицательные стороны. Разделение труда порождает опасность взаимного непонимания, отсутствие солидарности во взглядах, что, в свою очередь, может послужить основой неправильных приговоров. Однако, как правильно заметили, радикальных средств для отвращения этого взаимного непонимания между коллегиями присяжных и судей наука не придумала, да и придумать не может, не отказавшись от самого принципа разделения труда, т.е. не поставивши на место двух коллегий с разнородными членами одну с вполне однородными.

Но если не гнаться за идеалом, то возможно некоторое (пусть даже не полное) устранение выявленных недостатков при помощи следующих мер. Во-первых, вопросы, которые предлагаются на разрешение коллегии присяжных заседателей, должны содержать в себе все то, что относится к компетенции последних, а именно фактические обстоятельства рассматриваемого деяния и признаки преступления, образующие его состав, под которые необходимо присяжным подвести установленные факты, т.е. вопрос о виновности в полном объеме. Во-вторых, вопросы должны охватывать все версии, которые были предметом рассмотрения во время судебного следствия (и версию обвинения, и версию защиты). И, в-третьих, вопросы должны быть понятны присяжным, последовательны и так отредактированы, чтобы ответить на них можно простым утверждением или отрицанием.

В уголовно-процессуальном праве существуют две теории относительно разграничения компетенции между председательствующим судьей и коллегией присяжных заседателей. Первая – теория «факта и права» (согласно данной теории присяжные заседатели решают только фактические вопросы, а председательствующий судья – только правовые); вторая – «виновности и наказания» (присяжные заседатели разрешают комплексный вопрос о виновности, включающий установление фактических обстоятельств дела и подведение их под моральные и юридические понятия, а председательствующий судья на основании вынесенного вердикта назначает подсудимому наказание).

Вместе с тем в науке уголовного процесса существует и противоположная точка зрения, согласно которой присяжных по самой природе судебной деятельности невозможно совершенно устранить от решения правовых вопросов. Так, профессор И.Я. Фойницкий писал о теории права и факта: «Теория эта неверна ввиду невозможности установить точные границы ведомства между присяжными заседателями, с одной стороны, и коронными судьями — с другой, так как в действительности области права и факта соприкасаются и незаметно переходят одна в другую».[52]

В самом деле, вопрос о виновности, вопросы, связанные с наличием или отсутствием квалифицирующих признаков состава преступления, обстоятельств, влияющих на степень виновности, обстоятельств, исключающих уголовную ответственность подсудимого, таких, например, как необходимая оборона, крайняя необходимость и др., которые могут ставиться присяжным заседателям, имеют непосредственно правовое содержание и часто определяют юридическую оценку по делу.

В соответствии с ч. 1 ст. 339 УПК РФ по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса: 1) доказано ли, что деяние имело место; 2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

В случае признания подсудимого виновным ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения (ч. 4 ст. 339 УПК РФ). Все остальные вопросы, на которые необходимо ответить для вынесения обоснованного и справедливого приговора, решаются судьей единолично, без участия присяжных заседателей.[53]

Квалификация содеянного нередко даже у опытных юристов вызывает затруднения. В суде присяжных право решать это предоставлено людям, некомпетентным в правовых вопросах, руководствующимся лишь своими эмоциями и находящимся под сильным воздействием общественного мнения, которое далеко не всегда объективно. В то же время решение важнейшего для подсудимого вопроса о мере наказания, который больше всего его интересует, предоставлено профессиональному судье – человеку, который повседневно сталкивается с криминальными ситуациями, неизбежно черствеет душой и далеко не всегда глубоко задумывается над дальнейшей судьбой стоящего перед ним человека. Нельзя упускать из виду и то, что судье могут в значительной мере больше угрожать или предпринимать попытки подкупа, добиваясь минимального наказания, чем присяжным заседателям, которых много[54].