XLI. Цари израильские Ахав и Охозия. Полное водворение при них идолопоклонства в царстве Израильском. Пророк Илия. Вредные последствия союза Иосафата с царями израильскими
Поможем в ✍️ написании учебной работы
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

В то время, как в царстве Иудейском после нечестия первых царей начались усилия к восстановлению истин­ной религии и закона Моисеева в народе и достигли до­вольно благоприятных результатов, в царстве Израильском с каждым царствованием усиливалось нечестие и идолопо­клонство. Но высшей своей степени это зло достигло при восьмом царе израильском Ахаве, который наследовал от­цу своему Амврию в 38 году царствования Асы, и царст­вовал 22 года. Уже отец его приобрел худую славу, но Ахав превзошел и его, и оставил по себе в истории самую печальную память13.

От природы он наделен был задатками добра и они выражались в нем в любви к искусствам и способности воспринимать добрые советы. К несчастию, он имел сла­бую волю и всецело подчинился своей властолюбивой и высокомерной жене Иезавели, с именем которой связыва­ется даже еще более худая слава, чем с его собственным. Она была дочь сидонского царя Ефваала, бывшего жреца, который достиг престола чрез убийство своего брата. Дочь его вполне унаследовала от него его худшие качества — деспотическое высокомерие, отчаянную настойчивость, кровожадную жестокость и, более всего, фанатическую преданность постыдному и возмутительному идолопоклон­ству Астарте, жрецом которой некогда был ее отец. Не­удивительно, что, сделавшись царицей израильского наро­да, она стала презирать религию Иеговы и решилась во­дворить в израильском народе свое нечестивое идолопоклонство. Ахав вполне подпал ее влиянию и по ее настоянию построил в Самарии храм и жертвенник Ваа­лу, а вместе с ним устроил особую дубраву для гнусных оргий в честь Астарты. Затем приняты были меры к пол­ному искоренению религии Иеговы и водворению фини­кийского культа. Учреждена была особая школа жрецов или пророков нового культа, и о численности их можно судить по тому, что при дворе Иезавели состояло 450 про­роков вааловых и 400 дубравных, и все они питались от стола Иезавели. Все истинные пророки по ее повелению были избиты, кроме ста человек, которые спаслись бегст­вом и укрылись в пещере, где их тайно питал хлебом и во­дой благочестивый Авдий, начальник дворца Ахавова. На­ступил самый мрачный период в истории израильского народа. Истинная религия гибла в нем, а вместе с ней ру­шились и все великие для него обетования. Тогда стало необходимым особое орудие Промысла Божия для поддер­жания гибнущего корабля веры. И оно явилось в лице пророков, самоотверженность которых в деле охранения истинной веры возрастала по мере увеличения нечестия и идолопоклонства. Так как идолопоклонническое нечестие достигло своей высшей степени при Ахаве, то в царство­вание его явился и величайший пророк ветхозаветной церкви, грозный мститель за попрание завета, Илия, про­образ того великого проповедника покаяния, который был предтечей Христа14. И он не был лишь проповедником слова. Нечестие при нем представляло собою высшую зем­ную силу в лице царя и проявлялось в осязательных делах гнусной порочности и неправды; поэтому и пророк Илия явился представителем силы Божией, которую он ставил в противовес силе зла, и отсюда целый ряд великих чудес, которые должны были служить новою, более осязатель­ною, чем словесная проповедь, формою назидания и обли­чения огрубевшей совести нечестивого царя с его заблуд­шим народом.

Св. пророк Илия является в истории с поражающею внезапностью, — как молниеносная стрела, мгновенно озарившая полуночное небо. О его месторождении суще­ствуют только неясные догадки. Судя по его названию «фесвитянин», можно думать, что родом он был из Фис-вы, городка в северной части Палестины, откуда он, одна­ко же, переселился за Иордан, где и жил в пустынях Га-лаада, со всею простотою и суровостью образа жизни пу­стынника. Оттуда он и явился внезапно на блестящих улицах Самарии. Необычайный вид этого чужестранца — босого, с длинными волосами на голове, в грубом плаще из верблюжьего волоса, с кожаным поясом на чреслах и посохом в руках — сразу должен был произвесть немалое движение в преступной столице преступного царя; но пророк прямо направился ко дворцу и там пред лицем са­мого Ахава в кратких словах произнес страшный приго­вор Божий: «Жив Господь Бог Израилев», сказал Илия, тем самым обличая гнусное нечестие и неразумие идоло­поклонства, — «в сии годы не будет ни росы, ни дождя; разве только по моему слову»15. Произнеся этот приговор, Илия удалился, избегая мщения нечестивой царственной четы. На время он укрылся у потока Хорафа, впадающего в р. Иордан, где «вороны приносили ему хлеб и мясо» каждое утро и вечер. Но вот поток высох, потому что приговор Божий вступил в свою силу, и Илия должен был удалиться в Сарепту, город во владениях царя сидонского. Там он нашел приют у одной бедной вдовы, гостеприим­ство которой награждено было чудесным восполнением ее скудного запаса муки и масла и восстановлением к жизни ее сына, который был так сильно болен, «что не остава­лось в нем дыхания»16. А засуха все еще продолжалась. Плодородные равнины колена Ефремова превратились в знойную, бесплодную пустыню, и в Самарии настал голод. Ахав со своим царедворцем Авдием отправился обозревать страну, чтобы убедиться в размерах постигшего бедствия. Он отправил гонцов во все концы царства и в соседние страны в поисках за Илией, но его нигде не находили.

Тогда пророк явился сам и, прежде всего, Авдию, повеле­вая ему известить царя о его явлении. Но лишь только трепещущий Авдий донес об этом Ахаву, как пред ним лично явился и сам Илия. «Ты ли это, смущающий Изра­иля?» гневно спросил царь пророка. — «Не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, отвечал Илия, — тем, что вы презрели повеления Господни и идете в след ваалам». Чтобы доказать истину религии Иеговы и ложность Ваала, Илия предложил сделать всенародный опыт чрез жертвоприношение, с условием, какой Бог скорее услы­шит молитву и низведет небесный огонь для сожжения жертвы17. Ахав принял предложение и созвал жрецов Ва­ала в числе 450 человек. Опыт должен был происходить на горе Кармиле, с величавой вершины которой с одной сто­роны открывается вид на безбрежное море, а с другой на богатейшие равнины земли обетованной. Собралось мно­жество народа, и Илия одиноко стоял против сотен жре­цов и тысяч идолопоклонников. Жрецы Ваала устроили жертвенник и положили на него тельца.

Когда их бог Ваал (бог солнца) начал подниматься с восточного небосклона, они приветствовали его появление дикими плясками, с причитанием и воплями: «Ваале, ус­лышь нас!» Но не было ни голоса, ни ответа. «В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался или занят чем-либо, или в дороге, а может быть и спит, так он про­снется». Жрецы еще более забесновались, крича до неис­товства и нанося себе удары ножами и копьями, так что истекали кровью. «Но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха». Дневное светило, которое безумно боготворилось ими, скатилось с небосклона и скрылось в волнах Среди­земного моря. Тогда очередь была за пророком Бога жи­вого. Подозвав к себе народ, Илия воздвиг жертвенник из двенадцати камней, по числу колен Израилевых, окопал его рвом, который наполнил водой, и, положив жертву, произнес пламенную молитву к Богу, прося Его показать идолопоклонникам, что Он есть единый истинный Бог, Бог отцов заблудшего народа. Тогда внезапно сверкнул огонь и истребил не только жертву, но и воду во рве. «Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: Господь есть Бог! Господь есть Бог!» По отношению к идолослужи-телям приведено было в исполнение постановление Мои­сеева закона: все жрецы были схвачены и избиты на бере­гах потока Киссона18. Бедствие тотчас же прекратилось. На западе с моря поднялось облачко, как предвестник дождя, и вся страна ожила от обильной влаги. Ахав с ра­достью поскакал в свою летнюю резиденцию Изреель, и торжествующий Илия, «опоясав чресла свои, бежал пред Ахавом до самого Изрееля», на расстоянии 28 верст. Но оттуда он должен был скоро удалиться: Ахав признал си­лу Бога Израилева, но все происшедшее только еще более распалило злобную ярость Иезавели. Она решилась скорее умереть, чем оставить Илию без отмщения за избиение ее жрецов и пророков. Безумствуя от злобы, она послала пе­редать Илие грозную весть: «Если ты Илия, то я Иезавель; пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею то­го, что сделано с душею каждого из них», т.е. ее жрецов. Но пророк Илия, как ветер пустыни, явился и исчез. Сначала он отправился в Вирсавию, где ослабевшая было в нем бодрость была поддержана явлением ангела, принес­шего ему пищу для подкрепления, а затем он удалился в Синайскую пустыню «к горе Божией Хориву», той священ­ной горе, где Моисей впервые получил свое призвание и в соседстве с которой дано было законодательство. Там он вновь ободрился, как бы восприяв в себя дух самого вели­кого законодателя Моисея, с которым он, как два величай­ших представителя ветхозаветной церкви, явился впослед­ствии на Фаворе пред лицем божественного Начальника нового завета. Там же он, подобно Моисею, сподобился видения Бога, Который явился ему не в грозных знамени­ях бури, огня и землетрясения, как он мог ожидать, а в «веянии тихого ветра», как в знамении благодати, незримо и тихо снисходящей на душу человеческую. Ободрив вели­кого пророка заявлением, что среди израильтян было еще «семь тысяч мужей, колена которых не преклонялись пред Ваалом и уста которых не лобызали его», Господь повелел ему возвратиться своею дорогою и в Дамаске помазать Азаила царем над Сириею, Ииуя царем над Израилем и Елисея пророком вместо себя. Все эти трое помазанников его должны были выступить на истребление идолопоклон­ников Ваала. Обстоятельства позволили Илие исполнить только последнее из этих поручений, именно помазание Елисея, которому он предоставил исполнить остальные.Елисей, сын Сафатов, был родом из Авел-Мехолы, в долине реки Иордана, близ соединения ее с равниной Ез-дрилонской19. Он был зажиточный земледелец и имел две­надцать пар волов. Илия нашел его на поле, когда он па­хал при двенадцатой паре волов. Проходя мимо него, Илия набросил на него свою «милоть» — в знак пророче­ского призвания, и Елисей тотчас же оставил полевые ра­боты, простился с родителями и, принеся в жертву ту са­мую пару волов, на которых пахал, последовал за Илиею «и стал служить ему».

Между тем Ахав, долго не встречая грозного проро­ка, наверно подумал, что окончательно освободился от не­го, и воспользовался этим временем для совершения весь­ма гнусного преступления. Хотя обыкновенной столицей его была Самария, но он любил жить также в веселом го­роде Изрееле, отличавшемся очаровательными красотами окружающей природы. При расширении и украшении своего дворца там, ему захотелось овладеть великолепным виноградником, принадлежавшим одному жителю Изрееля Навуфею20. Он предложил Навуфею поменяться вино­градниками или продать его; но Навуфей, как истинный израильтянин, ни за что не хотел расстаться со своим на­следственным имением, с которым связана была память о всем роде его отцов. Тогда капризный и своенравный, но слабохарактерный деспот от досады и злобы слег в по­стель и перестал есть. Из этого затруднения вывела его на все готовая Иезавель. Узнав, в чем дело, она сказала ему: «что за царство было бы в Израиле, если бы ты так по-

ступал?» Встань, ешь хлеб и будь спокоен: я доставлю те­бе виноградник Навуфея изреелитянина». И она выпол­нила свое обещание. Написав от имени Ахава тайные письма старейшинам и судьям города, она приказала им во что бы то ни стало обвинить несчастного Навуфея в бо­гохульстве и измене. Судьи с гнусною готовностью испол­нили преступный приказ. Против Навуфея выставлены были ложные свидетели, на основании показаний кото­рых, будто он «хулил Бога и царя», он был осужден и по­бит камнями, а виноградник его отдан во владение царя. Но преступное дело Иезавели возмутило даже черствую совесть Ахава. Когда царица явилась к нему с ликующим известием, чтобы он взял даром тот виноградник, которо­го Навуфей не хотел отдать ему и за серебро, то Ахав, уз­нав о гнусном убиении честного израильтянина, «разо­драл одежды свои, надел на себя вретище», и только ког­да уже подавил в себе голос совести, «встал, чтобы пойти в виноградник Навуфея и взять его во владение». Но там, на пороге в виноградник его встретил грозный Илия с приведшими его в трепет словами: «Ты убил, и еще всту­паешь в наследство?» — так говорит Господь: на том ме­сте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь». Озадаченный и пораженный появлением этого грозного мстителя за правду на самом месте крова­вого злодейства, Ахав нашелся только сказать: «Нашел ты меня, враг мой?» — «Нашел», отвечал пророк; «ибо ты предался тому, чтобы делать неугодное пред очами Госпо­да и раздражать Его», и затем изрек страшный приговор над всем домом Ахава, который должен погибнуть, а не­честивую Иезавель съедят псы за стенами Изрееля. Тогда еще раз проснулась совесть в Ахаве. Выслушав этот при­говор, «он умилился пред Господом, ходил и плакал, ра­зодрал одежды свои, и возложил на тело свое вретище, и постился, и спал на вретище, и ходил печально». Вследст­вие такого смирения приговор был смягчен: он должен был пасть не на него лично, а на дом его, так что царст­во перейдет от него к его наследнику-сыну.

В последние годы своего царствования Ахав был за­нят, главным образом, двумя большими войнами с Сири­ей21. Важные победы его в первой из этих войн были как бы знаком принятия его покаяния в деле убийства Навуфея. Против него выступил сирийский царь Венадад II с 32 союзными князьями и осадил Самарию, требуя от Аха­ва вассального подчинения ему. Но когда высокомерный Венадад потребовал от него выдачи жены и детей, то Ахав ответил ему отказом, употребляя пословицу: «пусть не хвалится подпоясывающийся, как распоясывающийся». Один пророк обещал ему победу, и действительно, когда Венадад, приказавший громить Самарию, беззаботно пи­ровал с своими князьями-союзниками и напился допьяна, Ахав сделал удачную вылазку, разбил неприятеля и обра­тил его в беспорядочное бегство с пьяным царем во главе. Через год, однако же, война возобновилась, так как Вена­дад приписал свое поражение тому, что Бог израильский есть Бог гор, а не долин, и потому, если он потерпел по­ражение в гористой местности, то, наверно, одержит победу в долинах, куда он и направил свое войско. Но в до­линах Венадад потерпел еще большее поражение. В битве около города Афека он потерял 100 000 пехоты. Осталь­ные хотели укрыться за укрепленными стенами этого го­рода, но обвалившейся стеной его задавило их еще 27 000 человек. Для Венадада остался один исход — сдаться на милость Ахава, что он и сделал с своими военачальниками. Ахав принял смирившегося царя с почетом, пощадил ему жизнь под условием возвращения всех отвоеванных им го­родов и предоставления царю израильскому права иметь особый квартал в городе Дамаске для пребывания изра­ильтян. Это необычайное содружество с врагом обетован­ной земли, которого он должен бы подвергнуть пример­ному наказанию для устрашения и других врагов ее, вы­звало негодование пророков, из которых один явился к Ахаву весь избитый и с пеплом на голове и наглядной притчей укорил царя за его неразумную мягкость. Ахав в неудовольствии возвратился в Самарию.

Мир с Сирией продолжался в течение трех лет; но Ве­надад, по-видимому, не возвратил отвоеванных городов, вследствие чего стала неизбежною новая война с ним. Ахав порешил силою отнять у сириян важный город Рамоф Галаадский, но для обеспечения успеха призвал на по­мощь своего союзника Иосафата, царя иудейского, кото­рый еще раньше этого «породнился» с ним и теперь при­ехал навестить его. Благочестивый Иосафат не решался предпринять такого опасного дела без испрошения воли Божией чрез пророков. Ахав представил ему 400 пророков, которые в один голос предсказывали союзникам бле­стящую победу, а один из них, Седекия, даже сделал себе железные рога, чтобы наглядно показать, как Ахав «избодет сириян до истребления их». Но устами всех этих про­роков говорил «дух лживый». Один только честный Михей откровенно предсказал предстоявшее поражение и гибель, но за это правдивое предсказание рогатый Седекия ударил его по щеке, а Ахав велел посадить его в темницу с стро­гим приказом «кормить его скудно хлебом и скудно во­дою», пока царь не возвратится с похода в мире и с по­бедным торжеством. Однако же, слова Михея заставили Ахава принять некоторые предосторожности. Он снял с себя царское одеяние, чтобы не быть особенно заметным неприятелю, коварно предоставив одному Иосафату честь носить царские одежды во время сражения. Венадад при­казал своей коннице направить всю свою силу против не­приятельского царя, и сирийская конница с такою неот­разимою силою ринулась на Иосафата, что он спасся толь­ко отчаянным криком: «я не Ахав»! Между тем, несмотря на все предосторожности, Ахав был смертельно ранен стрелою из вражеского лука. Из пыла битвы он вывезен был на колеснице и умер. При его падении войско изра­ильское дрогнуло и обратилось в бегство. Тело царя было привезено в Самарию и погребено там, а когда окровав­ленную колесницу мыли в пруде Самарийском, то кровь Ахава лизали псы, как и предсказал ему Илия.

Иосафат, между тем, невредимо возвратился в Иеру­салим, раскаиваясь в своем неразумном союзе с нечестивым царем. Он смиренно выслушал укор от пророка Ии-уя за этот союз и делами благочестия хотел загладить свой проступок. Но вредные последствия его не замедлили ска­заться и после этого. Весть о поражении его разнеслась по всем окрестным народам, и этим несчастием не премину­ли воспользоваться аммонитяне и моавитяне, которые ре­шили отомстить израильтянам за свое прежнее подчине­ние им. Соединившись с другими соседними племенами, они составили сильный союз против царя иудейского и сделали нашествие на богатую садами местность около Енгеди, к западу от Мертвого моря. Благочестивый Иосафат прибег к высшей помощи: объявил пост по всей стране и с пламенной молитвой обратился к Богу. Молитва его бы­ла услышана. Между союзниками-неприятелями произо­шли раздоры, они напали друг на друга, а иудеи восполь­зовались богатой добычей в оставленном ими лагере.

Союз между двумя еврейскими царствами продол­жался, однако же, и в течение короткого царствования сына и преемника Ахавова Охозии22. Он во всем следовал своему отцу и своей матери, «делая неугодное пред очами Господа». Упав однажды с балкона своей горницы, он от­правил в филистимский город Аккарон послов спросить у славившегося своими целебными силами бога Веелзевула, выздоровеет ли он от ушиба. Тогда опять явился Илия, ко­торый, встретив послов, сказал им: «разве нет Бога в Из­раиле, что вы идете вопрошать Веелзевула, божество Ак-каронское? За это так говорит Господь: с постели, на ко­торую ты (Охозия) лег, не сойдешь с нее, но умрешь».Сказал и удалился. Устрашенные послы возвратились в столицу и донесли царю. Разъяренный царь приказал схва­тить Илию и привесть к себе. Два отряда войск по 50 че­ловек подступали к нему на горе, но оба были уничтоже­ны небесным огнем. Только на мольбу благочестивого сот­ника третьего отряда Маня согласился оставить свое неприступное убежище, явился к царю и бесстрашно по­вторил пред ним свое грозное предсказание. И вскоре Охозия умер, не оставив по себе прямого наследника, а на место его воцарился брат его Порам.

Вместе с тем, окончилось и земное поприще великого пророка23. Предчувствуя конец своей земной жизни, про­рок Маня хотел закончить ее наедине с Богом, и с этою це­лию несколько раз пытался разлучиться с своим неразлуч­ным спутником и служителем Елисеем. Но Елисей и сам сознавал, что с его великим учителем готовится произойти нечто необычайное, и не отлучался от него. Перейдя око­ло Иерихона чрез Иордан, который от мановения мантии Илии расступился пред пророками, последний, наконец, открыл своему спутнику и ученику, что он «взят будет от него», и сказал ему: «проси, что сделать тебе, прежде не­жели я буду взят от тебя». Елисей отвечал: «дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне». Елисей просил слиш­ком много, но ему было дано просимое отчасти. Когда они шли далее, «вдруг явилась колесница огненная и кони ог­ненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо. Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой! колесница Израиля и конница его! — и не видел его более». В печали о разлуке со своим возлюбленным учите­лем он разодрал свою одежду и вместо нее поднял упав­шую милоть Илии. Ею на обратном пути он разделил во­ды Иордана; встретившие его пророки признали в нем ду­ховного преемника Илии и поклонились ему до земли. На пути в Вефиль его встретили насмешками дети из этого го­рода, которые, очевидно, следуя примеру своих нечестивых родителей, издевались над пророком, крича ему: «иди, пле­шивый, иди, плешивый!» За это, в наказание и предосте­режение нечестивым родителям, сорок два из этих детей были растерзаны вышедшими из соседнего леса медведи­цами, а Елисей отправился на гору Кармил, чтобы там, в этом любимом убежище его великого учителя, в уединен­ном общении с Богом укрепить свой пророческий дух. За­тем, уже оттуда он направился в Самарию, где царствовал младший сын Ахава Иорам.

 

Дата: 2019-04-22, просмотров: 333.