Прежде чем начать процесс, бий предлагал сторонам примирение и в случае отказа начинал слушанье. Обычно это происходило при большом стечении народа, причем не только заинтересованных людей, но и всех желающих.

Суть дела излагалась в устной форме истцом или его представителем, ответчик также мог изложить свою версию сам или через представителей. В их роли выступали чаще всего красноречивые и знакомые с нормами обычного права одноаульцы. Бий мог вызвать свидетелей, явка которых обеспечивалась заинтересованной стороной.

Казахское обычное право предусматривало различный подход к свидетелям в зависимости от их социального статуса. Не принимались свидетельства женщин, ближайших родственников истца и ответчика, несовершеннолетних, лиц, подвергавшихся телесным наказаниям, а также лиц, признанных сумасшедшими. Свидетельства рядовых общинников имели доказательную силу только после того, как честность свидетелей подтверждалась присягой. Свидетельства же султанов, биев и других влиятельных лиц принимались без присяги. Жети Жаргы определяли, что «для удостоверения в преступ лении требуется не менее двух, а иногда трех свидетелей».

Институт присяги. Одним из важнейших институтов судебного процесса в казахском обычном праве был институт присяги - жан беру. К нему прибегали в случае невозможности другими путями выяснить истину. Интересно, что присягали не сам истец и ответчик, а их родственники по выбору противной стороны. При этом предпочтение отдавалось известным, уважаемым людям, желательно незнакомым с обстоятельствами дела. Различалось два вида присяги

- доказательная и очистительная. Доказательная присяга требовалась от свидетеля истца. Очистительная присяга приносилась стороной ответчика. Присягатель должен был в торжественной обстановке поклясться в невиновности обвиняемого. Обычно при малейшем сомнении присягатель отказывался от присяги, т. к. если впоследствии выяснялась его ошибка, он нес ответственность как лжесвидетель, объявлялся вне закона, его имущество и скот могли быть безнаказанно разграблены. Отказ присягателя от очистительной присяги автоматически вея к вынесению обвинительного приговора.

Приговор бия выносился устно, после его объявления проводился обряд алажiп - разрезание пестрой веревки, символизирующий завершение судебного процесса. Бий получал вознаграждение бийлик

-10% от суммы иска и все штрафы, назначенные нарушителям процессуальных норм во время суда.

Исполнение судебного решения. Исполнение решения суда биев возлагалось на ответчика, однако, при отказе истца выполнять приговор, прибегали к институту барымты - насильственного угона скота. Барымта была законной процессуальной нормой, если она соответствовала следующим требованиям:

1. совершалась с ведома бия, вынесшего приговор и правителя общины истца;

2. истец открыто заявлял противной стороне о намерении силой добиться исполнения приговора;

3. количество угнанного скота примерно соответствовало сумме иска.

Барымта часто сопровождалась нанесением телесных повреждений представителям той или иной стороны и даже убийствами. В случае травмирования или гибели кого-либо из инициаторов барым-ты виновные несли уголовную ответственность, если же погибали или получали ранение защищающиеся от барымты, это не влекло за собой ответственности.

При многократных взаимных угонах скота и невозможности определения правомерности барымты, суд биев прибегал к примирению сторон - салават.

Обжалование решений суда. Проигравшая в суде биев сторона имела право на обжалование приговора в ханском суде. Если хан подтверждал решения бия, то жалобщик обвинялся в попытке опорочить судью и подвергался телесным наказаниям. Если же хан сомневался в справедливости приговора, вынесенного бием, то он предлагал пересмотреть дело.

Гласность судебного процесса и зависимость авторитета бия от справедливости вынесенных им решений, вели к невозможности злоупотреблений со стороны биев и стремлению выносить приговоры, максимально удовлетворяющие обе стороны. Таким образом, целью суда был не столько поиск истины, сколько примирение сторон и прекращение конфликта.

Уголовное право.

В казахском праве не было специального термина для обозначения понятия преступление. Вместо него использовались понятия жаман ic, жаман кылык, (дурной поступок), кунэ (грех) или жа-зык (вина). Преступлением считалось любое нанесение морального и материального ущерба. Соответственно любой поступок, если потерпевшая сторона не заявляла в суд или забирала иск, не считался преступлением.

Казахское обычное право выделяло преступления без умысла -кателiк (ошибка) и преступления, совершенные недееспособными лицами - уакига (происшествия), ответственность за которые несли родственники преступника. Наличие злого умысла - жаман ой или кастык, усиливало ответственность, если же преступление было совершено в состоянии аффекта, то ответственность смягчалась.