Страна, в которую иудеи были уведены в плен, пред­ставляла обширную низменную равнину, заключенную между реками Евфратом и Тигром. Тут вместо родных живописных гор пленники видели пред собою необозри­мые поля, пересеченные искусственными каналами, среди которых высились исполинские башни необъятных горо­дов. Вавилон, столица царства, в это время представлял со­бою величайший и богатейший город на земле и блистал роскошью и величием многочисленных храмов и дворцов, пред которыми в немом изумлении останавливались пленники. Главный дворец вавилонских царей с его знамени­тыми висячими садами был вдвое больше всего Иерусали­ма, а главный храм, посвященный Бэлу (халдейскому бо­гу солнца), представлял собою исполинскую семиэтажную башню, вершина которой как бы доходила до небес, на­поминая иудеям о древней вавилонской башне, которую во гневе Своем разрушил Бог.

Для пленных народов в Вавилоне отводились особые кварталы, где они и поселялись. Особый квартал был от­веден и для иудеев, хотя большая часть их была расселе­на и по другим городам, также на отведенных им участ­ках земли. Состояние иудеев в вавилонском плену было несколько похожим на состояние их предков в Египте. Простая масса народа, несомненно, употреблялась на полевые и другие тяжелые работы: их заставляли рыть и исправлять многочисленные каналы, строить укрепления и исполнять черную работу при возведении тех много­численных построек, которыми Навуходоносор украшал свою гордую столицу. Но все эти работы, однако же, не были особенно обременительны и не имели характера каторжного или рабского труда, как это было в Египте. Вавилонское правительство относилось к пленникам с некоторым человеколюбием и предоставляло им полную свободу во внутренней жизни, так что они управлялись своими собственными старейшинами, строили себе до­ма, разводили виноградники, вообще, кроме некоторых исключительных случаев, пользовались свободою религи­озной совести. Многие из них кроме земледелия начали заниматься торговлею, и настолько обжились, что забы­ли даже о своей родной земле. Но для большинства на­рода память об Иерусалиме оставалась священной. За­канчивая свои дневные работы где-нибудь на каналах и сидя при этих «реках вавилонских», пленники плакали при одном воспоминании о Сионе и невольно воссыла­ли мольбу об отмщении «окаянной дочери Вавилона, опустошительнице». Под тяжестью постигшего их испы­тания и вдали от обетованной земли и ее разрушенной святыни у иудеев сильнее чем когда-либо пробуждалось раскаяние в своих прежних согрешениях и, вследствие этого, укреплялась привязанность к истинной религии, которая, при отсутствии храма, проявлялась в домашней молитве и частных собраниях для молитвы и священных песнопений.

О поддержании религиозно-нравственной жизни в иудейском народе продолжали заботиться пророки, кото­рые, как верные хранители завета Иеговы, не оставляли избранного народа и в годину его бедствия. Благодаря не­вмешательству вавилонского правительства во внутрен­нюю жизнь пленников, пророки имели полную возмож­ность продолжать свою деятельность по духовному руко­водительству народа. Такой деятельности посвятил себя в это время великий пророк Иезекииль. Он уведен был в плен еще при царе Иоакиме, до разрушения Иерусалима, и поселен при реке Ховаре, впадающей в Евфрат непода­леку от знаменитого торгового города Каркемиша (или Кархамиса), где у него был свой дом. Будучи священником по своему положению, он заранее был подготовлен к пророческой деятельности, на которую и получил высшее призвание в пятый год своего плена. С замирающим сердцем следил он из земли своего пленения за последни­ми событиями, предшествовавшими падению и гибели Иерусалима. Провидя его неминуемую участь, он грозно изобличал лживых пророков, смущавших народ несбыточ­ными мечтами о том, что Иерусалим не погибнет, и под­готовлял народ к ожидающей его судьбе, утешая его, в то же время, надеждой на имеющее со временем последо­вать избавление от плена и подкрепляя веру в обетован­ного Спасителя, истинного и славного сына Давидова. Пророчества его отличаются богатством таинственных символов и видений. К самому пророчеству он призван был видением Божественного мужа, восседающего на та­инственном престоле, утвержденном на кристаллоподобном своде, поддерживаемом головами четырех крылатых животных, подобно молнии двигавшихся на четырех оду­хотворенных колесах, ободья которых «полны были глаз». Дар пророчества воспринят был им чрез съедение книж­ного свитка, на котором написано было: «плач, и стон, и горе». Символами были, например, лежание в течение 390 дней на левом боку и 40 дней на правом для означе­ния продолжительности беззаконий еврейского народа; печение ячменных лепешек на человеческом кале в знак голода и крайней нужды осажденных; истребление волос на голове и бороде мечем, огнем и ветром — для изобра­жения бедственной участи иудеев во время разрушения Иерусалима. Величественное видение воскресения иссох­ших костей было наглядным изображением восстановле­ния и избавления народа. Пророчество его заканчивается видением нового храма, нового Иерусалима и нового раз­дела обетованной земли. Все эти символы и видения бы­ли необходимы для пробуждения огрубевших чувств на­рода, который оставался или совсем бесчувственным к простому словесному проповеднику и пророку, или слу­шал его как «забавного певца с приятным голосом и хо­рошо играющего музыканта», — чтобы послушать и по­забыть.

Деятельность пророка Иезекииля ограничивалась не­посредственным кругом иудейского народа и лишь кос­венно касалась языческих народов, на которых он изрек грозные заочные пророчества. Но кроме него во время плена вавилонского действовал еще другой пророк, кото­рый был представителем и проповедником истинного Бога пред лицом самих царей-завоевателей. Это именно пророк Даниил. Он еще отроком уведен был в плен при первом взятии Иерусалима Навуходоносором. Чтобы привязать к себе иудейский народ, Навуходоносор тогда же велел начальнику своих евнухов Асфеназу выбрать не­сколько знатнейших, красивейших и способнейших иу­дейских юношей, «чтобы научить их книгам и языку хал­дейскому»¹ с целью приготовить из них впоследствии способных и преданных слуг престола в Вавилоне. В чис­ле их оказался Даниил со своими товарищами Ананией, Азарией и Мисаилом, которым всем в Вавилоне даны были новые имена — Валтасар, Седрах, Мисах и Авденаго. Но с переменою имени в них не изменилось их глубокое благочестие и непоколебимая преданность истинной ре­лигии, которые и награждены были целым рядом чудес­ных событий — особенно в судьбе пророка Даниила. Им, как знатным юношам, предоставлено было пользо­ваться пищею и вином с царского стола; но они, опаса­ясь как-нибудь оскверниться при принятии чего-нибудь посвященного идолам, предпочли питаться простыми овощами и пить воду, и, несмотря на это, при представ­лении царю оказались полнее и здоровее всех остальных юношей. Вместе с тем, они оказали и блистательные ус­пехи собственно в мудрости халдейской. Вавилон, как столица величайшего в то время государства, был и цен­тром просвещения своего времени. Но то, что собствен­но называлось «мудростью халдейскою», состояло, глав­ным образом, в изучении астрологии или науки, давав­шей возможность по движениям небесных светил разъяснять таинственные явления настоящего и предска­зывать будущее. При главных храмах состояли целые классы мудрецов или волхвов, которые постоянно с осо­бых обсерваторий или вершин пирамидальных храмов производили свои наблюдения и давали отчет царю о том, что имело, по их заключениям, совершиться в при­роде, политике и частной жизни. «Мудрость» этих уче­ных была славой и гордостью Вавилона. И такую-то му­дрость должен был изучать Даниил со своими товарища­ми. Успехи их были чудесные, так что царь послепроизведенного им испытания нашел их, и особенно Да­ниила, «в десять раз выше всех тайноведцев и волхвов, какие были во всем его царстве»². Так Бог, в промышлении о Своем избранном народе, при всяком тяжком ис­пытании его, воздвигал ему вождя, стоявшего на высоте мудрости его врагов; таким при переселении в Египет был Иосиф, мудрый снотолкователь и великий государст­венный муж; при исходе Моисей, знавший «всю муд­рость египетскую», и теперь Даниил, величайший мудрец Вавилонского царства. Чрез него именно Бог определил преподать гордому вавилонскому завоевателю три урока, которые должны были показать ему, что власть и сила даже могущественнейшего царя на земле (каким в то время был Навуходоносор, царь вавилонский) бессильны пред властью и могуществом того самого Бога, которого он считал побежденным в лице иудейского народа.

Покорив все окружающие народы и стоя на верши­не своего могущества, Навуходоносор, подобно всем вели­ким восточным завоевателям, предался мечтанию об ос­новании всемирной монархии под владычеством Вавило­на. Это та самая мечта, которая замечалась еще у первых основателей Вавилона и повела к построению башни до небес, разрушенной Богом. Но в ответ на эту мечту ему преподан был первый урок. Навуходоносор видел необы­чайный сон, который поразил его своею таинственнос­тью, тем более, что царь забыл и самое его содержание в подробностях³. Все мудрецы и волхвы халдейской земли оказались бессильными рассказать и объяснить этот сон.

Тогда он был объяснен Даниилом, именно знаменитый сон о четырехсоставном истукане, означавшем четыре ве­ликие монархии мира, которые последовательно должны были сменять одна другую и между ними царство самого Навуходоносора, и на развалинах этих монархий «Бог не­бесный воздвигнет царство, которое не разрушится во ве­ки», духовное царство Сына Давидова. Пораженный точ­ностью передачи забытого, но страшного сна и мудростью юного иудея, Навуходоносор признал могущество Бога Даниилова и в награду за мудрое истолкование сна щед­ро наградил Даниила и поставил его правителем всей об­ласти вавилонской и главою всех мудрецов страны, вве­рив, в то же время, соподчиненные ему должности трем его сотоварищам. Возвышение этих трех юношей на вы­сокий пост послужило поводом ко второму уроку для На­вуходоносора⁴. Последний, не зная границ своему само­властию и самовозвеличению, в один из припадков свое­го деспотического каприза приказал воздвигнуть огромный золотой истукан близ Вавилона⁵, и в праздник, устроенный для прославления своих подвигов, повелел всему населению поклоняться ему. Безусловность, с кото­рою дано было это приказание, обнаруживает влияние на Навуходоносора посторонних лиц, придворных волхвов, которые, видимо, завидуя успеху ненавистных им чуже­земцев, превзошедших их своею мудростью и тем под­вергших их посрамлению в глазах царя и народа, всячес­ки изыскивали случая навлечь на них немилость царя. И этот праздник давал им верные надежды на успех. Они хорошо знали, что ненавистные им иудеи предпочтут ско­рее умереть, чем поклониться истукану. Так действитель­но и было. Юноши отказались поклониться идолу, и вол­хвы не замедлили донести об этом царю. Разъяренный царь тотчас же решил подвергнуть виновных примерно­му наказанию: он повелел всемеро против обыкновенно­го раскалить печь, служившую обычным способом нака­зания богохульников и нечестивцев в Вавилоне, и в эту печь были ввержены все трое сотоварищей Даниила; но чудесное спасение их чрез ангела заставило Навуходоно­сора опять преклониться пред могуществом их Бога, так что он издал указ о смертной казни всякому, кто бы стал хулить Его. Третий урок, преподанный Навуходоносору, должен был окончательно смирить его гордость и привесть к полному признанию могущества Иеговы⁶. Когда не только все враги были покорены, но и покончены все величественные постройки, которыми царь, пользуясь да­ровым трудом пленных народов, украшал свою столицу, Навуходоносор, любуясь однажды с кровли своего дворца величием и красотою Вавилона, от упоения гордым вос­торгом воскликнул: «это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могуще­ства и в славу моего величия?» Но на это безумное выра­жение гордого восторга грозным отголоском прогремел ответ с неба: «тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя! и отлучат тебя от людей, и будет обита­ние твое с полевыми зверями, травою будут кормить те­бя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, поколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством че­ловеческим, и дает его, кому хочет». И тотчас исполнил­ся страшный приговор. Навуходоносор впал в особого ро­да помешательство (ликантропия), когда человек избега­ет общества людей и воображает себя животным. Это страшное семилетнее испытание окончательно смирило Навуходоносора и по выздоровлении он издал указ «всем народам, племенам и языкам, живущим по всей земле», в котором, рассказав историю своего испытания, «славит, превозносит и величает Царя небесного, которого все де­ла истинны и пути праведны, и который силен смирить ходящих гордо». В таком убеждении и скончался Навухо­доносор на 43-м году своего царствования, передав свое царство сыну своему Евилмеродаху (562 г. до Р.Х.).

Евилмеродах, наученный испытаниями отца, отно­сился милостиво к иудейскому народу и освободил иудей­ского царя Иехонию от тюремного заключения, где он томился в течение 37 лет, и окружил его царскими поче­стями. Но сам он чрез два года низвергнут был с престо­ла мужем своей сестры Нериглиссаром, после чего нача­лись смуты, которые подготовили падение Вавилона, по­влекшее за собою полную перемену в судьбе народа иудейского.