Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
1. Относительная независимость и устойчивость существования. Промежуточный (технологический) результат производства, зависящий, к примеру, от непрерывной химической реакции, не может называться вещью в юридическом значении этого слова.
2. К вещам в правовом смысле относятся материальные предметы, обладающие массой и пространством. Это не только твердые тела, но и газы и жидкости при условии их обособления: помещения в сосуды, емкости, резервуары и т. д. Весьма примечателен в этом отношении спор между Россией и Украиной относительно буферного газа в подземных газовых хранилищах Национальной акционерной компании «Нафтогаз Украины». На мой взгляд, украинская сторона, откачав полностью свой буферный газ, естественным образом заместила его российскими запасами, тем самым фактически нарушив право собственности РАО «Газпром». Исходя из характера имеющегося нарушения следует признать правомерными требования России возместить причиненные убытки по ценам, сложившимся на мировом рынке.
Несколько проблематично отнести к вещам освоенную человеком энергию и иные природные явления (например, электричество, радиочастотный спектр), так как они не обладают ни массой, ни пространством. Но все же они поддаются измерению и учету с помощью иных параметров, поэтому их относят к вещам, хотя и условно.
Например, в Положении об оплате использования радиочастотного спектра в Российской Федерации указано, что радиочастотный спектр является исключительно общегосударственным ресурсом и не подлежит передаче организациям (индивидуальным предпринимателям) в собственность или постоянное бессрочное использование. Из этого следует, что радиочастотный спектр признается вещью и находится в собственности государства. Права иных лиц на этот объект являются производными от этого права собственности, следовательно, распоряжаться такими производными правами пользователи могут лишь в пределах, допускаемых государством. Так, Девятый Арбитражный Апелляционный Суд вынес решение о неправомерности внесения права пользования радиочастотой в качестве вклада в простое товарищество.
Римскому праву было известно понятие бестелесных вещей (res incorporales), однако эта юридическая конструкция не имеет отношения к разряду вещей, а представляет собой имущественные права. Точно так же не являются вещами объекты исключительных прав и охраноспособная информация, несмотря на то, что они неразрывно связаны с материальным носителем.
Именно такая неразрывная связь нематериального объекта с материальным носителем порождает непонимание различий между имущественными правами на экземпляр программы и исключительными правами на саму программу как объект интеллектуальной собственности. Экземпляр программы – это вещь, которая может выступать в качестве товара, сама же программа является идеальным объектом и товаром быть не может. В связи с этим могут возникнуть определенные негативные налоговые последствия при различной передаче этих объектов.
3. Вещами признаются как результаты человеческого труда, так и предметы природы (одушевленные и неодушевленные), обладающие полезными свойствами и используемые людьми для удовлетворения собственных потребностей.
Категории полезности и доступности имеют решающее значение для признания объектов вещами в правовом смысле. При этом мы говорим только о предметах природы. Неосвоенные, неоткрытые и недоступные людям предметы (например, космические тела, неотловленные животные) объектами гражданско-правовых отношений не выступают. Поэтому вызывает сомнение законность сделок по приобретению в собственность участков лунной поверхности, о которых в последнее время упоминается в средствах массовой информации.
4. Не все вещи реальной действительности выступают в качестве объектов гражданских правоотношений, для этого необходимо признание их таковыми государством, правопорядком. Только в этом случае они становятся объектами субъективных прав (права собственности, других вещных или обязательственных прав).
Поэтому неправомерно отождествлять понятия «вещь» и «товар» (последний термин употребляется наиболее часто в Налоговом кодексе). Действительно, понятие вещи в каком-то смысле тождественно понятию товара в его экономическом смысле. Однако не следует забывать, что экономические параметры (например, цена, рентабельность и т. д.) так же, как и естественные свойства, могут не учитываться законодателем при определении правового режима. Так, себестоимость наркотических веществ (не имеются в виду наркосодержащие лекарства) может быть весьма высокой, однако товаром в юридическом смысле они не являются. Закон признал их объектом, изъятым из оборота.
Итак, мы установили юридические признаки вещей. Их вполне возможно использовать при формулировании научной дефиниции данного понятия, поскольку легальное (в законе) определение вещей отсутствует. Поэтому многие авторы говорят прежде всего об имуществе, а не о вещах, поскольку в гражданском праве присутствует многозначность самого термина «имущество».
Согласно ст. 128 ГК РФ, к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Анализ приведенной статьи показывает, что законодатель включил в нее перечень лишь основных объектов гражданских прав. Такой перечень следует признать открытым, поскольку в число объектов может быть включено и "иное имущество", а также результаты интеллектуальной деятельности, не обозначенные прямо в указанной норме.
В литературе практически всегда отмечается, что понятие имущества имеет в праве несколько значений. Так, Ф. Регельсбергер указывал на четыре значения термина «имущество»:
1. сумма принадлежащих лицу и выраженных в денежной форме прав, сумма активов, брутто-имущество;
2. чистое имущество, остающееся после вычитания долгов, нетто-имущество;
3. сумма имущественных прав и долгов, активы и пассивы лица, например, имущество как предмет наследственного преемства;
4. отдельный объект, входящий в состав имущества.
Какое значение имеет данный термин в каждом отдельном случае – это вопрос оценки.
В ст. 59 Закона "Об исполнительном производстве" реализован подход к понятию имущества и составляющих его видов объектов гражданских прав, где предусмотрено подразделение имущества должника-организации на три очереди в зависимости от степени вовлеченности соответствующего имущества в производственный процесс (по мере возрастания) в целях наложения ареста и реализации имущества:
первая очередь - имущество, непосредственно не участвующее в производстве (ценные бумаги, денежные средства на депозитных и иных счетах должника, валютные ценности, легковой автотранспорт, предметы дизайна офисов и иное);
вторая очередь - готовая продукции (товары), а также иные материальные ценности, непосредственно не участвующих в производстве и не предназначенные для непосредственного участия в нем;
третья очередь - объекты недвижимого имущества, а также сырье и материалы, станки, оборудование, другие основные средства, предназначенные для непосредственного участия в производстве.
Никаких концептуальных «прорывов» в обсуждаемом отношении не дает нам и Налоговый кодекс РФ, который в пункте 4 ст. 47 практически воспроизводит тот же состав имущества организации-налогоплательщика или налогового агента для целей обращения взыскания. Единственное заметное отличие связано не с понятием имущества, а с очередностью обращения на него взыскания. Взыскание налога за счет имущества указанных субъектов налоговых отношений при недостаточности или отсутствии денежных средств на их счетах или при отсутствии информации об их счетах последовательно в отношении:
наличных денежных средств;
имущества, не участвующего непосредственно в производстве продукции (товаров), в частности ценных бумаг, валютных ценностей, непроизводственных помещений, легкового автотранспорта, предметов дизайна служебных помещений;
готовой продукции (товаров), а также иных материальных ценностей, не участвующих и (или) не предназначенных для непосредственного участия в производстве;
сырья и материалов, предназначенных для непосредственного участия в производстве, а также станков, оборудования, зданий, сооружений и других основных средств;
имущества, переданного по договору во владение, в пользование или распоряжение другим лицам без перехода к ним права собственности на это имущество, если для обеспечения исполнения обязанности по уплате налога такие договоры расторгнуты или признаны недействительными в установленном порядке;
другого имущества.
Практически то же представление о составе имущества в ст. 48 Налогового кодекса проводится и в отношении имущества физического лица-налогоплательщика или налогового агента.
Следует отметить, однако, что в совокупности состав имущества организации-должника охарактеризован в Законе «Об исполнительном производстве» и в Налоговом кодексе значительно более узко, чем можно было бы ожидать исходя из более общих положений об ответственности юридического лица (п.1 ст.56 ГК) и тем более из того спектра объектов, который предложен в определении имущественного комплекса предприятия по ст. 132 ГК: в состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его деятельности, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги (фирменное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания), и другие исключительные права, если иное не предусмотрено законом или договором.
Второй подход, представляющийся более верным, состоит во включении в содержание понятия имущества также и имущественных прав, что точно соответствует ст. 128 ГК РФ, но в то же время порождает и достаточно сложные правовые коллизии. Так, вследствие очевидной пробельности Закона "Об исполнительном производстве" в части указания видов имущества, на которое может быть обращено взыскание, Правительство РФ постановлением от 27 мая 1998 г. № 516 "О дополнительных мерах по совершенствованию процедур обращения взыскания на имущество организаций", в соответствии со статьей 128 Гражданского кодекса Российской Федерации установило, что при определении очередности обращения взыскания на имущество организации - должника в соответствии со статьей 59 Федерального закона "Об исполнительном производстве" и Временным положением о порядке обращения взыскания на имущество организаций, утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 14 февраля 1996 г. № 199, права требования, принадлежащие должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (далее именуется - дебиторская задолженность должника), учитываются в составе первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации. Приказом Минюста России от 3 июля 1998 года № 76 была утверждена "Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность) при обращении взыскания на имущество организаций - должников". Таким образом, Правительство и Минюст РФ устранили явный дисбаланс в законодательстве об исполнительном производстве, указав в полном соответствии со ст. 128 ГК, что дебиторская задолженность организации-должника должна быть включена в состав первой очереди имущества должника, подлежащего аресту и реализации. Подобное решение отнюдь не являлось очевидным, что привело к возникновению весьма характерного спора, разрешенного в конечном итоге Верховным судом РФ в решении от 19 марта 1999 г. № ГКПИ 99-113.
Суть дела состоит в следующем. ОАО "Щекиноазот" обратилось в Верховный Суд Российской Федерации с жалобой о признании недействительным вышеупомянутого Приказа Минюста России от 3 июля 1998 года № 76, которым утверждена "Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность) при обращении взыскания на имущество организаций - должников". Заявитель жалобы ссылался на то, что данный Приказ не основан на законе и нарушает право частной собственности заявителя. Свои доводы заявитель жалобы обосновывал следующим. Пунктом 1 Временной инструкции установлено, что обращение взыскания на дебиторскую задолженность состоит из ареста (описи и запрета распоряжения) указанной дебиторской задолженности, а в необходимых случаях - изъятия у должника документов, подтверждающих дебиторскую задолженность и передачи их на хранение, а также реализации дебиторской задолженности. Пунктом 2 Временной инструкции установлено, что процесс наложения ареста на дебиторскую задолженность, а также ее реализация осуществляются в порядке, установленном Федеральным законом "Об исполнительном производстве" и другими актами. В соответствии со ст. 51 Закона "Об исполнительном производстве" арест может налагаться только на имущество должника, а не на права требования. Данное положение, как считал заявитель, закреплено в разделе 5 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, в п. 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 года № 20-П. В соответствии с положениями п. 12 ст. 11 Закона Российской Федерации "О федеральных органах налоговой полиции" от 24 июня 1993 года № 5238-1 федеральные органы налоговой полиции вправе налагать административный арест на имущество юридических лиц и физических лиц с последующей реализацией этого имущества в установленном порядке в случае невыполнения указанными лицами обязанностей по уплате налогов, сборов и других обязательных платежей для обеспечения своевременного поступления сумм сокрытых налогов и других обязательных платежей в соответствующий бюджет. Таким образом, Закон предоставил право налоговой полиции налагать административный арест на имущество, принадлежащее налогоплательщикам. По мнению заявителя, право налагать административный арест на "права требования" органам налоговой полиции законом не предоставлено. Исходя из таковой посылки, заявитель считал, что в отношении ОАО "Щекиноазот" у органов налоговой полиции не возникло властных полномочий, предоставленных законом в рамках публичного права. По мнению заявителя, арест и реализация прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц, осуществляемые органами налоговой полиции, нарушая конституционное право частной собственности ОАО "Щекиноазот", противоречат ст. 35 Конституции Российской Федерации. Пунктом 3 Временной инструкции установлено, что арест на дебиторскую задолженность налагается только на основании исполнительного документа. Таким исполнительным документом в соответствии с п. 5 ст. 7 Закона Российской Федерации "Об исполнительном производстве" должно быть оформленное в установленном порядке требование органов, осуществляющих контрольные функции, о взыскании с отметкой банка или иной кредитной организации о полном или частичном неисполнении взыскания в связи с отсутствием на счетах должника денежных средств, достаточных для удовлетворения требований взыскателя. В судебном заседании представитель ОАО "Щекиноазот" поддержал заявленные требования, а также пояснил, что реализация оспариваемого акта на практике ставит их предприятие в тяжелое положение, т.к. не учитывает сложившуюся обстановку между хозяйствующими субъектами. Уведомление налоговой полиции, сделанное им, ОАО "Щекиноазот" в установленном порядке не обжаловало, т.к. подало жалобу в Верховный Суд России. Представитель Минюста России возражал против удовлетворения жалобы, т.к. оспариваемый нормативный акт принят министерством во исполнение Постановления Правительства Российской Федерации от 27 мая 1998 года № 516, прошел государственную регистрацию, содержащиеся в нем правила соответствуют действующему законодательству и не нарушают прав и интересов заявителя. Верховный Суд Российской Федерации не нашел оснований для удовлетворения жалобы. Как было установлено в судебном заседании, Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 июля 1998 года № 76 утверждена "Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ и оказанных услуг (дебиторской задолженности) при обращении взыскания на имущество организаций - должников". Данная инструкция принята во исполнение п. 4 Постановления Правительства Российской Федерации от 27 мая 1998 года № 516 "О дополнительных мерах по совершенствованию процедур обращения взыскания на имущество организаций", которым Министерству юстиции Российской Федерации по согласованию с заинтересованными ведомствами было поручено утвердить порядок ареста и реализации дебиторской задолженности при обращении взыскания на имущество организаций - должников. Оспариваемый нормативный акт прошел государственную регистрацию. В соответствии со ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права. Следовательно, права (требования), принадлежащие должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг, являются имуществом должника. Согласно ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требований) или перейти к другому лицу на основании закона. Для перевода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором. При таких обстоятельствах суд посчитал несостоятельными доводы заявителя о том, что в нарушение действующего законодательства оспариваемый нормативный акт предусматривает возможность обращения взыскания на дебиторскую задолженность. Учитывая, что оспариваемый нормативный акт соответствует Федеральному закону "Об исполнительном производстве" и иным правовым актам, принят Федеральным Министерством в пределах его полномочий, прошел государственную регистрацию и не нарушает права и охраняемые законом интересы юридического лица, Верховный суд РФ отказал в удовлетворении жалобы.
В концентрированном выражении сущность правовой коллизии, разрешенной Верховным судом, состоит в том, что заявитель не воспринимает принадлежащие ему права требования (дебиторскую задолженность) как собственное реальное имущество, исходя из понимания имущества лишь в материально-вещественном плане. Судебный же орган в полном соответствии с законом относит права требования к имуществу заявителя -должника. При этом, однако, следует обратить внимание на то обстоятельство, что легальный объем понятия имущества, как это вытекает из буквального толкования ст. 128 ГК РФ, вмещает в себя достаточно разнородные объекты. С одной стороны, это внеправовые реалии, к каковым следует отнести собственно вещи, а также деньги и ценные бумаги, характеризуемые в качестве объектов гражданских прав объективностью своего существования и относительной автономностью по отношению к носителю соответствующего субъективного вещного права. Именно эта автономность и позволяет включать данные объекты как таковые в содержание понятия "имущество" безотносительно к существующим субъективным правам на них. С другой же стороны, в имущество включаются и имущественные права, которые по указанным причинам не совпадают с абсолютными по характеру правами (правом собственности, производными вещными правами) на вещи, деньги и ценные бумаги. В настоящее время практически общепризнанно, что термин "имущественные права" не равнозначен выражению "права на имущество" и обладает собственным содержанием.
Обсуждая понятие "имущество", нельзя не принимать во внимание, что сейчас уже имеются некоторые основания к тому, чтобы использовать его как понятие с известной степенью определенным, даже унифицированным содержанием. Так, постановлением Госстандарта РФ от 18 августа 1998 г. № 328 введен в действие с 1 января 1999 г. ГОСТ Р 51195.0.02 - 98 "Единая система оценки имущества. Термины и определения", содержащий стандартизированные дефиниции, являющиеся общими для оценки различных видов имущества - недвижимого, движимого, нематериальных активов, имущественных комплексов. Согласно определению данного документа, "имущество - это объекты окружающего мира, обладающие полезностью, и права на них". Однако, по нашему мнению, данное определение не является вполне корректным и может рассматриваться как адекватное лишь задачам оценки материально-вещественных объектов и возникающих по их поводу вещных прав. В более общем плане приведенная дефиниция не позволяет охватить все известные модусы существования имущества и, в частности, далеко отстоит от решения проблемы определения сущности имущественных прав как объектов гражданских прав.
Не затрагивая сейчас этих фундаментальных проблем имущественных прав, которые должны явиться предметом специального анализа, следует отметить в то же время, что набор признаков (критериев), свойственных вещам, деньгам, ценным бумагам, с одной стороны, и имущественным правам, с другой стороны, имеет сущностные отличия. Характеристика объектов, составляющих типичную "вещную подгруппу" понятия имущества, в принципе не требует указания каких-либо признаков или свойств, которые относились бы не к таковым объектам, а к носителям соответствующих субъективных прав. Иными словами, характеристика в качестве имущества большинства классических вещей вполне мыслима без одновременного учета каких-либо данных, касающихся не вещей как таковых, а их собственников (владельцев). Не следует полагать, что юридическая личность собственника внутренне имманентно присуща характеристике любой вещи, относимой к имуществу. Это не так, ибо закон рассматривает в равной степени в качестве вещей и такие, которые не имеют собственника или собственник которых неизвестен, либо вещи, от права собственности на которые собственник отказался (ст. 225 ГК РФ). Однако на практике встречаются ситуации, когда существующая юридическая привязка объекта к носителю субъективного права не позволяет однозначно определить, что же является действительным объектом права – вещь или требование? Проблемы подобного рода весьма часто возникают по требованиям о реституции, а также по спорам из кондикционных обязательств. Показательным в этом плане является дело, рассмотренное Федеральным Арбитражным судом Уральского округа.
Истец - Дочернее страховое открытое акционерное общество "Росгосстрах - Пермь", обратился в арбитражный суд с иском к ООО "ПермИнвестСтрой" о применении последствий недействительности ничтожной сделки и взыскании с учетом изменения иска в порядке ст. 37 АПК РФ 300000 руб., полученных ответчиком в качестве оплаты по договору купли - продажи от 12 мая 1998 г. и 65271 руб. процентов. Решением суда от 4 мая.2000 г. в удовлетворении иска было отказано. В апелляционной инстанции решение не пересматривалось. В кассационной жалобе истец просил отменить решение ввиду неправильного применения ст. 167 ГК РФ, полагая, что иск следует удовлетворить. Из материалов дела следует, что согласно решению Арбитражного суда Пермской области от 01.12.98, вступившему в законную силу, признан недействительным договор от 12 мая 1998 г. купли - продажи нежилого помещения по ул. Ленина, 25 в п. Октябрьский Пермской области, заключенный между Дочерним страховым ОАО "Росгосстрах - Пермь" и ООО "ПермИнвестСтрой" (Дело № А50-8554/98 ГК). В соответствии с данным договором истец получил объект продажи, а ответчик в счет оплаты получил 300000 руб. Основанием для признания сделки недействительной явилось то обстоятельство, что продавец (ответчик), действуя по договору комиссии, распорядился имуществом, не принадлежащим комитенту (Сбербанку РФ). Отказывая в удовлетворении требований истца о применении последствий недействительности сделки, арбитражный суд исходил из того, что истцом не представлены данные, свидетельствующие о наличии у него обязанности возвратить ответчику полученное по сделке, вследствие чего применение двусторонней реституции невозможно (п. 2 ст. 166, п. 2 ст. 167 ГК РФ). Кассационная инстанция нашла ошибочным вывод суда первой инстанции. В соответствии со ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, что означает обязанность по возврату полученного по сделке как одной, так и другой стороны. Поскольку объект продажи принадлежит на праве собственности Центральному Банку РФ его возврат ответчику невозможен. Однако это не означает, что лицо, которое приобрело этот объект недвижимости по договору купли - продажи, не может получить его стоимость при признании сделки купли - продажи недействительной. При этом следует отметить, что к кассационной жалобе приложено решение Арбитражного суда Пермской области от 18 октября 1999 г. по делу № А50-7968/99, в соответствии с которым объект продажи по недействительной сделке виндицирован в пользу ЦБ РФ. Арбитражный суд не учел, что в соответствии с п. 1 ст. 1103 ГК РФ, поскольку иное не установлено Гражданским кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные гл. 60 ГК РФ, подлежат применению так же к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке. При таких обстоятельствах обжалуемое решение является недостаточно обоснованным, подлежит отмене, а дело - передаче на новое рассмотрение для устранения отмеченных недостатков.
Колебания правоприменителя в выборе адекватной нормы материального права вполне объяснимы с точки зрения существующей теоретической и нормативной неопределенности в применении правил о виндикации, реституции и кондикции. Спектр мнений здесь предельно широк: от представления Ф. К. Савиньи о кондикции как замене на случай упущенной возможности виндикации до утверждения Ю. Барона о том, что корни кондикции вообще лежат не в сфере материального права, а в области классического процесса, то есть любое частно-правовое требование любого рода и с любым основанием, вытекающее из договора или из деликта, может быть заявлено как требование кондикционное. Кстати, Ю. Барон был одним из немногих ученых, который, исследуя зависимость кондикционного иска от предмета истребования, доказывал, что в исках condictio certi или condictio certae rei слову certum (т.е. «определенный») придается совершенно особенное значение.
Имущественные права как объекты субъективных гражданских прав не могут рассматриваться в качестве имущества в отрыве от их юридической принадлежности тем или иным конкретным субъектам (кредиторам) в обязательственных правоотношениях с конкретными должниками, а также иных факторов, прямо или косвенно влияющих на само существование (действительность) требования, его параметры и пределы, осуществимость требования и т.п. В силу этого обстоятельства определение имущественного права в качестве объекта гражданских прав всегда включает в себя сочетание признаков как требования самого по себе, так и субъектных его характеристик. Так, существенное значение для имущественного требования имеет степень исполнения обязательства должником, его экономическое положение, наличие и обоснованность возражений против требования кредитора, и др. В значительной мере имущественное право обусловлено и основаниями его возникновения. Например, совершенно различны по своей правовой природе и последствиям требования, основанные на договоре и деликте, на ничтожной и оспоримой сделках. Не совпадают по возможностям осуществления возникшие из тождественных оснований однородные и равные по величине имущественные требования с истекшим и неистекшим сроками исковой давности, и т.д.
Сказанное подтверждает, что правовой диапазон понятия "имущество" имеет два полюса, на одном из которых располагаются классические вещи, на другом - обязательственные права требования. Однако, как представляется, было бы недопустимым упрощенчеством рассматривать эти "полюса" в качестве бинарной оппозиции "вещи - требования". Между ними располагается обширная объектная гамма, характеризуемая сложнейшими межобъектными взаимодействиями и взаимопереходами.
На это обстоятельство в разное время обращали внимание многие ученые. Проблема, однако, состоит не в том, что имущественное право может выступать в качестве объекта правоотношения (данное положение почти аксиоматично), а в том, что такое право при известных условиях приобретает ряд важнейших вещно-правовых характеристик, как бы «отрываясь», обособляясь от своего обязательственного основания, приобретая возможность относительно автономного существования вне рамок первоначального обязательства, но в некоторой связи с последним. В результате возникает "обязательственная квазивещь", явление, изученное еще совершенно недостаточно.
Нам представляется, что наиболее близко к разрешению рассматриваемой проблемы подошел Рудольф Зом в разработанной им теории предмета частных прав. Ввиду принципиальной важности данного вопроса и своеобразия подхода к нему Р. Зома, мы полагаем необходимым рассмотреть его концепцию достаточно подробно. По мнению этого ученого, существуют телесные и бестелесные предметы. Телесные предметы – это вещи, однако, писал Зом, не любые телесные субстанции являются вещами в правовом смысле, а только такие, которые могут участвовать в качестве предметов оборота на основе распорядительных сделок. Сфера оборота невелика. Огромное множество телесных субстанций, даже подавляющее их большинство, не являются вещами в правовом смысле, поскольку либо по соображениям фактического порядка, либо же в силу принципов морали они исключены из оборота. Поэтому при решении вопроса о том, что же следует рассматривать в качестве отдельной вещи, доминирующим должно быть соображение не о телесности как таковой, а соображение о пригодности ее в целях оборота. Те физические субстанции, которые в обороте выступают в качестве унитарного (единого) предмета распоряжения, как раз и являются отдельной вещью в правовом смысле. Физическая взаимосвязь частей в естественнонаучном смысле не только не является необходимой, но и недостаточна сама по себе. Правовая сущность вещи в том и состоит, что она выступает в качестве самостоятельного предмета распоряжения. По одной сделке можно распорядиться только одной вещью, то есть сколько вещей, столько и сделок. Исходя из этих посылок, Р. Зом доказывал, что составные части вещей не должны рассматриваться в качестве вещей в правовом смысле, поскольку они не являются самостоятельными предметами сделок. Распоряжение вещью в силу юридической необходимости означает одновременно и распоряжение всеми ее составными частями. Проводя различие между существенными и несущественными частями, Зом писал, что существенные составные части не просто не могут быть предметом распоряжения, но и не могут быть предметом права. Образование существенной составной части имеет лишь правоизменяющее значение. Что же касается несущественных частей, то в их отношении возможно возникновение особых прав; после соединения с основной вещью они могут существовать и как самостоятельные предметы прав, не приводя к изменению наличного права. Впрочем, такую возможность Р. Зом (вслед за Эндеманном) ограничивал лишь несущественными частями земельных участков и отмечал, что еще никому не удавалось доказать возможность образования самостоятельных прав на несущественные части движимых вещей. За указанным исключением несущественные части, присоединившись к основной вещи, утрачивают собственное качество вещи в правовом смысле, ибо возможность распоряжения ими как таковыми принципиально отпадает. Сущность вещи в правовом смысле (телесного предмета) состоит не в том, чтобы быть предметом права, а в том, чтобы быть предметом распоряжения. В обороте, основанном на распорядительных сделках, понятие собственности совпадает с понятием вещи. В телесности вещи проявляется власть собственника. Распоряжение вещью в обороте равнозначно распоряжению собственностью, и наоборот. Поэтому собственность вместе с вещью и наряду с нею есть предмет. В обороте собственность выступает вещью, а предметность вещи означает для права предметность собственности. В этом смысле и собственность есть телесный предмет. Далее Зом делает крайне важный вывод о том, что ограниченные права на земельные участки, хотя они в общем случае и могут быть предметами распоряжения как и сами участки (собственность на них), выступают в обороте не как вещи, а как права, то есть как бестелесные предметы. Анализ последних Зом предваряет утверждением, что бестелесны все находящиеся в обороте предметы, не являющиеся вещами. С этой точки зрения выделяются две группы прав:
1. Предметами являются все права, имеющие свое основание в распорядительной сделке. К их числу относятся ограниченные вещные права: наследственное право застройки, сервитуты, преимущественное право покупки, вещные обременения, ипотека, ипотечный долг, залоговое право. В своем большинстве эти права не передаются вообще или не передаются в самостоятельном качестве, вследствие чего распоряжение ими как таковыми путем продажи или обременения исключено. Зом ссылается на закон (§§ 1439, 1554 ГГУ), в силу которого существуют «предметы, которые не могут передаваться по сделке». Однако он отмечает, что и такие права в известных границах могут быть предметом распоряжения. Сделки, изменяющие содержание или уровень (ранг) этих прав, а также сделки, ведущие к прекращению таких прав, являются подлинными распорядительными сделками. Рассматриваемые права являются, следовательно, предметами в правовом смысле не только с точки зрения их генезиса, но и по своему составу.
2. Признаком, характеризующими в качестве предмета имущественные права, возникающие не по сделкам, является их передаваемость, то есть их способность в самостоятельном качестве передаваться по сделкам. Передаваемость включает в себя возможность обременения. Достаточно, чтобы права по типу своему допускали передаваемость. Если в отдельных случаях передаваемость исключается специальным указанием, это ничего принципиально не меняет. И в таких случаях есть «предметы, которые не могут передаваться по сделке». Для имущественных прав в категориальном их понимании существенна передаваемость, именно она позволяет относить права к предметам. Права, возникающие не по сделке, попадают в круг предметов только вследствие их передаваемости. С этой точки зрения права требования представляют собой предметы. То же самое, по мнению Зома, можно утверждать и об исключительных правах: автора, издателя, изобретателя. В отношении же права на фирму и права на товарный знак Зом делал оговорку о том, что таковые не могут быть переданы в самостоятельном качестве, поэтому предметами в правовом смысле не являются, на них не может быть обращено взыскание, не включаются они и в конкурсную массу. К передаваемым правам и, следовательно, к предметам Зом не относил в общем случае права участия (права членства), отмечая, что, как и все личные права, таковые неотчуждаемы. Но в исключительных случаях право участия, например, в акционерном обществе, может отчуждаться и тем самым являться предметом. В силу закона (§ 2033 (1) ГГУ) каждый из наследников может распорядиться своей долей в наследственном имуществе. В таких случаях предметом распоряжения выступает право участия в целом, но ни в коем случае не отдельное правомочие, вытекающее из такого права. Отдельные, вытекающие из права участия правомочия, не будучи отчуждаемыми, в лучшем случае (и то, если это допускают учредительные документы), могут быть переданы, доверены для осуществления другим лицам. Следовательно, отдельные членские правомочия в смысле гражданского законодательства предметами являться никак не могут.
Из приведенных рассуждений следует, что, наряду с вещами, предметами для права гражданского являются лишь имущественные права (вещные, обязательственные, исключительные), а также передаваемые (и тем самым аналогичные имущественным) права участия. Распорядительные сделки возможны лишь в имущественном обороте.
Юридическое своеобразие имущественных прав состоит в том, что они являются предметами сделок. Этим они и отличаются от личных неимущественных прав, которые предметами не являются. Сделка не может быть основанием ни их возникновения, ни их переноса. Имущественные права оборотоспособны, личные неимущественные права – необоротоспособны. Р. Зом отмечал, что ГГУ учитывает различие между личными правами имущественного характера (предметами) и личными неимущественными правами (не-предметами). Этим, как справедливо подчеркивал он, одновременно характеризуется и значение понятия «имущественное право» для всей системы гражданского права. Вопрос о том, является ли то или иное право имущественным, совпадает с вопросом, является ли данное право предметом в смысле гражданского законодательства. Суммируя, Р. Зом писал, что предметы являются активными составными частями имущества. Только из них составляется «имущество» в гражданско-правовом смысле. Только они допускают в отношении себя правопреемство и возникновение прав нескольких лиц. Отмечая, что понятие предмета лежит в основе целого ряда принципиальных правовых положений, Р. Зом доказывал основополагающий характер этого понятия для гражданского права.
Изложенная концепция предмета частных прав представляется весьма перспективной в плане раскрытия содержания понятия «имущество» и создает достаточную для этого теоретическую основу. Она позволяет формировать понятие об активной части имущества с использованием конечного числа элементов (предметов), т.е. вещей и имущественных прав, характеризуемых передаваемостью (оборотоспособностью) по распорядительным сделкам. В этом смысле можно, вслед за Зомом, утверждать, что любой предмет входит в имущество, но, с другой стороны, при таком подходе с неизбежностью следует обратное умозаключение о том, что имущество это и есть некая совокупность предметов (в изложенном понимании).
Анализируя с учетом этих позиций формулу видов объектов гражданских прав, приведенную в ст. 128 ГК, можно обнаружить стремление отечественного законодателя представить эти объекты в определенной взаимосвязи и логической последовательности.
Так, наиболее общим понятием выступает понятие объектов гражданских прав, которое можно рассматривать как обладающее наибольшей степенью обобщения существенных признаков всех и любых объектов гражданских прав и выступающее по отношению к последним в качестве общего (родового) понятия. Особенные (видовые) понятия объектов представлены имуществом; работами и услугами; информацией; результатами интеллектуальной деятельности; нематериальными благами. В свою очередь видовое понятие имущества раскрывается через называемые законодателем подвидовые объекты: вещи и иное имущество, а подвид объектов – результаты интеллектуальной деятельности уточняется ссылкой на исключительные права (интеллектуальную собственность). Внешне эта структура выглядит в достаточной степени организованной и упорядоченной, однако необходимо обратить внимание на то, что только в отношении вещей и иного имущества законодатель применяет смысловое расширение непосредственно в тексте рассматриваемой нормы, относя к вещам деньги и ценные бумаги, а также включая в иное имущество имущественные права. Думается, что это не случайно. Ведь в принципе юридическая техника позволяет расширить содержание ст. 128 ГК уточнениями и иных видовых объектов. Так, не было у законодателя никаких формальных препятствий к тому, например, чтобы указать хотя бы главнейший подвид информации – служебную и коммерческую тайну (ст. 139 ГК) или же перечислить конкретные разновидности неимущественных благ (ст. 150 ГК) непосредственно в базовой норме – статье 128 ГК. Тем не менее, законодатель не пошел по этому пути, и это совершенно оправданно.
Исключение, сделанное для имущества, отражает принципиальную важность относимых к нему объектов для всего предмета регулирования гражданского права. Этим подчеркивается, во-первых, положение имущества как центра системы объектов гражданских прав, и, во-вторых, наличие центростремительной тенденции в этой системе. Под таковой тенденцией мы понимаем отчетливо выраженное движение имеющих экономическое содержание прав на объекты, не отнесенные по закону к имуществу, к центру системы объектов гражданских прав, проникновение таковых прав внутрь имущественной группы объектов и приобретение ими в силу этого главнейшего предметного качества – передаваемости.
Обсуждая понятие имущества, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью интерпретации категорий вещи, объекта и предмета в их логической, а также юридико-системной взаимосвязи. В определенной части этот вопрос был затронут при обсуждении понятия дискретности как ведущего признака объектов гражданских прав. Сейчас же представляется принципиально важным подчеркнуть, что понятие предмета (по Зому) практически охватывает все объекты, относимые действующим российским гражданским законодательством к имущественной группе (вещи, деньги, ценные бумаги, имущественные права), которые и составляют актив имущества субъекта. Однако поскольку закон установил неисключительный перечень имущественных объектов, следует прийти к выводу о том, что пополнение активной части имущества возможно лишь за счет определенных модусов существования иных объектов, не отнесенных законом (в исходном состоянии) к имуществу. Именно такое движение неимущественных объектов или, точнее, отдельных проявлений таковых, в сторону имущественной группы, представляет собой внешнюю сторону проявления одного из важнейших качеств системы объектов гражданских прав – способности к саморегуляции и взаимозамещению.
4. Понятие, содержание и форма договоров.
Понятие договора.
Договор представляет собой соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращения гражданских прав и обязанностей (п.1 ст.420 ГК).
Договор-разновидность сделки, но только двусторонняя или многосторонняя сделка, в которой происходит взаимное согласование волеизъявления двух или более лиц, является договором. Так, завещание, выдача доверенности, отказ от наследства-сделки, но не договоры, поскольку в обоих случаях выражена воля одного лица.
Как и любая сделка, договор представляет собой волевой акт. Специфика здесь заключается в едином волеизъявлении и свободном заключении договора. Ст.421 ГК закрепляет правила, обеспечивающие свободу договора:
а) субъекты гражданского права свободны в решении вопросов заключения договора (не считая случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена законом или добровольно принятым обязательством);
б) субъекты гражданского права свободны в выборе партнера при заключении договора;
в) субъекты гражданского права свободны в выборе вида договора; стороны вправе заключить договор, содержащий элементы различных договоров (смешанный договор);
г) стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами;
д) субъекты гражданского права свободны в определении условий договора, кроме случаев, когда содержание условия предписано законом или иным правовым актом;
е) если условие договора предусмотрено диспозитивной нормой, стороны могут своим соглашением исключить ее применение либо установить условие, отличное от предусмотренного в ней;
ж) если условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, соответствующие условия определяются обычаями делового оборота.
Законы, устанавливающие обязательные для сторон правила, обратной силы не имеют. Договоры продолжают действовать на первоначально оговоренных условиях. Если в законе прямо указано, что его положения распространяются на ранее заключенные договоры, применяются нормы закона (п.2 ст.422 ГК).
Содержание договора.
Условия, на которых достигнуто соглашение сторон, составляют содержание договора. По своему юридическому значению все условия делятся на: существенные, обычные и случайные.
Существенными признаются условия, которые необходимы и достаточны для заключения договора. Для того чтобы договор считался заключенным, необходимо согласовать все его существенные условия.
Существенные условия (п.1 ст.432 ГК):
-предмет договора (например, условие о предмете в договоре купли-продажи);
-условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида (например, условие о цене в договоре купли-продажи недвижимости; договор страхования невозможен без определения страхового случая);
-условия, которые необходимо согласовать по требованию одной из сторон.
Обычные условия не нуждаются в согласовании сторон. Они предусмотрены в соответствующих нормативных актах и вступают в действие в момент заключения договора. Предполагается, что если стороны заключили договор, то тем самым они согласились и с теми условиями, которые содержатся в законодательстве об этом договоре. Например, при заключении договора аренды автоматически вступает в действие условие, предусмотренное ст.211 ГК, в соответствии с которым риск случайной гибели имущества несет его собственник. Если стороны не желают заключать договор на обычных условиях, они могут включить в содержание договора пункты, отменяющие и ли изменяющие обычные условия, если последние определены диспозитивной нормой. Случайными называются такие условия, которые изменяют либо дополняют обычные условия. Они включаются по усмотрению сторон (так, применительно к последнему примеру стороны могут договориться, что риск случайной гибели имущества будет нести арендатор, а не арендодатель).
Содержание договора может определяться типовыми договорами. Типовые договоры утверждаются в порядке, предусмотренном законом, компетентными государственными органами. Так, в п.4 ст.426 ГК говорится о праве Правительства РФ издавать законы, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров (типовые договоры, приложения и т.п.).
Правительство РФ может делегировать это свое право министерствам, ведомствам или поручать им разработку таких договоров.
Типовые договоры носят обязательный характер для участников. В связи с этим условия конкретных договоров, заключенных на основании типовых, не должны противоречить последним.
Содержание договора может определяться и примерным договором. В отличие от типового, он не является обязательным для сторон, а носит рекомендательный характер. Использование примерных договоров тоже предусмотрено ГК. (ст.427).
Форма договора.
В соответствии с п.1 ст.434 ГК, договор может быть заключен в любой форме, предусмотренной для совершения сделок, если законом для договоров данного вида не установлена определенная форма.
Форма сделок бывает устной и письменной. Отдельные сделки могут совершаться путем осуществления конклюдентных действий и молчания.
Конклюдентные действия - это поведение, посредством которого обнаруживается намерение лица вступить в сделку. Так, опуская в автомат деньги, лицо, изъявляет волю на покупку товара, содержащегося в автомате.
Молчание может иметь правообразующую силу, если законом или соглашением сторон ему придается такое свойство. Только в этих случаях молчание свидетельствует о выражении воли субъекта породить или допустить юридические последствия. Так, согласно п.2 ст.1016, договор доверительного управления имуществом заключается на срок, не превышающий пяти лет, и при отсутствии заявления одной из сторон о прекращении договора по окончании срока его действия считается продленным на тот же срок и на тех же условиях, какие были предусмотрены договором.
Устно могут совершаться любые сделки, если:
а) законом или соглашением сторон для них не установлена письменная форма;
б) они исполняются при самом их совершении (при этом не принимается в расчет сумма, на которую совершается сделка. Примером такой сделки является приобретение товара в магазине, когда передача товара и его оплата происходит одновременно);
в) сделка совершается во исполнение письменного договора и имеется соглашение сторон об устной форме исполнения (ст.159 ГК. Например, в соответствии с письменным договором поставки, на протяжении года будет производиться отпуск товаров по устным заявкам покупателя).
Все остальные сделки совершаются в письменной форме.
Письменная форма сделки бывает простой и нотариальной. Простая письменная форма представляет собой выражение воли участников сделки путем составления документа, отражающего содержание сделки и подписанного сторонами сделки.
Необходимость соблюдения простой письменной формы сделки законом ставится в зависимость от ее субъективного состава. Так, указанную форму должны иметь:
а) все сделки юридических лиц между собой и с гражданами (ст.161 ГК). Исключение составляют сделки, требующие нотариальной формы, а также сделки, которые могут совершаться устно (например, устно совершаются сделки по перевозке граждан общественным транспортом, хотя с одной стороны действует физическое лицо, а с другой - юридическое);
б) сделки граждан между собой на сумму, превышающую 10 МРОТ (сделки граждан между собой на сумму менее 10 МРОТ могут совершаться в устной форме), (ст.161 ГК);
в) сделки между гражданами, письменная форма совершения которых предусмотрена законом независимо от их суммы (соглашение о неустойке, залог, поручительство, уступка требований и перевод долга, основанные на сделке, совершенной в письменной форме (ст.331,339,380,389, 391,429 ГК).
Договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от другой договаривающейся стороны.
Письменная форма договора считается соблюденной, если письменное предложение заключить договор принято путем выполнения указанных в нем условий договора (отгрузка товаров, предоставление услуг, выполнение работ, уплата соответствующей суммы и т.п. (ст.434,438 ГК).
Нотариальная форма отличается от простой письменной формы тем, что на документе совершается удостоверительная надпись нотариусом.
Нотариальная форма требуется для совершения сделок в случаях, прямо предусмотренных законом, а также соглашением сторон, хотя бы по закону для сделок данного вида эта форма и не требовалась (ст.163 ГК).
Нотариальное совершение сделок осуществляется в соответствии с законом РФ "Об основах законодательства о нотариате" государственными или частными нотариусами. При отсутствии в населенном пункте нотариуса необходимые действия совершают уполномоченные на это должностные лица исполнительной власти. На территории других государств функции нотариусов выполняют должностные лица консульских учреждений РФ. В случаях, установленных законом, к нотариальному оформлению сделки приравнивается ее удостоверение определенным должностным лицом: капитаном морского судна, главным врачом больницы, начальником исправительно-трудового учреждения, командиром воинской части и др.(п.3 ст.185 ГК).
Наряду с простой письменной и нотариальной формами совершения сделок, законом введена дополнительная стадия совершения некоторых сделок - государственная регистрация.
Государственная регистрация предполагает внесение информации о совершенных сделках в единый государственный реестр, открытый для заинтересованных лиц. Государственную регистрацию сделок осуществляют органы юстиции.
Если сделка подлежит государственной регистрации, то до момента такой регистрации сделка не считается обличенной в требуемую форму.
Требование государственной регистрации не может быть установлено соглашением сторон, т.е. стороны не вправе требовать регистрации сделки, если это не предусмотрено законом. Несоблюдение нотариальной формы сделки либо требования о ее государственной регистрации всегда влечет недействительность сделки. Несоблюдение простой письменной формы влечет недействительность сделки только в случаях, специально предусмотренных законом.
Литература
1. Гражданский кодекс Российской Федерации. - М.: Издательство БЕК, 1995.
2. Ю.К.Толстой, А.П. Сергеева. Гражданское право. Учебник - М.: Издательство ТЕИС,1996.
3. Политологический словарь. - К.: ИнноЦентр. - 1991.
4. Юридический энциклопедический словарь. - М.: СЭ. - 1996.
5. Федеральный закон от 11 марта 1992 г. с изменениями от 24 января 1995 г. "СЗ РФ .1996.
6. Рекомендации по заключению трудовых договоров в письменной форме. Утв. Пост. Министерства труда РФ от 14 июля 1993 г.
7. Александрова З.О. Трудовой договор (контракт). М., 1998.
8. Костюк Н.Н. Договор и его роль в формировании рыночной экономики в России// Юрист. 1998.
9. Гражданское право. Ч. 1. Учебник. 3-е изд. / Под ред. проф. А. П. Сергеева, проф. Ю. К. Толстого. М.: Проспект. 1998
10. Краснов Н. И. О соотношении земельного и гражданского права при переходе к рыночной экономике // Государство и право. 1994. № 7.
11. Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). – М.: СПАРК, 1995.
12. Серебровский В.И. Избранные труды. – М.: Статут, 1997.
13. Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву // Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. М.: «Статут», 2001.
14. Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. – М.: «Статус», 2000.
15. Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. М., 1963.
16. Шершеневич Г. Ф. Учебник торгового права (по изданию 1914 г.). М.: Фирма «СПАРК», 1994.
17. Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Отв. ред. О. Н. Садиков. – М.: Юристъ, 2001.
18. Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и дифференциация. – Л., 1988.
19. Ершова И. В. Имущество и финансы предприятия. Правовое регулирование: Учебное пособие. – М.: Юристъ, 1999.
20. СП СССР. 1984. № 24.
21. Постановление Федерального Арбитражного суда Уральского округа от 22 августа 2000 г. по делу № Ф09-1142/2000-ГК.
Дата: 2019-12-22, просмотров: 269.