1.1. К историческим вехам и преданиям Двинских земель

В 1520 году в девятнадцати верстах от Емецка на Михайловском полуострове основан Антониево-Сийский монастырь, который сыграл заметную роль в жизни Двинской земли. По преданию, монахи приходили сюда еще до основания монастыря. Крестьянин Самуил из деревни Брусачиха отправился в лес на озеро. У Угловатого озера он встретил молящихся иноков. Сначала он испугался их и хотел сбежать, но монахи ему не угрожали, то он подошел к ним. Они спросили его: «Где можно найти подходящее место для обители?» Самуил указал им на полуостров на Михайловском озере, куда они и направились. Там монахи построили часовню и хижину. Среди пришедших на полуостров Михайловский был и Антоний, который считается основателем этой обители. Так описывает легенда историю начала строительства Сийского монастыря.

О монахе Антонии до наших дней дошли сказания, что до монашеского пострига в миру его звали Андреем, отец его - новгородец Никифор, жили они в деревне Кехте, недалеко от места, где находится сейчас город Архангельск. Потом Андрей переехал в Новгород, где жил у своего родственника, боярина, управлял его хозяйством и женился на его дочери. Жена Андрея прожила только один год и скончалась. Тогда Андрей решил для себя, что жизнь его должна принадлежать Богу и решил уйти в монастырь. Сначала он подвязался в Кенской обители, где и был возведен в сан иеромонаха. После этого Антония посетила мысль об отшельничестве. С двумя иконами он отправился на реку Шелексу, приток Емцы, и решил поселиться у Черного бора. Здесь он встретил противодействие местных крестьян, которые не без основания опасались, что с возникновением монастыря у них отберут всю землю, да и им самим будет несладко от такого соседства — крестьян вполне могли приписать к монастырю. Учитывая всё это, крестьяне прогнали иноков с выбранного ими места.

Преподобный вынужден был снова пойти на поиски нового места для подвижничества и, как свидетельствует история, долго ходил по суровому северному краю, пока ему не указали на Михайловский полуостров. По заверениям крестьян, местные жители часто слышали, как там звонят колокола – в чем видели особое уготовление той земле.

Вскоре была выстроена первая деревянная церковь в честь Святой Троицы. Но церковь эта простояла недолго и быстро сгорела. И вот тут произошло «чудо»: из охваченного огнем храма вынесли невредимую икону живоначальной Троицы. Ее обязательно показывали всем приходящим на богомолье в монастырь. Это икона до сих пор сохранилась и считается чудотворной. (Вообще пожары для Сийской обители первые двести лет были делом регулярным, не менее двадцати пожаров изменяли вид деревянных построек монастыря полностью, разоряя его и подчас вынуждая монахов покинуть обитель. При этом именно из-за столь частых пожаров Сийский монастырь первым оделся в камень на просторах Северной Двины.)

Далее летопись[2] гласит, что Антоний послал двоих иноков в Москву к князю Василию Ивановичу с челобитной. По ходатайству Антония было разрешено открыть обитель, на что была выдана жалованная грамота. Кроме того, князь повелел владеть землей вокруг монастыря и выделил монастырю дары и финансовую помощь.

По мере развития монастыря, число монахов увеличилось до пятидесяти человек. В 1541 году монастырь снова обращается к князю Ивану Васильевичу с челобитной об увеличении, расширении земельных угодий. В 1544 году по повелению Иоана Грозного монастырю отвели «круг его лесу, и пашен, и лугов, и всяких угодий на три стороны от монастыря, к Емце да к Сие, да к Ваймуге по три версты в длину, а на четвертую сторону, к Каргополю, всяких угодий, и лесу, и пашен, и пожен, и озер на пять верст»[3]. Известно, что земли эти были освобождены от налогов и пошлин.

Один из почитателей монастыря, подвинский купец, в это время жертвует на Исаковой горе (теперь Исакогорка) участок, где оказался соляной источник. В 1546 году великий князь разрешил там сделать производство для выварки соли, на пять лет освободил монастырскую соль от пошлины. Через десять лет, в 1556 году, монастырю были приписаны соляные варницы в Уже, Неноксе, он получил соляные варницы в Моржегорском усолье, а также новые земли[4].

К тому времени монастырь настолько разбогател, что имел своих приказчиков во многих местах Севера, они занимались скотоводством, земледелием и продажей монастырской соли. Вообще монастырь был одной из любимых обителей Московской власти и щедро одаривался различными привилегиями и дарами от князей, архиереев и патриарха. Сийский монастырь был опорой Московского государства на Двинской земле. Особенно ему благоволил Иван VI. Московский князь Иван Васильевич возвеличил Сийский монастырь как оплот своего господства на Севере, дав монастырю много привилегий. Он «обелил» монастырские земли от поземельных налогов. Так же выдал особую грамоту о том, что игумен монастыря и монахи никем не могут быть судимы, кроме самого царя. За все время правления Иван Васильевич выдал Сийскому монастырю деньгами и другими ценностями на 1967 рублей 8 алтын и 2 деньги, много одежды, сосудов, книг и икон[5].

В 1593 году монастырь снова сгорел. Царь помог восстановлению построек путем сложения с монастыря налогов. В 1595 году была издана грамота о возможности судить монастырских крестьян только с участием монастырского старца. Вторая грамота говорила о несуждении игумена, монахов и крестьян монастыря[6].

С целью поднятия значения обители, власти уже через 23 года, вместо положенных пятидесяти после смерти, канонизировали Антония в чине «преподобного». Старший сын Ивана Грозного - Иван Иванович, обладавший литературными способностями, обработал «Житие» Антония, составленное иеромонахом Ионой. В земельные угодья монастыря были переданы «земли Сии до шести верст, в сторону Емцы - на пятнадцать, к Каргополю - на пятьдесят верст»[7].

Сийский монастырь использовался Московским правительством также в качестве места ссылки и заключения неугодных ему лиц. В 1599 году именно сюда был выслан боярин Федор Никитич Романов, отец будущего царя и основатель новой династии, ставший впоследствии патриархом всея Руси. Выслан он был по приказу Бориса Годунова и содержался «под строгой охраной, но в хороших условиях»[8]. В 1605 году, после шести лет ссылки, Федор Романов был освобожден Лжедмитрием для своих политических целей. Нужно отметить, что игумен Иона, старался всячески облегчить участь боярина (после пострижения в монастыре Федор получил имя Филарет). Памятуя это, патриарх Филарет впоследствии неоднократно оказывал монастырю помощь и доверие.

Игумен Иона во время патриаршенья Филарета умело и правильно использовал это положение. Он послал «Дмитрию Ивановичу» челобитную с рядом просьб. 14 сентября 1605 года Лжедмитрий в ответной грамоте подтвердил все старые льготы монастырю и еще добавил свои. Следует отметить и то обстоятельство, что во времена игумена Ионы к монастырю был приписан ряд мелких монастырей, в том числе и Емецкий мужской монастырь.

В 1619 году Филарет дал полномочия монастырю управлять всей патриаршей и митрополичьей, сбором церковной дани и других церковных пошлин по всей северной области, входящей в Московское государство. Монастырю также поручались следственные дела, наблюдения и розыск преступников и опальных лиц. Таким образом, при игумене Ионе Сийский монастырь по сути дела являлся важным духовно-административным центром государственных дел на Поморской земле.

К 1644 году в монастыре было 153 монаха. После очередного пожара в 1658 году ему опять помогло Московское правительство путем отмены пошлин и налогов на пять лет. В 1667 году монастырю «были даны рыбные промыслы на островах Орлово и Сосновец, а через семь лет - пожни в деревнях Покшинской, Хоробрицкой и Челмохотской»[9].

При игумене Феодосии монастырь выполнял обязанности духовно-правительственного органа. Он сообщал о различных событиях, собирал разного рода грамоты, объявлял о поимке воров и беглецов. В 1691 году монастырю предписывалось «сыскать накрепко» раскольников, присылались сюда также иноземцы для приготовления их к крещению в православную веру. Важную помощь монастырю оказывал патриарший казначей Паисий, который сам был монахом Сийского монастыря. Он помог отливке колокола, присылал церковную утварь, пополнял библиотеку, а в 1694 году своим завещанием отказал монастырю четыре сундука имущества. В одном из них оказалось Евангелие «Апраксос» размером в большой александрийский лист, написанное крупным уставом конца XVII века на 994 страницах, в сафьяновом переплете. Каждая страница этого Евангелия была украшена миниатюрными рисунками, писанными на полях и в тексте красками и золотом. Всего в книге было до трех тысяч таких рисунков. Такое Евангелие представляло собой огромную ценность. В 1631 году во время войны с Польшей монастырь отписал правительству на содержание ратных людей 250 рублей.[10]

Монастырь имел свою довольно богатую для XVII века библиотеку. В собрание входили не только богослужебные и духовные тексты, но и так называемые «мирские» книги, в том числе русского просвещения. Монахи занимались не только хранением книг, но и их реализацией, а также было несколько попыток заниматься издательством и книгопечатанием. Так, во второй половине XVII века в монастыре оборудовали собственную типографию. Правда многотиражной литературы не выпускали, но все что производила Сийская типография отличалось высоким качеством работы и особенным декоративным убранством. В 1672 году были отпечатаны святцы, представляющие собой выдающийся памятник в искусстве русского книгопечатания.

В монастыре также действовала иконописная мастерская, которая была основана в том же XVII веке. Сийский монастырь славился своей иконописной школой. Здесь возникает такой род иконописи как «подлинники», - это руководство по написанию святых образов. Сийский подлинник – собрание на бумаге рисунков и отдельных изображений разного формата и разного вида икон, насчитывающее более пятисот листов. В конце XVII века они были систематизированы иконописцем Никодимом.

Монастырь по мере своего развития не отказывался от введения разного рода инженерных новшеств. При постройке каменных зданий монастыря в помещения поварни вода подавалась по свинцовым трубам. Подтверждение этому - миниатюра в рукописном «Житии Антония Сийского», хранящемся в Историческом музее в Москве.

XVIII век для Сийского монастыря, как и для большинства других монастырей, был периодом упадка. В 1764 году правительство по реформам Потемкина, отобрало от монастырей все земли и угодья. Сийский монастырь был приписан ко второму классу: «за ним были оставлены в 15 верстах от монастыря, скотный двор и участок земли в семь десятин и озеро Дудницы для рыбной ловли»[11]. Однако через 30 лет император Павел отменяет все церковные реформы и передает монастырю мельницу на р. Сие и 30 десятин земли. После утраты административной значимости монастырь постепенно превращается в тихую духовную гавань.

В 1853 году, во время Турецкой войны, в Сийском монастыре хранилась ризница Соловецкого монастыря, так как Соловки служили оборонительной крепостью на севере России и подвергались атакам английского флота. С наступлением революции 1917 года, монастырь какое-то время сопротивляется пришедшим в страну разрушительным изменениям, в первую очередь из-за своей удаленности от эпицентра бури гражданской войны, но 1923 году все же монастырь был закрыт, а часть братии, которая сопротивлялась этому, была расстреляна или сослана.

В 1930-е годы монастырь подвергся серьезной переделке, некоторые здания были разрушены: братский корпус, игуменский корпус, храм-колокольня, водяная мельница, вырубленными оказались кедровая и березовые рощи. В советское время здесь действовал пионерский лагерь и была расположена дача председателя облисполкома. В августе 1992 года монастырь был передан Русской православной церкви и началось возрождение обители.

Исходя из архивных материалов[12], можно смело говорить, что Антониево-Сийский монастырь играл заметную роль в жизни Русского Севера, он по праву считается одной из самых влиятельных обителей XVII века на Руси. Вся его история строилась на борьбе с суровым климатом и в подчинении природы и во возрастании духовной опоры. Даже во времена смуты Сийский монастырь обеспечил возможность спокойной жизни окружавшим его селениям. До самой революции монахи сохраняли этот оплот веры, давая утешение страждущим, но и после разорения стены древней обители все равно продолжали служить Северному краю.