Абсолютно невозможно женское священство, здесь не допускается никаких исключений. Иерархия установлена Самим Господом, Который, избрал Апостолов из мужчин, среди них не было ни одной женщины, дал им власть совершать Таинства, и эта власть перешла от Апостолов к их преемникам.

Как в Ветхом, так и в Новом Завете к возведению на иерархические сте­пени допускается только мужской пол. В Священном Писании содержится множество мест, говорящих о положении женщины в обществе и запрещающих ей говорить и учить в Церкви (1Кор. 14,34-35). В церковной истории имеются вполне конкретные указания на невозможность женского священства, так, например, «святитель Епифаний Кипрский, обличал ересь коллиридиан, в которой обожествлялась Дева Мария, а служение ей осуществляли еретические священницы. Он свидетельствует, что от века никогда не священнодействовала женщина».[160] Тертуллиан писал, что «притязать на какое-либо священнослужение, исполняемое мужчинами, женщинам не дозволяется».[161] В Апостольских постановлениях можно найти следующее высказывание по поводу этой практики: «Господь Иисус, послав нас двенадцать учить народ и племена, никогда не посылал женщин на проповедь, хотя и не было в них недостатка».[162] Женщины не могут быть поставлены на степени священства в церковно-богослужебном порядке, но им предоставляются различные церковно-служебные должности, как, например, «звание диаконис, которые не были лицами иерархическими»[163].

Конечно, в наше время может вызвать естественный интерес чин древних диаконис, которые появились с целью обеспечить посредничество между мужским клиром и женской частью общин. «Они помогали при Крещении женщин, ухаживали за больными христианками, следили за порядком в храме на женской половине, могли выполнять поручения церковного характера, однако собственно священнические функции и даже в полной мере диаконские они никогда не выполняли, поскольку не имели каких-то специальных функций за общественным богослужением. И попытки возродить этот чин успехом так и не увенчались, несмотря на то, что никаких официальных церковных запретов служения диаконис не существует».[164]

Можно с уверенностью констатировать, что в святоотеческой традиции нет определенных указаний антропологического, литургического или исторического характера, на основании которых можно было бы говорить о возможности введения в Православной Церкви женского священства. Данная проблема своими корнями уходит не в церковную традицию, а связана с развитием современных феминистских идей, преследующих разрушение полового неравенства и уравнивание социальных ролей мужчины и женщины. Русская Православная Церковь никогда не знала женщин-священниц, практика рукоположения женщин в священнический и епископский сан не приемлема до сего дня.

А вот западное Христианство пошло в своем развитии по пути либерального подхода, который допускает женское священство. «Священство для протестантов – это не сан, а должность. Поэтому они считают, что препятствием к рукоположению женщин в древности была лишь социально-культурная традиция тех времен. А нам, современным людям, остается только восстановить справедливость и уравнять в правах женщин и мужчин».[165]

Для нас, как никогда, актуально сегодня восклицание святителя Иоанна Златоуста: «Закон Божественный удалил женщин от священнослужения, а они стараются вторгнуться в него; но так как сами по себе не имеют власти, то делают все через других, и такую присваивают себе силу, что и избирают, и отвергают священников по своему произволу».[166]

В действительности же нет ничего унизительного для женщины в том, что волею Божьей ей дано в земной жизни иное предназначение, чем мужчине. Женщины, хоть и не занимает центрального места в Церкви, имеют особые права. Они могут прислуживать в храме или петь на клиросе. Они не устраняются от управления хозяйственными делами в приходе, а также от службы в различных церковных учреждениях, но эта служба не связана со священнослужением.

В настоящее время в женских монастырях правительственная власть предоставляется «лицам женского пола в звании игумений, настоятельниц».[167]

Физический недостаток.

Телесный недостаток.

В Ветхом Завете телесные недостатки рассматривались как ритуальная нечистота, потому к священству допускались только те, кто не имел физических недостатков (Лев. 21:21-23). Все те, кто имеют телесный недостаток, не должны были служить жертвеннику, чтобы не бесчестить свя­тилище Господне (Лев. 21:16-23). По той же причине ветхозаветные священ­ники, с которыми случались какие-нибудь телесные повреждения, отстра­нялись от служения. Этот ветхозаветный закон не мог быть применяем в Церкви, так как в ней весь народ стал царственным священством, и каждый, кто состоит в Церкви, может быть призван Богом к служению в ней. «Божественные Апостолы… хотят, чтобы все имели душу чистую и непорочную, а не тело» (Апост. 77). По воззрениям христианской Церкви, телесный недостаток сам по себе не может служить препятствием к принятию рукоположения, так как не явля­ется признаком скверны в человеке или его бесчестия.

Каноны запрещают принимать в клир только с такими телесными не­достатками, которые могут служить препятствием или делать невозможным исполнение прямых обязанностей, связанных со священнослужением, или могут вызывать соблазн у верующих (Апост. 77; Апост. 78). «Количество та­ких недостатков невелико, а разнообразие служений давало возможность ли­цам даже с тяжелыми физическими повреждениями быть призванными на другие степени служения Церкви и людям».[168]

У кандидата должно быть более или менее удовлетворительное здоровье, которое позволяло бы ему преодолевать то напряжение, к которому он готовится. Но слабое телосложение «не может быть препятствием к достижению священного сана, так как слабое телосложение можно укрепить»[169].

На данный момент, как и в эпоху древней Церкви, при возникновении телесного недостатка клирик сразу же не лишался служения по причине получения какого-нибудь телесного повреждения. Только при полной и дей­ствительной невозможности исполнять служение, к которому было призвано то или иное лицо, Церковь лишала его этого служения, но не рассматривала это как наказание и не лишала его почетного места в церковном собрании.

В наше время тот кандидат, который имеет телесный недостаток, являющийся не совместимым со священнослужением, рассматривается священноначалием в индивидуальном порядке. Ведь иногда может случиться, что недостаток, затрудняющий служение, например, Божественной Литургии, с избытком вознаграждается качествами, необходимыми для успешной деятельности в иной области.

Возрастной недостаток.

В Ветхом Завете строго соблюдался возрастной ценз, при котором до служения в скинии допускались и считались трудоспособными левиты в возрасте от двадцати пяти или тридцати лет, и такие оставаясь на ней до пятидесяти летнего возраста (Чис. 4:3; Чис. 8:24–25). В Новом Завете также установлены возрастные рамки для принятия священного сана. Причем каноны оговаривают только нижнею планку для кандидата во священство, и ничего не говорится о максимальном возрасте.

В канонах назначается зрелый возраст для принимающих священство, так как юноша, в силу своего возраста, «еще придается мечтаниям и его желания могут быть крайне неустойчивыми и изменчивыми».[170] Таким образом Церковь желала «допускать до священнослужения лиц возмужавших, отличающихся зрелостью мыслей, опытностью рассудка и твердостью воли».[171] Поэтому возводить определенное лицо на более высокую священническую степень следует, когда он «прослужит достаточное время и обнаружится в нем крепкая вера, кротость нрава и постоянство убеждения; ибо тогда по справедливости он может взойти на высоту председательства».[172]

В первые века существования Церкви трудно определить минимальный возраст лица, призываемого к служению, но определенно можно сказать, что для несения общественного служения требуется не только зрелость, но и опытность. В этом отношении сам Господь подчинил Себя этому требованию, начав Свою проповедь с тридцатилетнего возраста. Отсюда следует, что, чем выше иерархическая степень, тем более зрелый возраст требуется от воз­водимого на нее.

a. Что касается епископов, то несомненно, что они не могли поставляться ранее тридцатилетнего возраста, так как ясно само по себе, что епископ не должен поставляться, не достигнув минимального возраста пресви­тера. В Апостольских постановлениях возраст епископа должен быть пятьдесят лет, с оговоркой на то, что в малочисленных Церквах могут поставляться в епископы и лица более молодые: «Если же в какой-либо области не оказывается пожилого человека..., но есть там человек мо­лодой, столь мудрый, что может быть поставлен во епископа..., да бу­дет поставлен он в ми­ре».[173] При императоре Юстиниане возрастной ценз был уменьшен «до тридцатипятилетнего возраста, а затем и до тридцати лет»[174].

b. Минимальный возраст для священника тридцать лет (Не­ок. 11).

c. Минимальный возраст для диакона двадцать пять лет (Не­ок. 11).

d. Минимальный возраст иподиаконов двадцать лет (Не­ок. 15).

e. О возрасте для низших степеней клира нет определённых правил. Есть упоминание о допущение к низшим служебным обязанностям посредством пострижения лиц, не вышедших еще из детского возраста (Карф. 20). «Но это не считается действительным вступлением в клир, и таким несовершеннолетним постриженникам не дозволяется присваивать церковно-общественных функций клира (Лаод. 15)».[175]

Оговаривая минимальный возраст, законодатель желает, чтобы не было поспешных скачков из степени в степень. и кандидат на высшую степень утвердился на низшей степени и показал себя достойным для получения следующей степени священства (Сард. 10). Сколько же времени должно пройти между получением степеней зависит от усмотрения священноначалия. Правила строго отмечают, что хиротония лица, не достригшего минимального возраста, является недействительной. В России в Синодальный период возрастной ценз применялся только «по отношению к ставленникам, не имеющих духовного образования, выпускники же духовных школ поставлялись до достижения канонического возраста при отсутствии иных канонических препятствий».[176] Согласно ныне действующему Уставу Русской Православной Церкви, «в диаконы и пресвитеры можно посвящать по достижении совершеннолетнего возраста».[177] Кандидаты в епископы должны быть «не моложе тридцати лет».[178]

Наше действующее церковное право разрешает посвящать в иерархические степени и лиц, не достигших канонического возраста, когда ощущается «недостаток в пастырях Церкви или когда посвящаемые имеют особенные дарования к выполнению ими пастырского служения».[179] Так, например, получают посвящение в пресвитеры и диаконы, до достижения канонического возраста, окончившие курсы духовных семинарий.

Отсюда можно заключить, что канонический возраст лиц, производимых в священники, соблюдается по возможности. На практике это требование больше нарушается, чем исполняется, ведь все зависит от условий, в которых находится Церковь, которая может как поднять планку требований, так ее и опустить. Известно, что апостол Павел в Ефесе рукоположил в епископа юного Тимофея (1Тим. 4.12). «В истории вселенской Церкви бывали случаи посвящения в епископы даже в двадцатилетнем возрасте».[180]

Умственный недостаток.

Все, кто «страдает умственными расстройствами или психическими заболеваниями, не могут быть приняты в клир».[181] Умственные расстройства непосредственно связанны с душевной деятельностью, «где главным симптомом является ослабление умственных способностей, выражающихся в нарушении интеллектуальной деятельности».[182]

В группе умственных расстройств выделяется два уровня патологических изменений. К первой группе относятся психотические состояния. Это обширная группа заболеваний имеет непсихологическое происхождение и связана с рядом генетических, обменных и иных нарушений. Среди основных заболеваний этой группы выделяются: «шизофрения, маниакально-депрессивный психоз, эпилептические и старческие психозы».[183] Другая группа патологических заболеваний включает в себя «разнообразные невротические, неврозоподобные расстройства».[184] Часто подобного рода заболевания возникают на почве стресса, психотравмирующих обстоятельств, дефектов, травм детства и прочих социальных условий жизни.

Нет сомнений, что все эти симптомы напрямую связанны с деятельностью мозга, а, конкретно, с его поражением. Данное расстройство в течение определенного времени может полностью изменить не только психический, но и физический облик человека. Поэтому таким людям закрыт вход в клир.

Скопцы.

В Ветхом Завете мы можем встретить такое явление, как оскопление. Скопцами были как мужчины, так и женщины, которые различными способами лишали себя способности к деторождению. Ни один скопец не мог войти в общество Господне (Втор. 23:1). Мужчины не допускались к служению в скинии (Лев. 21:20) и презирались, как люди, не имеющие благословления Божия в чадородстве. Но когда наступило время спасения, Господь наш Иисус Христос принимает таких и открывает им путь ко спасению (Мф: 19:12; Исх. 56:3-5).

Вопрос о скопцах в Церкви берет свое начало из дела пресвитера антиохийского Леонтия, «который жил с молодой женщиной по имени Евстолия. Не желая отпустить ее из своего дома, но в то же время желая предохранить себя от всякого подозрения, он сам себя оскопил. За это епископ Евстафий Антиохийский отлучил Леонтия от священнослужения и поднял вопрос о скопцах».[185]

Оскопление может быть произведено по разным причинам. В зависимости от причин такого поступка, данному лицу может быть как открыт вход в клир, так и закрыт. Лица, подвергнувшие себя и других оскоплению в добровольном или принудительном порядке, должны быть отстранены от служения алтарю. Совершающий подобное преступление над собой «да не будет принят в клир, ибо он самоубийца и враг Божий»,[186] а совершивший данное преступление над другим считается убийцей (1Всел. 1; Апост. 21,22; Двукр. 8). Невольных скопцов каноны разрешают посвящать даже в епископы – по физическому недостатку или по болезни, так как они не несут за собой преступление и могут получить благодать священства.

Несомненно, некоторые клирики и христиане сами поддавались ложному аскетизму, который ведет к оскоплению, «подобные случаи встречались в секте валентиниан, где систематически практиковалась кастрация».[187] Подобных кандидатов во священство запрещается вводить в клир. «Ибо Бог создал их (мужчин) с естеством мужа, а они сами себя переменяют в другое, странное естество, так что становятся не мужи, ибо не могут совершать свойственное мужам и не могут производить человека, и не жены, ибо не могут по своей природе рождать».[188] (Апост. 22). Но стоит отметить, что правила о добровольных скопцах «не всегда соблюдались со всей строгостью».[189]

Духовный недостаток.

Недостаток веры.

Вера – одно из главных условий, которое необходимо для вступления в Церковь, а тем более для служения в ней. Однако, от призываемого на служение требуется не только вера, которая является достоянием всех членов Церкви, но такая вера, которая могла бы служить примером для остальных членов Церкви. Невозможно установить эмпиричес­кие признаки, по которым можно было бы судить о степени и качестве веры. Единственное, возможно проверить веру человека, ведь при проверке может возникнуть сомнение в достаточной твердости его ве­ры. Не следует совершать хиротонию лиц, показавших слабость в вере или еще не засвидетельствовавших ее крепость. В частности, не подобает рукополагать отрекавшихся от Христа или отпадавших от Православия (1Всел. 10). Недостаток твердости христианской веры можно подозре­вать и в том, кто не смог обратить всех своих домашних (Тит. 1,6), (Карф. 45).

Отречение от Христа.

Все те, кто явно отпал от Христианства каким бы то ни было образом: по малодушию, из страха перед смертью или даже искренне, а также все те, кто отступил от Православной Церкви или перешел в еретические сообщества, то таким должно заграждать путь в клир (1Всел. 10; Афон. 2). Падшему человеку, хоть и заграждается путь к церковным должностям, но не заграждается путь ко спасению при искреннем обращении и покаянии (Апост. 62). 

Язычники, которые были от рождения не верны и приносили жертвы идолам прежде Крещения, могут войти в клир, так как они не отрекались от Бога, «ибо как они могли отречься от Того, Кого еще не приняли».[190]

Однако, если отречение был совершено насильственным способом без участия воли пострадавшего лица, то такой поступок не вменяется в преступление и не препятствует вхождению в клир (Анк. 3).