Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
…К каждому я стремился как к другу.
М.М. Пришвин.
Через все творчество Пришвина – рассказы, повести, роман «Кащеева цепь», дневники разных лет – проходит изображение характеров людей, с которыми Пришвину довелось жить в елецком крае: членов семьи, друзей, учителей, крестьян. Особенно яркими предстают женские образы.
Образ матери Курымушки, «органично входящий в текст произведения, непосредственно связан с солнцем, его восходом, знаменующим прекрасный день»[80].
«Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды тоже встал до солнца, чтобы на заре расставить силки для перепелок. Мать угостила меня чаем с молоком <…> Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца. Потом и в городе [Ельце] я в ставал рано, и теперь пишу всегда рано»[81].
Мать Пришвина, вставая чуть свет, хлопотала на скотном дворе, в саду, на огородах, в поле, на току. Резкая и решительная, она отдавала распоряжения, бранилась с мужиками, вела во всем жесткую экономию.
«Конечно, как хозяйка, мать была скуповата, - писал Пришвин, - но нам казалось, что плохой кусок доставался не от нее, а от самой курицы, утки, индейки». А мать была героическая здоровая женщина, как бы созданная для трудовой победы над отцовским наследством. Я был любимым сыном своей матери, мне кажется, она передала мне свой завет: продолжать эту борьбу за жизнь» [82].
Родина и мать в сознании Пришвина были неразделимы. «Конечно, и тело, и душа родины была моя мать – высокая, загорелая, как мне казалось, всемогущая женщина… Яблоки в саду, и ягоды, и птицы, и небо, и воля полей, и лесная таинственная тень, и вся природа – это все было в матери. Понимаю теперь в этом, - писал Пришвин впоследствии, - первое прикосновение к моей детской душе чувства родины, потому что потом, взрослым вынужденный учиться за границей, испытывал то же самое чувство, что называется тоской по родине»[83].
Рядом образом матери Пришвин ставит образ Дунечки. Он писал в 1947 году о фильме «Сельская учительница»: «Я смотрю на этот фильм, как на памятник близкому мне человеку, может быть даже и матери моей»[84]. «Дунечка», Евдокия Николаевна Игнатова, образ которой находим в романе «Кащеева цепь», имела большое внимание на писателя и способствовала формированию его личности, определить его вкусов и выбору занятий с самого раннего возраста[85].
Евдокия Николаевна показана в романе как умная, образованная женщина. После неудач, постигших ее в Москве, куда она поехала учиться, Дунечка решила «нести свет в деревню» – стать сельской учительницей.
Евдокия Николаевна начала свою деятельность в снятом ею флинеле в одном из имений Елецкого уезда (в 20 верстах от пришвинского Хрущева). Сначала дети шли неохотно, но постепенно доверие было завоевано, и через два года произошла совсем необыкновенный для тех времен случай. От одной из ближних деревень явилась делегация крестьян с предложением устроить школу на земле, выделенной ими для этого из общины. Евдокия Николаевна взяла деньги из своего приданного. Школа была выстроена; вместе с учениками был посажен фруктовый сад. Из учеников Евдокии Николаевны некоторые становились учителями, были и арономы.
Дунечка в своей работе шла без всякой помощи со стороны. Выписывала книги по педагогике и постепенно овладела искусством преподавания. Дети проверили у нее все вечера, воскресенья, праздники. Она им читала вслух, рассказывала о сторонах, где сама бывала с отцом, составляла с ними разные естественнонаучные коллекции.
Образ Дунечки в романе «Кащеева цепь», как и образ Марьи Ивановны, глубоко поэтичен. Дунечка – воплощение нового, свежего, перемены в жизни человека: «Бывает, ландыши запахнут тем, что для человека считается позорным, а бывает, от стены, облитой животными, повеет чистыми ландышами; зимой станет тебе, как весной, а летом покажется зима <…>. Так показалось вдруг Алпатову, когда он вступил в цветущий Дунечкин сад, будто он пробудился зимой, когда выпадает пороша и становится светло в комнатах. Кругом была сирень, цвели молодые яблони, на высокой траве ползали пчелы – весна, но чувство зимней свежести, скользнув, не прошло, а нарастало…»[86].
Дунечке Пришвин, как он сам признается, обязан теми основами поведения, которые – хочу этому верить, а отчасти и знаю – определяют характер моего жизненного творчества»[87].
Дунечка, через полвека с начала своей учительской деятельности собрала возле себя огромную семью учеников, которые стали учителями, агрономами, врачами…
Поэтично и глубоко в романе представлен образ Маши, марьи Моревны, дочери бывшей владелицы усадьбы.
«Голубой услышал Курымушку, улыбнулся ему: в дом вошла прекрасная девушка, у нее были солнце и месяц во лбу и звезды в тяжелых косах – настоящая Марья Ивановна»[88].
«Никто не мог так радоваться гостям, - пишет Пришвин в главе «Марья Моревна», - как мать, она вся сияла, встречая, и шептала Дунечке про дочь: «Вот настоящая «тургеневская женщина!»[89].
Пришвин создает «многогранный и в то же время целостный поэтический образ, который затем служит основой всей его поэтической системы: реальная действительность ассоциируется с миром с миром народной фантазии (прежде всего с русской сказкой) и с устоявшимся миром литературных героев (в данном случае с образами прекрасных тургеневских женщин.)»[90]. Подобное лирическое преображение реальных, жизненных наблюдений усиливает поэтическую направленность пришвинской прозы.
Таим образом, в пришвинской прозе уделяется большое внимание изображению женщин, сыгравших значительную роль в формировании гражданской и творческой поэзии писателя.
Эти образы переданы через реалии природы: солнце, прозрачный легкий воздух, утренняя свежесть, цветы. Изображение прекрасного через гармонию природы было свойственно пришвинской художественной манере. Сказочные реалии передают загадочность и глубину изображения героини.
С образами матери, Дунечки и Марьи Моревны связаны лучшие детские и отроческие годы Пришвина – Алпатова.
Большое место в своем романе «Кащеева цепь» Пришвин уделяет изображению учителей гимназии. Так, прототипом весьма несимпатичной фигуры учителя, конфликт с которым оказался роковым для Курымушки – Пришвина (глава «Козел») является В.В. Розанов.
В Елецкой гимназии Розанов преподавал историю и географию «Розанов был самый нежный тихий человек с таким сильным чувством трагического, что не понимал даже шуток, сатиры и т.п. розанов мог быть, однако, очень злым» - писал Пришвин.[91] В 1889 году гимназист оскорбил своего учителя. Розанов, как сделал бы и всякий другой преподаватель, сообщил об этом директору.
Михаил Пришвин «с волчьим билетом», без права поступления в другое заведение, был исключен из елецкой гимназии.
Однако не всем известно, что более полувека спустя после обучения в гимназии Пришвин размышляя о «родословной» своего главного произведения «Кащеева цепь», в ряду своих учителей первым называет Розанова.
Исследователь творчества Пришвина Н.П. Дворцова сделала вывод о том, что внутренний диалог Пришвина с Розановым длился все годы его творчества. В этой связи она выделяет три этапа в истории отношений Пришвина и Розанова, одним из которых является елецкий период притяжения и отталкивания ученика и учителя (1880-е гг.)[92].
А.М. Стрельцов, не отрицая расхождений в творчестве Розанова и Пришвина, отмечает много сходных черт:
· Розанов и Пришвин – писатели философского склада. Они болезненно-тревожно осознали губительское расхождение, раскол между культурой и цивилизацией.
· З. Гиппиус видела в Розанове «архирусского человека». Равно и Пришвин писал о себе как о «природном русском человеке». По масли А.М. Стрельцова, «Розанов и Пришвин – два лика, две реальности русской всечеловечности»[93]
· Православный Розанов – один из радикальных умов «нового религиозного сознания». Православный Пришвин почти всю жизнь был «вне церкви». Его философские корни – во все объединяющей цельности человека, открытого миру
· Художественное наследие Розанова и Пришвина – на все времена. Но «диалектика души» у Розанова иллюзорна в том смысле, что замыкает себя в себе. Отсюда он так обреченной безысходен, думая о смерти.
Динамика пришвинской мысли – и к себе и ко всем. Произведения Пришвина открывают свет будущего «дня», ведут во всегармонию грядущей (или желанной) цивилизации, культуры, природы[94].
Ярко отражены в художественных произведениях и дневниковых записях Пришвина образы крестьян. Общение с крестьянами обогащало жизнь Пришвина. Как отмечает С.А. Слонова, писатель любил рассказы простых людей о чудесной стране в Золотых горах на Белых водах, песни, яркую, сильную, образную речь[95].
Генетическая связь писателя с народной языковой почвой, отношение его к народной речевой стихии как неиссякаемому источнику словесных богатств отражены его произведениях: Пришвин употребляет большое количество слов, свойственных народному поэтическому языку, диалектизмов, в том числе и распространенных в елецком крае: изменник – дикий гусь, кормящийся на гумне; одинец – волк, отбившийся от стаи и промышляющий в одиночку; зазимок – первый снег; сиверка – холодная дождливая погода; молодик – молодой месяц и т.д.
Целенаправленная избирательность отбора диалектизмов определяется художественным интересом писателя в природе. Они выступают у Пришвина в роли своеобразных поэтизмов при описании родных пейзажей:
«Когда я возвращался с тяги и переходил поле между двумя лесами, молодик царил на небе, и под ним все пространство между лесами темная черта облака делила надвое, повыше, где молодик, и до самого низу, где по рыхлой земле невидимые никому шли мы с моей собачкой».
«Зацветает орешник своими золотыми сережками. Угрев на поляне снежной, как в горах на снегу».
Вчера после обеда и до вечера река и небо в опаловом тоне и в полнейшей тишине ждали серебряную рыбку. Какой свет от реки, какая задумчивость, какая одумка»[96].
«По сути, М.М. Пришвин в народном языке заимствует не внешние формы, а тот взгляд на мир, то образное мышление, многовековой опыт, которые закрепились в диалектных наименованиях реалий и явлений окружающего мира, - отмечает Г.Л. Серова. – Именно эта диалектная «лексика природы» позволяет писателю и взглянуть на действительность по-новому, и передать ее в красках (бель, зеленя, светлинка и под.); в формах грива, щека, взлобок, черепок, падина, копытца, губки, двоешки и т.д.), в движении (витахи, рыболовки, верхоплавки, намерзь, некось, водило, колотовка и т.д), в звуках (жундеть, бунчать, гоклуться и проч.»[97].
легенды хрущевских крестьян запоздали в душу. Может быть, именно они пробудили у будущего писателя страсть к путешествию, самостоятельным поискам дивной страны, где живут счастливо. Песни волновали душу своей напевностью, сложностью чувств и переживаний.
О талантливости хрущевцев много вспоминал, писал М.М. Пришвин. Действительно, они были оригинальны и богаты истинно русской красотой. Всех их питала любовь к природе, родному краю.
Жители села Хрущева отвечали на вопросы С.А. Сионовой о крестьянах, которых близко знал М.М Пришвин. «Дед Микифор кучером у Пришвиных был ходил, гулял, перепелок любил ловить. И еще он балакать любил, Гуськом его по деревне звали»[98].
Пришвин был кровно связан с жизнью русского крестьянина, знал жизнь деревни. Все это объективно способствовало тому, что он смог стать великим национальным писателем.
Конечно, без знания Пришвиным крестьянской жизни, народных песен с их поэтическим великолепием, без прекрасной природы елецкой земли не могло быть такого талантливого писателя, в творчестве которого сплелись воспевание родного края и надежды на его несомненное прекрасное будущее.
С природой среднерусского подстепья связаны самые живописные полотна Пришвина, этого величайшего художника слова. В безыскусной природе елецкого края Пришвин чувствовал особую, ни с чем несравнимую гармоничность и большие возможности для ее художественного описания. Из созерцания природы рождались прекрасные рассказы, повести, сказки.
Природе в изображении писателя свойственны ритм, четкость, приглушенные чистые цвета. Поэтическая система Пришвина, этого истинно национального художника слова, воспитала в себя излюбленную исстари и характерную для фольклора красочную гамму.
Создавая прекрасный образ родной природы, Пришвин в то же время говорит о ее хрупкости, призывая своих соотечественников любить и охранять природу, способствуя тем самым процветанию родной земли.
Изображая елецкие пейзажи, Пришвин вводит в свой художественный мир образы близких ему людей, повлиявших на будущее творчество и мировоззрение. Это мать, Дунечка, Марья Моревна, В. Розанов, школьные товарищи, крестьяне.
Общение с прекрасными людьми способствовало становлению великого русского писателя, которым по праву гордится елецкая земля.
На протяжении всего творчества Пришвин обращался к елецкой земле, тем корням, котрые питали его художественное мировосприятие. До конца дней пистаель хранил память сердца – образы Ельца, природы и людей, повлиявших на его дальнейшую судьбу.
Необычайно самобытное дарование позволило стать Пришвину не просто частью народа, а художником, через творчество которого струился вечный, нетленный свет истинной народности, природной русской стихии; он, может быть, как никто, выразил эту стихию в своем художественном творчестве.
Всю жизнь Пришвин пытался открыть «невидимый город» народной души, родимой природы, в которых по его мнению, хранится и святая Русь, и Русь дохристианская, языческая.
Постижению родной природы и народной души помогали близкие писателю люди, с которыми он общался в период жизни в Хрущеве и в Ельце. Будучи сами тесно связаны с народом или выходцами из нарда, эти люди учили понимать прекрасное.
В 1907 году Пришвин записывает в своем дневнике: «В центре всего неба растет желтый золотой цветок. Красота управляет миром. Из нее рождается добро, из добра счастье… Если я буду любить этот золотой цветок, то значит это и есть мое дело. Мир вовсе не движется вперед куда-то, к какому-то добру и счастью. Мир вовсе не по рельсам идет, а вращается. И, значит, наше назначение не определять вперед от себя, а присмотреться ко всему и согласовать себя со всем».
Золотым цветком, из которого рождается добро, и стала елецкая земля, с ее прекрасными полями, лесами, городскими улицами и переулками, церквями, мудрыми людьми.
Заключение
Михаил Михайлович Пришвин, известный русский писатель, родившийся на елецкой земле, посвятил ее изображению многие выдающиеся страницы своих произведений («Кащеева цепь», «Календарь природы», «Фацелия», «Лесная капель» и др.).
Природа и жители елецкого края во многом определили мировоззрение и творческие идеалы писателя. Природный мир усадьбы Хрущево для юного Пришвина ассоциировался с матерью, самым дорогим, что есть у человека. Материнская любовь родной земли всегда чувствовалась писателем, и он искал отголоски этой любви в природе других земель. Оппозиция родное-чужое прослеживалась на протяжении всего творчества Пришвина; память писателя живо хранила образ малой родины, ее природы, который нельзя было вытеснить экзотической красотой чужих стран.
Ельчане свято чтут и сохраняют творческое наследие Пришвина. В Ельце и Липецке всегда празднуются знаменательные даты юбилеев писателя, проводятся Пришвинские чтения, конференции, выставки, посвященные Пришвину, тематические уроки, литературные вечера, выпускаются сборники краеведческих материалов.
В рамках празднования юбилеев писателя город посещают видные деятели культуры и искусства России, а также родственники Пришвина.
Сохранением наследия Пришвина занимаются студенты Елецкого педагогического института, теперь университета. Они организуют фольклорно-краеведческие экспедиции по пришвинским местам.
Работа ельчан по сохранению наследия Пришвина встречает горячую поддержку общественности и творческих союзов.
Большой писатель – всегда загадка. Чем самобытнее автор, тем сложнее и противоречивее его творчество. «Многоликость» («многовидность») М. Пришвина в читательском сознании сродни многоликости тайны»[99]. Писатель, этнограф, географ, путешественник, певец природы, космограф, геооптимист, но и кто-то еще, кто не был разгадан даже гениальным А.Блоком, заявившим, что творчество Пришвина – несомненно поэзия, но и «еще что-то».
Несомненно одно: Пришвин – явление глубоко национальное, русское чудо, появившееся в России в одном из сложнейших моментов ее истории и культуры. Через величайшие испытания прошел Пришвин, оставшись верным творческому предназначению – служить Правде.
Список использованной литературы:
1. Пришвин М.М. – Кащеева цепь. – М., 1984.
2. Пришвин М.М. – Избранные произведения. – М., 1991.
3. Пришвин М.М. – Глаза земли. – М., 1981.
4. Пришвин М.М. – Календарь природы. Осударева дорога. – Воронеж, 1979.
5. Пришвин М.М. – Из дневника//Литературная газета, - 1968. - №14.
6. Пришвин М.М. – Творить будущий мир. – М., 1989.
7. Пришвин М.М. – Собрание соч. в 6-ти томах. – М., 1956.
8. Ачкасова Л. Пейзаж К.Паустовского (о мастерстве писателя)//ФН. – 1959. - №4.
9. Борисова Н.В. Фольклорные мотивы в творчестве М.Пришвина//Материалы по славянской культуре.
10. Борисова Н.В. Жизнь мифа в творчестве М.М.Пришвина. Монография. – Елец: ЕГУ им. И.А.Бунина, 2001-82 стр.
11. Боташева Е. «Открытие» Ельца// Липецкие известия. – 2000. – 30 августа.
12. Бунин И.А. Собрание соч. в 9-ти томах. – М., 1965.
13. Горлов В. «Михаил Пришвин. Из Ельца»//Елецкая быль Краеведческий сборник, Елец, 1998.
14. Горлов В. Елецкие корни//Красное знамя. – 1997. – 11 сентября.
15. Горлов В.П., Зыкова М.А. и др. Елец. – Воронеж, 1978.
16. Гринфельдь-Зингурс Т.Я. Природа художественным мире М.М.Пришвина. – Саратов, 1989.
17. Давыдов К.М. Мои воспоминания о М.М.Пришвине//Воспоминание о М.М.Пришвине. – М., 1991.
18. Дворцова М.П. М Пришвин и русская религиозная философская мысль XX в. Тюмень, 1992г.
19. Дворцова М.П. Пусть творчества М.М.Пришвина и русская литература XX века; АДФМ. – М., 1994.
20. Егерман Ю.Б. Мотив «тургеневской женщины» в романсе Пришвина «кащеева цепь»//Литературное краеведение в Липецкой области, Елец , 1999.
21. Ефимова//Русский народный костюм. – М., 1989.
22. Завражин И., Благодарная память народа//Ленинское знамя. – 1982,
23. Замечательные полотна. – Л., 1960.
24. Захарин С.Б. М.М.Пришвин. – Липецк.
25. Зубова Л.В. Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект. – Л., 1989.
26. История русского искусства. Т.9 кн.1. – М. – 1965.
27. Кисилев П. М.Пришвин – М. – 1951.
28. Климова Г.П. «Поход показания сначала одним, только собором»//Литературное краеведение, - Елец, 1999.
29. Климова Г.П. Пришвинский Елец//Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.1 – Липецк, 1994.
30. Коншина Г.И, В.Хрущева//Воспоминание, М., 1991.
31. Краснова С. Певец России//Ленинское знамя, - 1982. – 3 акт.
32. Куликова И.С. Семантико-стилистическая характеристика атрибутики именных словосочетаний на материале световых и цветовых прилагательных в произведениях Паустовского и Пришвина: АК ФН. - , 1966.
33. Минаева Е.А. Певец природы русской//В краю родном, - 1999. – 2 февраля.
34. Пошеков В. Михаил Пришвин. – краевед//Русь Святая. – 1995. - №4.
35. Полянский В.Ф. и др. Путешествие по Липецкой области. – Воронеж, 1941.
36. Репин И.Е. Далекое близкое. – Л., 1982.
37. Семенова С. «Сердечная мысль». М.Пришвина//Волга. – 1980. - №3.
38. Серова Г.Л. Своеобразие лексического состава в творчестве М.М,Пришвина//Проблемы русской лексикологии. – Самара, 1991.
39. Сионова С.А. Песня Жизни//Елецкая быль. Вып. 6 ч.1 .- Елец, 1998.
40. Сионова С.А. Фольклорно-краеведческие экспедиции как фактор гражданственного воспитания студентов на материале изучения пришвинских мест Липецкой области//Изв. Воронежского пед. ин-та, - 1986. – т.240.
41. Сионова С. По пришвинским местам//Красное знамя. – 1987. – 19 сентября.
42. Стрельцов А.М. «Уединенное», «Опавшие листья» В.Розанова и «Дневники» М.Пришвина//Литературное краеведение. – Елец, 1999.
43. Трофимова Г.Г. М.М.Пришвин//История русской советской литературы: В 4т. т.3. М., 1968.
44. Тимрот А. Пришвин в московском крае. – М., 1973.
45. Федоров –Давыдов А.А. Ф.Васильев – М., 1977.
46. Федюкина Т. Пришвину был дорог наш город//Липецкая газета. – 2000. – 25ноября.
47. Чичинов И. Михаил Пришвин: «Каждый коренной ельчанин мне приходится родственником»//Де-факто. – 1998. – 13-16 февраля.
48. Чуваков В. Вместо преамбулы//О романе М.М.Пришвина «Кащеева цепь»//Пришвин М. и Кащеева цепь. – М., 1983.
49. Яблоков Е.А. Философско-этические и эстетические взгляды М.М.Пришвина 20-х начала 30-х годов//Вести. Московского университета, филология, 1998г. №6.
[1] И.А. Бунин. Собрание сочинений в 9 томах. Т. 3. – М., 1965, с. 455.
[2] М.М. Пришвин «Кащеева цепь», «Календарь природы», «Фацелия», «Лесная капель».
[3] Киселев П. Пришвин М.М. Избр. пр-я: в 2-х т. Т.1. – М., 1951
1,2 Путешествие по Липецкой области // Сост. В.Ф. Полянский и др. – Воронеж, 1941
1,2 Пришвин М.М. Кощеева цепь. – М., 1984, с. 10, 11
[8] Захарин С.Б. М.М. Пришвин – Липецк, 1960
[9] Елец / Сост. В.П. Горлов, М.А. Зыкова и др. – Воронеж, 1978, 165
[10] Пришвин М.М. Кощеева цепь. – М., 1984, 14
[11] Пришвин М.М. Кощеева цепь. – М., 1984, 14
[12] Пришвин М.М. Собр. Соч.: в 6-ти т. – М., 1956 т.1, 534
[13] Горлов В. «Михаил Пришвин, из Ельца» // Елецкая быль. Краеведческий сборник. В 6 – Елец, 1998, ч.1, 3
[14] Пришвин М.М. Собр. соч. в 6-ти т. – М., 1956, т.1, 532
[15] Поляков В. Михаил Пришвин – краевед // Русь святая – 1995 - №4.
[16] Пришвин М.М. Собр. соч. в 6-ти томах – М., 1956, т.4, 251.
[17] Пришвин М.М. Собр. соч. в 6-ти томах – М., 1956, т.6, 704.
[18] Чуваков В. Вместо преалебулы / О романе М.М. Пришвина «Кошеева цепь» // Пришвин М.М. Кощеева цепь – М., 1983, 473
[19] Пришвин М.М. Собр. соч. в 6-ти томах – М., 1956, т.4, 217.
[20] Пришвин М.М. Глаза земли. – М., 1981, 63
[21] Пришвин М.М. Собр. соч. в 6-ти томах – М., 1956, т.6, 695.
[22] Краснова С. Певец России // Ленинское знамя. – 1982. – 3 октября
[23] Тимрот А. Пришвин в московском крае. – М., 1973, 5
[24] Краснова С. Певец России // Ленинское знамя. – 1982. – 3 октября
[25] Завратин И. Благодарная память народа // Ленинское знамя. – 1982. – 3 октября
[26] Завратин И. Благодарная память народа // Ленинское знамя. – 1982. – 3 октября
[27] Чичинов И. Михаил Пришвин: «Каждый коренной ельчанин мне приходится родственником» // Де-факто. – 1998. – 13-16 февраля.
[28] Федюкина Т. Пришвину был дорог наш город // Липецкая газета. – 2000. – 25 ноября
[29] Боташева Е. «Открытие» Ельца // Липецкие известия. – 2000. – 30 августа
[30] Слонова С. По пришвинским местам // Красное знамя. – 1987. – 19 сентября
[31] Климова Г.П. Пришвинский Елец // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.1. – Липецк, 1994, 173;
Климова Г.П. «Город показался сначала одним только собором» // Литературное краеведение… - Елец, 1999, 216.
[32] Пришвин М.М. Кащеева цепь. – М., 1984, 8.
[33] Пришвин М.М. Кащеева цепь. – М., 1984, 59
[34] Горлов В. «Михаил Пришвин, из Ельца» // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.1 – Елец, 1998, 10
[35] Климова Г.П. Пришвинский Елец // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.1. – Липецк, 1994, 174
[36] Пришвин М.М. Кащеева цепь. – М., 1984, 56
[37] Климова Г.П. «Город показался сначала одним только собором» // Литерат-е краеведение… – Елец, 1999, 218
2, 3 Пришвин М.М. Кощеева цепь. – М., 1984, с. 10, 11
4 Пришвин М.М. Кощеева цепь. – М., 1984, 56
[41] Климова Г.П. Пришвинский Елец // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.1. – Липецк, 1994, 177
2, 3 Пришвин М.М. Кощеева цепь. – М., 1984, 85, 96
[44] Горлов В. «Михаил Пришвин из Ельца» // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.6 ч.1 – Елец, 1998,12
[45] Пришвин М.М. Кащеева цепь. – М., 1984, 71
[46] Пришвин М.М. Кащеева цепь. – М., 1984, 59
[47] Климова Г.П. Пришвинский Елец // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.1. – Липецк, 1994, 181
[48] Климова Г.П. Пришвинский Елец // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.1. – Липецк, 1994, 182.
[49] Гринфельд-Зингурс Т..Я. Природа в художественном мире М.М. Пришвина. – Саратов, 1989, 129
[50] Пришвин М.М. Календарь природы. Фацелия. Осударева дорога. – Воронеж, 1979, 327, 307.
[51] Пришвин М.М. Календарь природы. Фацелия. Осударева дорога. – Воронеж, 1979, 327, 307.
[52] Гринфельд-Зингурс Т..Я. Природа в художественном мире М.М. Пришвина. – Саратов, 1989, 130.
3, 4 История русского искусства. Т.9. Кн.1. – М., 1965, 14; 405
5 Репин И.Е. Далекое и близкое. – Л., 1982, 363
6 Замечательные полотна. – Л., 1966, 289
[57] Пришвин М.М. Из дневника // Литературная газета. – 1968. - №14, 8.
2, 3 Пришвин М.М. Избранные произведения. – М., 1991, 137, 312.
4 Гринфельд-Зингурс Т.Я. Природа в художественном мире М.М. Пришвина. – Саратов, 1989, 141.
[61] Пришвин М.М. Календарь природы. Фацелия. Осударева дорога. – Воронеж, 1979, 141.
[62] Гринфельд-Зингурс Т..Я. Природа в художественном мире М.М. Пришвина. – Саратов, 1989, 184.
[63] Федоров-Давыдов А.А. Ф. Васильев. – М., 1977, 38
[64] Гринфельд-Зингурс Т..Я. Природа в художественном мире М.М. Пришвина. – Саратов, 1989, 150.
[65] Ачкасова Л. Пейзаж К. Паустовского (О мастерстве писателя) // Ф.Н. – 1959 - №4, 8л
[66] Куликова Н.С. Семантико-стилистическая характеристика атрибутивных именных словосочетаний (На материале световых и цветовых прилагательных в произведениях Паустовского и Пришвина): Ак.Фн. – Л., 1966, 9-13
[67] Пришвин М.М. Кащеева цепь. – М., 1984, 239
4, 5 Пришвин М.М. Календарь природы. Фацелия. Осударева дорога. – Воронеж, 1979, 301, 307.
[70] Зубова Л.В. Поэзия Марии Цветаевой. Лингвистический аспект. – Л., 1989, 110
[71] Ефимова Л. Русский народный костюм. – М., 1989, 125
1, 2 Пришвин М.М. Календарь природы. Фацелия. Осударева дорога. – Воронеж, 1979, 316, 321.
[74] Трефилова Г.П. М.М. Пришвин // История русской советской литературы: В 4т., т.3. – М., 1968, 220
[75] Пришвин М.М. Глаза земли. – М., 1981, 138.
[76] Давыдов К.Н. Мои воспоминания о М.М. Пришвине // воспоминания о Михаиле Пришвине. – М., 1991, 37
[77] Пришвин М.М. Календарь природы. Фацелия. Осударева дорога. – Воронеж, 1979, 316, 340.
[78] Яблоков Е.А. Философско-этические и эстетические взгляды М.М. Пришвина 20-х – начала 30-х годов // Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. – 1998. - №6, 8.
[79] Семенова С. «Сердечная мысль». М. Пришвина // Волга. – 1980. - №3.
1, 2 Слонова С.А. Песня жизни // Елецкая быль. Вып.6 ч.1 – Елец, 1998, 39
1, 2 Горлов В. «Михаил Пришвин из Ельца» // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып.6 ч.1. – Елец, 1998, 6.
[83] Пришвин М.М. Творить будущего мир. – М., 1989, 150
[84] Коншина Т.И. И.В. Хрущева // Воспоминания – М., 1991, 9
[86] Пришвин М.М. – Кащеева цепь. – М., 1984, 172
[87] Пришвин М.М. Творить бущего мир. – М., 1989, 150
1, 2 Пришвин М.М. Кащеева цепь. – М:, 1984, 33; 65
[89] Егерман Ю.Б. Мотив «тургеневской женщины» в романе Пришвина «Кащеева цепь» // Литературное краеведение в Липецкой области. – Елец, 1999, 229.
[91] Горлов В. «Михаил Пришвин из Ельца» // Елецкая быль. Краеведческий сборник. Вып. 6 ч.1 – Елец, 1998, 13
[92] Дворцова Н.П. Путь творчества М.М. Пришвина и русская литература XX в: АДФН – М., 1994 г.
1, 2 Стрельцов А.М. «Уединенное», «Опавшие листья» В. Розанова и «Дневники» М. Пришвина //ратурное краеведение… - Елец, 1999, 232; 232-234
[94] Слонова С.А. Песня жизни //лецкая быль. Вып.6 ч.1. – Елец, 1998, 39
[96] Серова Г.Л. Своеобразие лексического состава в творчестве М.М. Пришвина // проблемы русской лексикологии. – Самара, 1991, 161
[97] Серова Г.Л. Своеобразие лексического состава в творчестве М.М. Пришвина // проблемы русской лексикологии. – Самара, 1991, 163
[98] Сионова С.А. Песня жизни // Елецкая быль. Вып. 6 ч.1. Елец, 1998, 42; Сионова С.А. Фольклорно-краеведческие экспедиции как фактор гражданственного воспитания студентов на материале изучения пришвинских мест липецкой области // Изв. Воронежского пед. ин-та. – 1986; - Т.240.
[99] Дворцова Н.П. М.Пришвин и русская религиозная философская мысль XX в. – Тюмень, 1992
Дата: 2019-07-24, просмотров: 204.