Так как было сказано, что забывание может быть очень негативным, стоит кратко упомянуть о некоторых нарушениях памяти, когда забывание проявляется особенно ярко.

Нарушений памяти существует большое количество и будут упомянуты только самые распространенные. При некоторых нарушениях памяти может возникнуть амнезия – то есть отсутствие или провалы памяти. Амнезии могут длиться от нескольких часов и минут, до многих лет.

В зависимости от процессов, которые происходят амнезия делится на:

ретроградную - забывание прошлых событий;

антероградную - невозможность запоминания на будущее

ретардированную - изменение памяти, когда память не сохраняет переживания и события, происшедшие во время болезни;

прогрессивную - проявляется в постепенном ухудшении памяти, до ее полной потери.

Еще одно распространенное нарушение это иллюзии - информация воспринимается правильно, но при ее воспроизводстве происходит деформация материала.

Галлюцинации - явление, когда человек убежден в реальности переживаний, которых на самом деле не было. Они возникают исключительно в воображении.

    Факты, полученные исследователями на основании разных теорий памяти, немецкий ученый Г.Эббингауз обобщил и вывел некоторые закономерности в механизме памяти:

1) при запоминании материала, лучше всего воспроизводятся его начало или конец (эффект края);

2) запоминание пройдет лучше, если повторять материал несколько раз в течение определённого времени: нескольких часов или дней;

3) любое повторение способствует лучшему запоминанию того, что было выучено раньше. Повторение вообще играет большую роль, причем не механическое, а используя логическую обработку материала;

4) установка на запоминание ведет к лучшему запоминанию. Очень полезно связать материал с целью деятельности.

5) Один из интересных эффектов памяти - это явление реминисценции, т.е. улучшение со временем воспроизведения изученного материала, без какого-то дополнительного повторения. Реминисценция чаще всего происходит на второй - третий день после выучивания материала.

6) События, которые производят на человека сильное впечатление, запоминаются сразу, прочно и надолго.

7) Более сложные и не такие интересные события человек может переживать много раз, но в памяти они отложатся не надолго.

8) Любое новое впечатление не остается в памяти изолированным. Память о событии меняется, вступая в связь с другими впечатлениями.

9) Память человека всегда связана с его личностью, поэтому любые патологические изменения в личности всегда сопровождаются нарушениями памяти.

10) Память человека всегда теряется и восстанавливается по одному и тому же "сценарию": первыми, при потере памяти, исчезают более сложные и недавние впечатления. При восстановлении, наоборот: сначала восстанавливаются более простые и более ранние воспоминания, а затем уже более сложные и недавние.

Это некоторые наиболее общие, но вовсе не исчерпывающие закономерности работы памяти у человека.

Рекорды памяти.

Исключительная долговременная память была у Наполеона. Однажды, еще будучи поручиком, он был посажен на гауптвахту и нашел в помещении книгу по римскому праву, которую прочитал. Спустя два десятилетия он еще мог цитировать выдержки из нее. Он знал многих солдат своей армии не только в лицо, но и помнил, кто храбр, кто стоек, кто сообразителен.

Академик А.Ф. Иоффе пользовался таблицей логарифмов по памяти, а великий русский шахматист А. А. Алехин мог играть по памяти «вслепую» с 30-40 партнерами одновременно. Что иллюстрирует у них великолепную зрительную память.

  Феноменальной «фотографической» памятью обладал брат А. С. Пушкина — Лев Сергеевич. Его память сыграла спасительную роль в судьбе пятой главы поэмы «Евгений Онегин». А. С. Пушкин потерял ее по дороге из Москвы в Петербург, где собирался отдать ее в печать, а черновик главы был уничтожен. Поэт послал письмо брату на Кавказ и рассказал о случившемся. Вскоре он получил в ответ полный текст потерянной главы с точностью до запятой: его брат один раз слышал ее и один раз читал.

Несколько лет назад во Франции, в городе Лилле, в присутствии авторитетного жюри преподаватель математики Морис Дабер соревновался с компьютером. Он заявил, что признает себя побежденным, если машина решит 7 арифметических задач раньше, чем он 10. Дабер решил 10 задач за 3 минуты 43 секунды, а компьютер 7 задач — за 5 минут 18 секунд.

Наш современник — феноменальный счетчик Чикашвили легко вычисляет, например, сколько слов и букв произнесено за определенный промежуток времени. Был поставлен контрольный эксперимент, когда диктор комментировал футбольный матч. Требовалось подсчитать число слов и букв, произнесенных им. Ответ последовал, как только диктор закончил: 17427 букв, 1835 слов, а на проверку по магнитофонной записи ушло несколько часов. Ответ был правильный.

Еще один пример феноменальной зрительной памяти: Леонард Эйлер помнил шесть первых степеней всех чисел от 2 до 100. Однако для нас интереснее, как он представлял себе объекты, с которыми он оперировал. Эйлер представлял себе действительное число наглядно, то как бесконечную десятичную дробь, то как точку на прямой с нанесенной на ней шкалой. Не давал он и общего определения слову «функция». Он просто наглядно представлял себе различные задания функции: формулами, графиками, таблицами приближенных численных значений и последовательностью коэффициентов степенного ряда, и особыми геометрическими и физическими условиями, которым можно дать лишь бледные парафразы в символической логике

Немного подробнее остановимся на случае, описанном А. Р. Лурия — феномене С.В. Шерешевского. Он мог повторить без ошибок последовательность из 400 слов через 20 лет. Один из секретов его памяти состоял в том, что у него восприятие было комплексным, синестетическим. Образы — зрительные, слуховые, вкусовые, тактильные — сливались для него в единое целое. Шерешевский слышал свет и видел звук, он воспринимал на вкус слово и цвет. «У вас такой желтый и рассыпчатый голос», — говорил он.

Синестезия отмечалась у Н. А. Римского-Корсакова, А. Н. Скрябина, Н. К. Чюрлениса. У всех у них зрение было связано со слухом. Римский-Корсаков считал, что «ми-мажор» — синий, «ми-минор» — сиреневый, «фа-минор» — серовато-зеленый, «ля-мажор» — розовый. У Скрябина звук порождал переживание цвета, света, вкуса и даже прикосновения. У. Диаманди, обладавший уникальными способностями к счету, также считал, что запоминать цифры и оперировать ими помогает их цвет, а процесс вычисления представлялся в виде бесконечных симфоний цвета.

Имеет ли синесезия объективную основу? Э. Церковер предложил эксперимент на определение совместимости ряда псевдослов с изображениями фантастических существ. Надо было определить, кто есть кто. Обработка материалов показала, что существует корреляция между зрительным образом и акустическим, то есть синестезия имеет объективную основу. Создается впечатление,  что основа эта — в тесных, подсознательных связях образов с эмоциями. В них зрительный эффект увязывается в подсознании с положительными эмоциями, так же как температурный эффект.

В многолетнем исследовании А. Р. Лурия выявил как сильные стороны, так и слабости интеллектуальной деятельности Шерешевского, вытекающие из особенностей организации его памяти. С одной стороны, Шерешевский мог произвольно и точно вспомнить все, что ему предъявлялось для запоминания много лет назад. Помогало ему в этом умение ярко, зрительно представить себе каждое запоминаемое слово (например, цифру 7 он воспринимал как человека с усами), но это же создавало для него и особые затруднения при чтении, поскольку каждое слово порождало яркий образ, а это мешало пониманию читаемого. Кроме того, его восприятие было очень конкретным, слова, выражавшие абстрактные понятия, например «вечность», «ничто», представляли для него особые трудности, так как их сложно сопоставлять со зрительным образом.

Помимо этого у него было сильно затруднено обобщение. Вот пример, демонстрирующий слабые стороны его феноменальной памяти.

В большой аудитории Шерешевскому прочитали длинный ряд слов и попросили воспроизвести их. С этим он справился безукоризненно. Затем его спросили, было ли в ряду слово, обозначающее инфекционное заболевание. Все присутствующие в аудитории зрители с обыкновенной памятью мгновенно вспомнили это слово (тиф), а Шерешевскому потребовалось целых две минуты, чтобы выполнить задание. Оказывается, в течение этого времени он перебирал в уме по порядку все заданные списком слова, что свидетельствовало о слабости обобщения в его памяти.

Запоминание у Шерешевского подчинялось скорее законам восприятия и внимания, чем законам памяти: он не воспроизводил слово, если плохо видел его. Припоминание зависело от освещенности и размера образа, от его расположения, от того, не затемнился ли образ пятном, возникшим от постороннего голоса. Чтение было пыткой для Шерешевского. Он с трудом пробирался через зрительные образы, которые помимо его воли вырастали вокруг каждого слова, что очень утомляло его. Необходимо также отметить, что у Шерешевского были большие трудности с забыванием. Ему приходилось изобретать специальные приемы, чтобы забывать.

Совершенствование памяти.