27–35. Речь Рабсака – образец древнего дипломатического ораторства, построена она весьма искусно. Произнесена была на еврейском языке (йегудит – по-иудейски, ст. 26, – применительно к Иудейскому царству), а не на обычном в то время дипломатическом языке арамейском – нарочно – с целью произвести соответствующее впечатление на возможно большую массу народа (в большинстве не понимавшего арамейской речи, ст. 26–27). Раввины и блаж. Феодорит (вопр. 52) полагали, что Рабсак был евреем или предавшимся ассирийцам, или взятым ими в плен и затем возвысившимся до положения сановника. Указание Рабсака на слабость Египта и бесполезность союза с ним или даже вред его (ст. 21) даже по букве напоминает пророческое сравнение (Иез 29.6 и д. ), а по мысли вполне совпадает с одной из речей пророка Исаии (Ис 30.1–7). Весьма искусна и ссылка на отмену высот жертвенников Иеговы Езекией (ст. 22): выражая действительный факт (ст. 4), Рабсак этой ссылкой хотел набросить тень на искренность религиозности Езекии, его преданности Иегове (2Пар 32.7), поколебать его авторитет в глазах народа, которому высоты те были всегда дороги. В ст. 23–24 указывается на полную несоизмеримость сил ассирийских и иудейских, особенно конницы; последняя со времен Соломона (3Цар 4.27 сл.) была у евреев (Ис 2.7), но, сравнительно с ассирийской конницей и колесницами, являлась ничтожной. Упоминание Рабсака, ст. 25, о том, что он – орудие в руках Иеговы, хотя и напоминает речь пророка Исаии (Ис 10.5 сл.), но нельзя предположить, будто бы ассирийский полководец (если он не был евреем) был знаком с этим пророчеством или что он приписывал ассирийские победы помощи Иеговы (ср. ст. 35). Желая расположить жителей Иерусалима к сдаче и полной покорности Сеннахириму, Рабсак, с одной стороны, указывает народу грозящую или уже наступившую крайность голода (ст. 27 сн. 4Цар 6.25 сл.), с другой – рисует картину благополучия в случае сдачи Иерусалима, хотя вместе намекает, что ассирийский царь, по обычаю, переселит часть жителей Иудейского царства в другую страну (ст. 31–32); заканчивается речь кощунственным апофеозом силы и могущества Ассирии, пред которой блекнет слава, в ничтожество обращается могущество богов всех народов: в доказательство этого ссылается на неоспоримые факты падения разных городов и царств (33–35). Об Емафе, Ивве (Авве) и Сепвкушенногоарваиме см. примеч. к 4Цар 17.24. Арпад (ст. 34) (LXX: ῾Αρφάδ, Vulg.: Arphad, слав.: Арфад в клинообразных надписях Arpadda) упоминается в Библии всегда в соединении с Емафом (4Цар 19.13; Ис 10.9, 36.19, 37.13; Иер 99.23) и потому, вероятно, лежал в северной Сирии, близ Шафа, и ему, может быть, соответствует теперешний телл-Ерфад, к северу от Дамаска, близ Кархемыша, в 7 часах от Алеппо (Onomast. 133. Палест. Сборн. вып. 37, ст. 169). Ена (евр. Гена, LXX: Ανα, слав.: ана), и в 4Цар 19.13; Ис 37.13упомянутая в соединении с Иввою, вероятно, подобно последней, лежала в Месопотамии, на Евфрате, может быть тождественна с нынешней Ана (Onomast. 91). Заключавшееся в последних словах Рабсака издевательство над Иеговой (35; ср. блаж. Феодорит, вопр. 52), совершенно противоречивое с высказанным им ранее (ст. 25), особенно удручающе подействовало на народ и на посланников Езекии, довершив тягостное впечатление всей речи. Гробовое молчание было ответом Рабсаку, ожидавшему, быть может, непосредственного действия на ум и волю слушателей. Народ молчал – просто под тяжелым впечатлением слышанного им, а послы царя, к тому же, имели нарочитое царское приказание не давать никакого ответа Рабсаку (Езекия, может быть, решение оставлял себе, и боялся открытием переговоров со стороны его послов увеличить требовательность ассириян). В разодранной одежде – в знак глубокого национального траура (сн. 4Цар 6.30) предстали пред Езекиею и передали ему речь Рабсака.

* * *

¹⁵

Обстоятельный историко-археологический очерк «Служения на высотах» у древних евреев дан в книге Пальмова «Идолопоклонство у древних евреев», с. 152–176

¹⁶

О различии библейской и ассирийской хронологии в вопросе о времени Палестинского похода Сенахирима. См. у епископа Платона, Древний Восток при свете Божественного Откровения. Киев, 1898, с. 256, прим. 1