Бабушка Колямбы Надежда Петровна славилась в Масловке прежде всего несокрушимой

 добротой, а уж потом ростом под два метра и увесистым басом. Если она затевала блины, кружевные, да с припёком из лука и яйца, то угощала всю улицу. Если грибы солила, то угольными груздями и похожими на гигантские веснушки рыжиками хрустели не только соседи, но и их городская родня. А когда колдовала над облепиховым вареньем, от ароматов в радиусе десяти километров пчёлы сходили с ума. Жители деревеньки доставали с полок банки, не сомневаясь, что скоро раздастся команда: "Сергеевна (Пантелеевна, Ивановна, Митрич), приходи за варевом!" И приходили, и уплетали, и уволакивали с собой плоды кулинарного вдохновения этой могучей жительницы Масловки.
И только с Колямбой Надежда Петровна вела себя воинственно. Не так-то просто было урезонить этого непоседу, чтобы в субботу предъявить его родителям с руками, ногами и головой!
- Бабушка, - слышали мы за стенкой упрямый голос, - я хочу на речку, купаться!
- А укропа не хочешь? В попу и пучком? - интересовалась Надежда Петровна. - Вечно суёшь пальцы в колёса!
Чем громче она басила, тем холоднее была вода в речке, - вывели мы такую закономерность.
Когда Колямба возвращался после своих походов по Масловке, крыша на доме едва не съезжала от гневного:
- Явился-запылился! Легче ещё одного родить, чем этого отмыть!
А дальше за стенкой жахали водяные струи, звенели тазы и вопли Колямбы.
В общем и целом они ладили отлично. Но всё же душа Колямбы искала большей  свободы. И для отстаивания своей независимости он выбрал грамотный подход. Колямба отродясь не писал "йош" вместо "ёж", не спрашивал: "Сколько сейчас времени?", а исключительно: "Скажите, пожалуйста, который час?" Бывают же такие счастливчики с врождённой грамотностью! Свой дар наш сосед доводил до блеска с помощью репетитора Сергея Прокофьевича, университетского преподавателя, - делал с ним упражнения для третьего класса и даже не морщился.
Надежда Петровна если и допускала ошибки в речи, то только для придачи ей большей убедительности, так сказать, в воспитательных целях. Внук решил отстреливаться из бабушкиного ружья.
Как-то Колямба завёл с ней речь о походе в лес.
- Я же там гербарий для школы сделаю, - уговаривал он . - А может, и следы медведя срисую! Как же ты не поймёшь? Это так просто!
- Просто - кукарекать с мОста! - парировала Надежда Петровна.
- Не с мОста, а с мостА! - с укором заметил юный грамотей. - А раз ты ошиблась, твои слова не считаются!
- Это устное народное творчество! - нашлась Надежда Петровна. - Там букву на ветер не выкинешь!
И победила.
Но от постоянного нервного напряжения её грамотность начала сдавать...

 Каждый день на соседской половине разгоралась война из-за "синей поганки" - шерстяной шапки, тесёмки которой надо было по-девчоночьи завязывать под подбородком. За что Колямба этот головной убор презирал. А бабушка не признавала синтетического шлема, которым снабдили Колямбу родители. Она считала, что он "пузырит" и плохо прикрывает уши. Надежда Петровна, бывший врач-ухогорлонос, не сомневалась, что это чревато отитом и гайморитом. И плакала тогда гимназия, а заодно и блестящая карьера Колямбы.
Как-то раз Надежда Петровна вновь завела свою песню:
- Одевай шапку! Одевай, убиться мне веником!
- Ба-буш-ка! И снова двойка, - торжественно объявил внук-зануда и надул свои и без того пухлые щёки. - О-девают кого-то, а на себя - на-девают!
- Ах ты, балалайка, три струны! - возгремела Надежда Петровна, не зная чем крыть. - Какая разница: одевают - надевают, если на дворе минус двадцать!
- А что, если плюс пять, тебя надо звать Надежда Петровна, а при минус двадцати и Одежда

Петровна сойдёт? - съехидничал Колямба. Нахлобучил на голову "синию поганку", крепко-

накрепко завязал тесёмки и, сообщив: - Сегодня я к ней прикоснулся в последний раз! - отбыл на

прогулку.
Через минуту в нашем окне показался торжествующий лик Надежды Петровны.
- Вы слышали? Нет, вы слышали? Как он меня срезал! Одежда Петровна! - ликовала она. - Словорез! Буквопляс! Бес толковый!
И тайными тропами помчалась в библиотеку за учебником русского языка. Так, знания освежить.
Колямба с той поры выходил на прогулку только в шлеме. А если не терпелось отправиться в какой-нибудь опасный поход, обращался к бабушке: "Одежда Петровна", и та, пряча довольную улыбку, пасовала перед внуком.